Фея Лоан
Шрифт:
– Нэй!
– рванула в сторону, лишь бы не видеть, не слышать, не знать, вновь не осязать его ярость, не чувствовать боль, не в теле, а вне его, но такую, что лучше бы отцовскому палачу отдаться, чем еще раз через нее пройти.
Девушка рвалась вон, но тело еще слабо слушалось, и получилось лишь отползти, забиться в снег, в угол дома и молить, чтобы землянин больше никогда не приблизился к ней.
– Мама моя, - непроизвольно вырвалось у Ильи, когда он увидел, как оживший труп маневрирует по сугробу.
Семен
– Я рехнусь, - качнул головой, не зная радоваться ему или не мучиться, пойти да застрелится, смотрел на Фею, и видел ужас в ее глазах, обвинение и мольбу.
Тут на улицу вылетел весь состав промысловиков.
– Чего у вас?
– деловито спросил Елыч, оглядев местность и не найдя трупа.
– Это у кого первоапрельские шутки первого декабря?
– уперев в бока кулаки спросил Виктор.
– Вот, - ткнул в Ивана Петр.
– Она не шевелилась, лежала трупом! Вот Илью спросите!
– заявил тот.
Фея смотрела на семейство землян, и вяло пыталась подняться, чувствуя себя больной и разбитой. Она понимала - началось истощение. Отсутствие энергетического и пищевого допинга и обилие стрессов начали процесс распада. Организм начал бунтовать и выдавать сбои.
Семен, видя, что Фее совсем плохо, позвал врача:
– Елыч, помоги ей!
Тот подошел, присел, заглядывая ей в глаза. Хотел пульс пощупать, да по лицу схлопотать не захотел. Пощелкал пальцами, привлекая внимание девушки, но та бестолково отмахивалась и, судя по взгляду, ничего не понимала.
– Ну, крантикус прострацикус, - выдал равнодушно.
– На кой ты ее в дом притащил, Горец? Девчонка-то хилая, не сегодня - завтра к пращурам отправится. Зрачки, глянь. Мозговые процессы уже пошли. Считай труп. Блин, Горец, ну, не было печали, тебя кой-то леший в тайгу понес.
– Она выживет!
– посерел Комогорцев, напуганный словами мужчины.
– Да не выходить нам ее. У меня ни аппаратуры, ни лекарств нужных нет.
– А какие надо?
– Леший знает, - пожал плечами Елыч.
– Она вообще ненормальная какая-то…
– Никаких лекарств не надо, сами как-нибудь, травками отпоим, - заявил Илья, опасаясь, что на инопланетный организм местные эскулапы плохо подействуют, да еще обнаружат какую аномалию, спецорганам стукнут. Те заберут девчонку, исследовать начнут и замучают. Итак со здоровьем у нее ахово, как бы не добавить от незнания.
Семен с надеждой и благодарностью глянул на Степного.
– И то верно, дед Иван и не таких хворых вытягивал, - бросил как лозунг Самарин. Иван фыркнул:
– Ты-то откуда, что знаешь?
– Мне Горец говорил!
– Говорил, - передразнил его Виктор.
– Молчал бы, щеня, и не пищал. Короче, мужики, берем Фею на поруки. До весны все равно отсюда не дернуться… и лучше живую девку иметь, чем снежную.
Иван молча сграбастал его и в дом пихнул. Дверь захлопнулась, послышалась возня и переругивание. Илья пошел разнимать мужиков, а Семен подхватил девушку на руки, не обращая внимания на ее сопротивление, прижал к себе крепко:
– Выхожу.
Бросил, как клятву дал, и в дом пошел.
Глава 20
– Петька, Прохорыча разбуди, пусть настой какой приготовит, - попросил друга, проходя мимо.
– Понял, сейчас сделаю.
Придержал двери, чтобы не захлопнулись.
– Помочь?
– спросил Иван.
– Постель, - бросил Семен.
– Понял, - пошел вперед. Виктор проводил их взглядом, потрогал заплывающий глаз и пошел на кухню, разобиженный на всех. Илья начал пытать Елыча на предмет укрепляющих организм средств.
Фея чуть не плакала, чувствуя, что ее крепко обнимают мужские руки, и чьи?! Семена! И его и-цы совсем близко, и будто в насмешку над ней, манит, вот только коснись.
Возьми, - говорила сейти.
Возьму, а он умрет, - сопротивлялась женщина.
Он землянин. Агрессивный дикарь. Не ты его, так он тебя, - говорил разум.
Не могу. Его не могу, - каялась душа.
Он обнимает тебя! Он опозорил тебя! Смой бесчестие его кровью, - говорил долг.
А руки продолжали отталкивать, требуя свободы, а значит жизни ему.
– Тише, успокойся, - шептал Семен, с трудом удерживая Фею. Положил на расправленную Иваном постель, начал расшнуровывать мокасины, успокаивая, уговаривая девушку не волноваться. А шнуровка не поддается, хоть рви!
– Сам справишься? Пойду за раскладушкой, кому-то здесь ночевать придется, присматривать, и ясно, не Витьке, - сказал Иван. Семен кивнул:
– Иди. Прохорыча поторопи. А присматривать я за ней буду, - начал искать застежки на рукавах комбинезона.
Иван с пониманием глянул на товарища и вышел.
– Оставь меня!– требовала Эя, отмахиваясь от Семена, который как назло не мог найти застежек.
Бросил это дело, выставил ладони:
– Все! Не трогаю. Успокойся.
Фея затихла, испытывающее смотрела на мужчину и напоминала себе: не верь, будь настороже.
Но где сил взять, как восстановиться, как с истощением справиться?
Пальцы нащупали мэ-гоцо, и замерли, задев другую цепочку: сейкап!
Благодарю, Модраш!
Тяжело дыша, приподнялась и дрожащими руками открыла сапфир. Сыпнула на ладонь пыльцу не жалея. Слизнула.