Фея придёт под новый год
Шрифт:
Я торопливо отпила чай из кружки, обжигая губы и горло, потому что сам того не зная, господин Десинд упрекнул меня. Проблемы не решаются бегством. Я втолковывала это Эйбелу, а сама…
— Что будете делать с Эйбелом? — спросила я, пододвигая поближе горшочек с мёдом, потому что пить несладкий чай для меня было не особенно вкусно.
— Выпорю, — бросил Десинд почти равнодушно. Он сел на табурет, поставил локти на стол и задумчиво смотрел в столешницу. — Выпорю так, чтобы кожа на заднице слезла. Может, пару зубов ему поубавлю, а потом запру
— Порка и избиения — это не метод воспитания, — сказала я строго. — И тем более — не выход из создавшегося положения.
— Вы говорите, как наш священник, Элизатбет, — вдруг расхохотался мужчина.
Я впервые увидела, чтобы он смеялся — вот так, весело, непринужденно. Зубы у него были белые, как очищенный миндаль. И мне захотелось посмеяться вместе с ним, но я закусила губу, призывая себя оставаться серьезной.
— Мне кажется, вам надо отпустить Эйбела в море, — сказала я, размешивая мед и стараясь не стучать ложечкой по стенкам кружки.
В комнате стало тихо, только слышно было мурлыканье морского прибоя (да, сейчас оно мурлыкало, это коварное море), и потрескивали угли в жаровне.
— Отпустить? Это невозможно, — господин Тодеу перестал смеяться и нахмурился. — Эйбел — старший сын. Он должен продолжить моё дело.
— У вас есть Нейтон, — напомнила я. — Он мечтает стать вашим помощником.
— Но у Нейтона не нужных качеств, — досадливо поморщился Десинд. — У него нет смелости, изворотливости, как у Эйбела. Он трусоват, мой второй сын. Вечно осторожничает, боится нарушить правила, боится сделать что-то не так. А в нашем деле надо быть именно смелым и способным на определенный риск. И не бояться ошибок. Нейтон не подходит.
— Кто знает, — сказала я, укоризненно. — Может, вы удивитесь. А может, поймете, что осмотрительность и осторожность в этом деле — важнее, чем риск.
— Эйбел вёл всю документацию, — возразил он. — Нейтон не справится с этим, у меня нет времени на бумаги, а найти в Монтрозе грамотного человека, умеющего считать — это та ещё задачка.
— Если вы доверите мне подсчеты, то я с этим справлюсь, — предложила я. — Днём буду работать по дому, как и прежде, а вечером займусь бумагами.
— Вы не справитесь, — отрезал Десинд. — На вас и так слишком много свалилось.
— Справлюсь, — горячо сказала я. — Прошу вас, не портите отношения с сыном, дайте ему то, что он хочет. Вы не заставите его покориться — ни поркой, ни угрозами. Запрёте — он всё равно найдёт способ сбежать. И если кто-то пострадает от этого, то вы будете виноваты в той же степени, что и он.
Господин Тодеу перевёл на меня взгляд, и под этим пристальным взглядом я затрепетала сильнее, чем когда впервые была представленной королю. Ой, да что там сравнивать! Не было и десятой доли того волнения, что охватило меня сейчас!
— Этот гадёныш чуть не погубил вас, — сказал Десинд глухо, — а вы его ещё защищаете? С чего бы такое участие?
— Не защищаю, — сказала я, боясь лишний раз на него посмотреть. Хотя, нет. Страх — это было неподходящее сравнение. Я не боялась человека-льва. Почему же тогда… тогда… не могла чувствовать себя спокойно рядом с ним?.. Глубоко вздохнув, я продолжала: — Эйбел такой же… такой же упрямый, как и вы. И он отчаянно хочет походить на вас. Вспомните себя в его возрасте — вы покоряли море, а не переписывали сметы. Он сбежит, и вы точно его потеряете. А так есть надежда, что он вернется. Вдруг путешествия ему не понравятся?
— Пейте чай, — сказал господин Тодеу, словно не слушая меня. — Остынет.
Я послушно сделала ещё один глоток, с наслаждением вдохнув горьковатый аромат чайных листьев и сладкий цветочный запах мёда. Напиток согревал изнутри, заставляя кровь бежать быстрее, а сердце — биться сильнее. Или же это происходило по другой причине?..
Невероятно смущенная этими странными чувствами, я повернула горшочек с мёдом вокруг оси и увидела своё имя. Оно было нацарапано на глазури чем-то острым — Miel. Всего четыре буквы, а моё сердце тут же оборвалось и забилось в сумасшедшем ритме.
— Это что такое? — спросила я срывающимся голосом.
Господин Тодеу взглянул на горшочек и пожал плечами.
— Мёд, — сказал он. — А что вас так взволновало.
Боже! Какая я глупая! Конечно же, тут написано — «мёд». Миэль — это мёд на языке наших южных соседей. И вполне допустимо, что моряк знает пару-тройку языков, потому что ему пришлось поплавать по миру. А я поспешила принять всё на свой счёт.
— Вы испортили посуду, — ухитрилась я улыбнуться, чтобы не выдать себя окончательно, — зачем было царапать на глазури?
— Ваша правда, — согласился он. — Не стоило этого делать. Но так уж получилось.
Мы помолчали, и молчание становилось неловким.
— Пойду, проверю огонь на маяке, — сказал господин Тодеу и поднялся.
— Но вы же проверяли его совсем недавно? — выпалила я и тут же спохватилась, что это будет понято как-то не так.
Будто я хочу удержать этого мужчину возле себя. А разве я — не хочу?..
— Сегодня сильный ветер, штормит, — ответил господин Тодеу, застегивая куртку на все пуговицы. — Надо проверять почаще.
— Можно подняться на маяк с вами?
Мой вопрос удивил Десинда, но ещё больше он удивил меня саму. Почему мне вдруг захотелось выйти из тёплой комнаты на промозглый ветер? Потому что не хотела оставаться одна? Или потому что не хотела расставаться с ним?
— Зачем вам туда? — он надел смешную шапку из лохматого меха и рукавицы из мешковины. — Лучше сидите здесь. И вам приятнее, и мне спокойней. Да вам и надеть нечего. И башмаки у вас мокрые. Кстати, разве я не велел вам прикупить хорошую обувь? В этих туфельках рассекать по Монтрозу… — тут он осёкся, глядя на меня, а потом твёрдо сказал: — Нет, даже не упрашивайте.