Фестиваль
Шрифт:
– Подожди, - прервал его Литвинов.
– Ты сводку вчерашнюю видел?
– Да.
– Ну и что?
– Это, наверняка, не наша, но я данные записал на всякий случай...
– Хорошо записал?
– Литвинов повысил голос.
"Это что-то с нервами у старика ", - подумал Андрей, но ответил:
– Да, Иван Дмитриевич, хорошо...
– На, смотри. Это тебе пришло.
– Литвинов кинул ему прозрачный целлофановый пакет.
Архипов взял пакет и повертел его в руках. Внутри находился окровавленный конверт. Выудив его двумя пальцами и аккуратно открыв, Андрей увидел внутри только две вырезанные буквы среди запекшейся крови. " И " и " К ".
Ты хорошо записал сводку?
– повторил Литвинов.
Андрей мгновенно вытащил блокнот из внутреннего кармана и открыл в нужном месте.
Ирина Алексеевна Коновалова - 1973 г. рожд. учащаяся КГУ юр. фак. 5 курс. Место жительства - общежитие к. 34. Приметы: высокая...
Он все прочитал, потом перечитал. Значит уже три.
"И", "К" - Ирина Коновалова.
Архипов перевернул лист блокнота.
"Ф", "Н" - Наталья Феоктистова. 1965 г. рожд. зам. дир. 000 " РИТЦ ", м/ж Яблочная 43б кв. 2. Приметы: фото прил.
"А", "Т" - Арина Троепольская. 1969 г. рожд. контролер РТЦ "Связь", м/ж нос. Каменево д. 12. Приметы: фото прил.
Архипов тупо смотрел на сухие строчки.
– Что предлагаешь?
– спросил Литвинов.
– Попробовать дать объявления в газеты, телевидение? Может, кто-нибудь что-нибудь видел.
– Ты что, с ума сошел? Ты представляешь, что в городе начнется? Паника, скандал! Нас и так не слишком то любят, ты хочешь, чтобы вообще растерзали?
– Что же делать?
– спросил, скорее у себя Архипов.
– Ты думаешь, эти буквы, это инициалы?
– Нет сомнений. Три совпадения подряд.
– А вдруг это что-то еще?
– Вряд ли, но в любом случае, я проверю.
– Возьми себе еще людей, - сказал Литвинов.
– Хорошо, Иван Дмитриевич. Я выезжаю к Коноваловой в КГУ.
– Давай. Почаще информируй. Да... и отнеси конверт на экспертизу.
– Ладно, - Архипов стремительно вышел.
Глава 9.
На следующий день разговаривал с экспертом, высоким пожилым человеком с копной абсолютно седых волос.
– Я тебе сочувствую, - произнес эксперт, протягивая ему всего один лист заключения.
– Ничего?
– спросил Андрей.
– Почти, естественно, никаких отпечатков. Кровь первой группы, положительный резус. Конверт произведен в Калининграде, на "Янтарном сказе". Буквы вырезаны из "Комсомольской правды".
Эксперт - сделал паузу.
– Я поискал и нашел, это газета за 29 сентября 1995 года. Он подошел к столу и протянул Архипову газету.
– Дело в том, что такой шрифт довольно редко используется, да и то, только "Комсомолкой''. В "Калининградке" его не бывает, - ответил эксперт на немой вопрос Архипова.
– Как я уже сказал, кровь первой группы, резус положительный. Это другая кровь, отличная от ваших предыдущих экземпляров.
– А что вы думаете насчет букв, что они могут значить?
– спросил Андрей.
– Кажется, вы мне говорили, что это инициалы, - сказал эксперт, усаживаясь за стол.
– Я никогда не сталкивался ни с чем подобным, но по-моему, тут вы не ошибаетесь.
– Спасибо, - ответил Андрей и вышел. На душе было скверно. Дело не продвигалось ни на йоту.
В университете и общежитии не сообщили ничего, что могло бы дать хоть какие-нибудь ниточки. Красивая, прилежная, на вечеринки ходила редко, друзей было мало. В общем, ничего. Единственное, что он нашел, это - визитная карточка "Левин и Дитрих" с именем Максим Резник.
Архипов сразу же связался с управлением, но ни фирмы "Левин и Дитрих", ни Максима Резинка в Калининграде не существовало.
Зацепка появилась, но такая ничтожная, что не хотелось о ней и думать, только в случае, если этот Резник заявится еще к кому-нибудь, положит визитку на самое видное место. При этом, человек, который дочитает визитку, должен знать, чем она ему грозит. По предыдущим похищениям Архипов знал, что визиток с этим именем не попадалось.
Значит, необходимо ждать, пока похититель не допустит ошибку, и искать, искать. искать.
"Слава Богу", - подумал Архипов, что еще до прессы ничего не дошло. В этом случае работать стало бы труднее, намного труднее.
Глава 10.
Макс шел по городу неторопливыми шагами. Моросило. Холодные мелкие капли, словно процеженные через сито, покрывали блестящие лужи суматошной рябью. Оголившиеся деревья черными изможденными трещинами подрагивали при особенно сильных порывах мокрого ветра. Кое-где маленькие бурые листочки еще цеплялись за мертвые ветви, трепыхаясь и подставляя свои пятнистые бока осеннему вирусу.
Вымокшие черные короба домов, всеми силами вросшие в землю, в некоторых местах светились разноцветными квартирными лампами, преимущественно - смертельно-желтыми.
По небу, не столько черному, сколько густому и мутному, казалось, летает некая таинственная сила, завихряясь и жутко завывая, она продувала свое невидимое тело сквозь каркасы антенн и чердаков, вырисовывая на запотевших окнах неясные рисунки из больших и маленьких капель.
Макс огляделся и подняв высокий воротник югославского плаща, зашагал дальше, туда, откуда светилась полоска огней и боролся с непогодой тысячеватный прожектор.
На мосту ветер чувствовался с особой силой. Он проникал под плащ, к теплому телу, наверное, наслаждаясь мелкой дрожью. Немногочисленные машины пробивались через мост с безнадежностью политических перебежчиков. Появлялись и неудачники: залитые генераторы советских машин с чавкающим звуком издевались над своими стучащими зубами владельцами. Синева их лиц и полная безнадежность положения веселила Макса - он был хорошо одет и ледяная вода не стекала ему за шиворот.
Посмотрев на беспокойные воды Преголи, кидающиеся друг на друга с неутомимым остервенением, он, пропустив вперед девушку и парня, жмущихся к друг к другу, пошел вслед за ними.