Фея Лени
Шрифт:
– Он мне весь год проходу не давал! – в голосе Меды слышался еле сдерживаемый гнев. – Обзывал зубрилой и серой мышью и говорил, что с такой внешностью я никогда не найду себе мужа и умру старой девой!
– Хорошо, беру свои слова назад, – подал голос Алкур, как обычно не понимавший, когда стоит промолчать и прикинуться ветошью. – Не такая уж ты и уродина. Совсем даже наоборот. Готов хоть сейчас на тебе жениться!
В зелёных глазах юной ведьмы вспыхнул самый настоящий дьявольский огонь. Схватив со стола первый попавшийся под руку предмет – им оказалась массивная сосновая скалка, – Меда швырнула его в парня. Алкур, надо отдать ему должное, отличался завидной сноровкой и успел присесть, так что тяжёлый снаряд пролетел мимо.
– Пошёл вон отсюда! – закричала Меда, схватила со стола следующий предмет – глиняную миску с остатками муки, – и вновь кинула его в Алкура, обсыпав парня с ног до головы мукой. Кея при этом деликатно отошёл в сторону, не мешая старосте разбираться с обидчиком так, как она считала нужным. – Убирайся из моего сна! Мало тебе издеваться надо мной наяву? Ты и сюда пролез!
В этот момент у булочек, мирно лежавших на противне, из ниоткуда появились глаза и рот, полный мелкий острых зубов. Кея, первым заметивший преображение хлебобулочных изделий, оттеснил Титвина себе за спину.
– Не дёргайся и не провоцируй их, – вполголоса распорядился декан, обращаясь к Вэрту. – Нам они сейчас вряд ли угрожают, но злить ни их, ни Меду не советую.
– Но как же Алкур? – испуганно спросил Титвин.
– А что Алкур? – деланно удивился Кея. – Ну, получит пару тумаков от Меды – так это за дело. Самое страшное, что ему грозит – эти глазастые булки цапнут его за задницу и станут пирожками с мясом.
Титвин укоризненно покачал головой.
– Ал очень дорожит своими ягодицами и точно не захочет с ними расставаться, – заметил юноша. – Да и мне бы не хотелось утром идти в лазарет и объяснять, откуда у него на попе появились следы крохотных зубов.
– А я бы посмотрел на это, – весело подмигнув Титвину, заметил Кея.
Алкур тем временем уже активно наворачивал круги по кухне, уворачиваясь от ударов металлической поварёшкой, с которой за ним по пятам бежала Меда, периодически огревая зарвавшегося парня по спине. В тот самый момент, как Хайот в очередной раз пробегал мимо стола, одна из булок, несмотря на отсутствие ног, подпрыгнула и, как и предрекал декан, вцепилась зубами в брюки юноши чуть ниже пояса, только вот не сзади, а спереди.
По комнате разнёсся дикий, нечеловеческий вопль:
– Снимите с меня эту дрянь!
– Да как ты смеешь называть мою выпечку дрянью?!! – следом раздался бешеный крик Меды. Нагнав-таки своего чересчур шустрого оппонента, девушка от души огрела его по голове черпаком, после чего легко отцепила от ширинки кусок теста и, нежно погладив агрессивную булку между глаз, усадила обратно на противень.
Алкур, не обращая внимания на своих спутников, тут же выскочил за дверь, располагавшуюся возле шкафа с посудой. Кея, схватив Титвина за руку, последовал за ним.
За дверью оказалась абсолютная пустота – бесконечное белое пространство без единого признака жизни.
– А вот и утро наступило, – хмыкнул Кея со смесью облегчения и разочарования.
– Так быстро? – удивился Титвин. – Я думал, мы в мире снов не больше часа.
– Здесь время течёт иначе, нежели в реальном мире, – объяснил Кея. – Иногда медленней, иногда быстрей.
– Никто не хочет поинтересоваться моим самочувствием? – возмущённо спросил Алкур, прерывая их мирную беседу. – Я чуть самого ценного не лишился!
– Не говорите ерунду, – осадил его магистр. – У вас достаточно плотные штаны, чтобы спасти от зубов какой-то крохотной булки. Кроме того, если бы она всё же достала ваше достоинство, вы бы корчились на полу от боли, а не стали бы бодрым зайчиком выскакивать в дверь.
Алкур недовольно поджал губы и наградил декана недовольным взглядом, однако продолжать дискуссию не стал, вместо этого задав вполне логичный вопрос:
– Почему нас выбросило в пустоту, а не переместило в следующий сон?
– Как я уже сказал, настало утро. Меда, как и все прилежные студенты, просыпается, согласно расписанию, в шесть утра.
– Ни за что не поверю, что во всей академии нет любителей поспать подольше.
– Всенепременно есть, – заверил его Кея. – Только вот цепочка, связывающая сознания, разорвана, и мы не сможем двинуться дальше, пока она не будет восстановлена.
– То есть, мы застряли, – подытожил Алкур обречённо. – А вернуться ко мне или Титвину в сон мы не сможем?
– Нет, – лаконично ответил Кея. – Даже если закрыть глаза на то, что у вас обоих успела активизироваться пассивная защита и при возвращении она без затей избавится от всех «гостей», мы не сумеем вернуться даже если очень сильно захотим.
– Почему? – удивился Титвин.
– Потому что связь сознаний, создаваемая щитом, непостоянна. Она создаётся в случайном порядке в зависимости от того, в какой момент человек заснул. Как только хотя бы один человек в цепочке просыпается – связь между ним и соседними сознаниями рвётся. Следующей ночью эта связь установится уже иначе, и началом цепи станет тот, кто заснул первым. В нашем случае, тот, кто не просыпался, то есть мы с вами.
– Как же всё сложно, – посетовал Алкур. – И что нам теперь делать?
– Ждать, – ответил Кея. – Будем надеяться, Тарий уже получил моё сообщение и с минуты на минуту пребудет в вашу комнату, чтобы деактивировать печать и высвободить нас из этой ловушки.
Закон подлости
Будучи крайне прилежным студентом, Анастас проснулся ровно в шесть, умылся, позавтракал и, надев строгий костюм с вышитой на груди алой орхидеей – символом принадлежности к личным ученикам одного из мастеров, – направился в административный корпус выполнять поручение наставника. Однако на кафедре ментальной магии юношу ждало разочарование: у магистра Тария не было в этот день запланировано ни занятий, ни факультативов, и секретарь не была уверена, что он вообще появится сегодня в академии.