Фея Лени
Шрифт:
– Думаешь? – Марша не выглядела убеждённой.
– Мы немедленно вернёмся в академию и всё выясним, – заверила её Бастельфис. – И сразу же заставим Кею тебе позвонить.
– Спасибо, – Марша благодарно посмотрела на них. – А то я второй день места себе не нахожу от беспокойства. А мама как назло отказывается возвращаться!
– И правильно делает, – заверил её Тарий. – Кея уже большой мальчик и может о себе позаботиться. Обещаю, уже сегодня вечером он позвонит тебе, и ты сможешь от души его отчихвостить за лишние треволнения.
Несмотря на показную уверенность, стоило только Марше покинуть их, Тарий моментально изменился в лице, выдавая всю степень своего беспокойства.
Бастельфис взяла жениха под руку и отвела в сторонку, одновременно вытаскивая из сумочки новенький переговорный кристалл.
– Сейчас я позвоню себе на кафедру, – ровным голосом проговорила женщина, как и все целители обладающая просто железобетонными нервами и неисчерпаемым запасом самообладания. – Если в академии случилось чэпэ с участием Кеи, они точно знают.
Ни о каком чэпэ на кафедре не слышали. Зато помощница сообщила Бастельфис, что её со вчерашнего дня разыскивает личный ученик Кеи Анастас.
– Вернее, ему нужны не вы, а мастер Тарий, – смутившись, принялась поспешно объяснять девушка. – Он даже записку оставил.
– Читай.
– «Госпожа де Лакурж, если вам известно местоположение мастера Тария, прошу передать ему, что магистру Кее требуется его помощь в третьем общежитии, комната номер шесть на третьем этаже».
– Считай, что сообщение мастер Тарий получил. Что-то ещё?
– Нет, госпожа де Лакурж.
Коротко кивнув, Бастельфис прервала звонок и подняла на Тария строгий взгляд.
– Выходной закончен, – объявила она непреклонно. – Возвращаемся.
Тарий моментально принялся просчитывать варианты.
– На поезде до ночи добираться будем, – вслух рассуждал он. – По воздуху было бы в разы быстрей. Но силы на полёт уйдёт прорва…
– Никаких полётов, – категорично заявила целительница. – Мы не знаем, что там конкретно случилось и какого рода помощь нужна, поэтому необходимо сохранить свой магический резерв.
Таким образом, в академгородок они приехали чуть за полночь и сразу же устремились в общежитие факультета боевой магии. В шестой комнате на третьем этаже их ожидал сюрприз: помимо двух студентов и Кеи, заключённых внутри магической печати, в комнате обнаружилась библиотекарь и ещё один студент.
– О, а вот и блудный мастер объявился, – ехидно прокомментировала появление новых действующих лиц Ифэй, отрываясь от своего занятия – вычерчивания кровью рунических знаков по периметру октаграммы на полу. – Всыпать бы тебе хорошенько за безответственное отношение к работе да некогда.
Тарий и сам прекрасно понимал, что кругом виноват. Его взгляд зацепился за окровавленную руку Кеи, выглядевшую так, словно её пропустили через мясорубку – на душе стало совсем мерзко.
– Чего встал как неприкаянный? – Ифэй наградила Тария строгим взглядом. – Присоединяйся! Нам нужно дезактивировать ментальную ловушку.
Тарий, успевший бегло осмотреть и опознать октаграмму на полу, коротко кивнул, проворно закатал рукава рубашки, взял из рук старухи миску с кровью – судя по консистенции и запаху, драконьей, – и принялся помогать с нанесением дополнительной разметки.
В этот момент линии октаграммы вспыхнули и словно начали пульсировать – кто-то пытался разрушить печать изнутри. Тарий внутренне подобрался и торопливо дорисовал свою часть рун, только после этого взглянув на заключённых внутри печати людей: студенты выглядели нормально, Кея же заметно побледнел, а по его боку начало расползаться кровавое пятно.
– Вытаскиваем, – не дрогнувшим голосом скомандовала Ифэй и принялась читать разрушающее ментальные оковы заклинание. Тарий с секундной заминкой присоединился к ней. Одновременно с полыхнувшими алым рунами линии октаграммы вспыхнули белым и погасли. Юноши на кроватях моментально распахнули глаза, жадно хватая ртами воздух, словно им долгое время приходилось обходиться без кислорода. Кея же остался неподвижно лежать на полу, не подавая признаков жизни.
Пробуждение
Сразу после пробуждения Титвина с Алкуром выставили вон из собственной комнаты, даже не дав толком прийти в себя.
– Посидите пока у меня, – непреклонно заявила госпожа Ину, а затем вручила Анастасу небольшой медный ключ и сказала: – Комната тридцать четыре. Проследишь, чтобы эти шустрики до утра ничего не выкинули.
Алкур открыл было рот, чтобы возмутиться, но в последний момент передумал, вспомнив, что пообещал декану вести себя прилично. К слову о декане…
– Госпожа Ину, – прежде чем перед ними захлопнулась дверь, Алкур ухватил старушку за рукав и с мольбой взглянул в светлые глаза. – С магистром ведь всё будет в порядке?
На сморщенном лице отразилось сожаление.
– Не знаю, – честно ответила та. – К утру видно будет.
Всю ночь Алкур с Титвином просидели, как на иголках – ни о каком сне не могло быть и речи. Анастас тоже искренне переживал за наставника, однако, здраво рассудив, что от пустых переживаний толку всё равно не будет, наложил на дверь и окно запирающие чары – чтобы провинившиеся студенты не вздумали сбежать, – лёг на узкую кровать прямо поверх покрывала и благополучно заснул.
Библиотекарь вернулась в свою комнату ровно в шесть утра, аккурат к подъёму по академии.
– Выживет ваш декан, – устало сообщила она, едва переступив порог и поймав направленные на себя две пары встревоженных глаз. – Так что можете выдохнуть – трупа на вашей совести точно не будет.
Титвин с Алкуром облегчённо вздохнули.
– Значит, мы можем идти? – осторожно уточнил Вэрт.
– Можете, – кивнула библиотекарь. – После того, как принесёте магическую клятву о том, что не расскажете о случившемся ни одной мёртвой или живой душе. Анастас, – женщина наградила третьего юношу, мирно сидевшего на краю постели, строгим взглядом, – тебя это тоже касается.