Фея с золотыми зубами

Донцова Дарья

Журова не подвела. Вскоре я узнала, что некоторое время болезнь может не тревожить человека. На легкий кашель и небольшую одышку люди, как правило, не обращают внимания, никто регулярно не сдает анализ крови на онкомаркеры. Но с течением времени неприятные симптомы начинают нарастать, и становится ясно: пора бежать к доктору.

Патологоанатом сообщил Арону Яковлевичу о метастазах в органах Ласкина, и это удивительно: находясь в такой фазе заболевания, Виктор должен был испытывать серьезный дискомфорт. Но он по описанию жены выглядел здоровым, вел

привычный образ жизни, играл в теннис, курил.

Поток машин двинулся, я обрадовалась и отпустила педаль тормоза. Надеюсь, Олег Яркин поддерживает связь с сестрой.

Возле голубых кабинок восседала на табурете толстая старуха, замотанная, несмотря на конец марта, в бесчисленное множество шалей, полушалков и платков.

– Где Олег? – спросила я.

Баба оглушительно чихнула.

– Не надейся!

– На что? – не поняла я.

– На все, – философски заметила пенсионерка. – Денег он не отдаст и не женится. Ты не первая.

Я притворилась расстроенной.

– Правда?

– На хрена мне врать? – элегически протянула бабища. – Смысла не вижу. А вот и ен, родименький. Олежка, к тебе новая докука приперла. Лови его!

Последние слова адресовались мне. Я сделала шаг вперед, не понимая, где брат Кати, и вдруг увидела, как от толпы отделилась квадратная фигура в темно-красном длинном пальто и споро двинулась к ограде.

– Олег! – крикнула я. – Подождите, поговорить надо.

Мужчина продолжал убыстрять шаг, я заорала:

– Яркин, всего на пару слов!

Брат Кати опрометью кинулся к дощатому сараю, я бросилась следом и схватила беглеца за рукав.

– Слышь, погоди маленечко, – захрипел Олег, пряча опухшее лицо в воротник явно женского пальто из драпа, на отделку которого пошла шкурка невинно убиенного неизвестного зверя, – отдам после обеда. Все до копейки!

Сильный запах перегара не помешал мне сосредоточиться.

– Вы у меня ничего не брали.

– Да ну? Точно? – переспросил Олег.

Я поняла, что он задолжал всем вокруг, боится неминуемой расплаты, которую устроят ему кредиторы, и успокоила горемыку.

– Просто поговорить хочу.

Но маргинал занервничал еще сильнее.

– Неси ПМК, тогда потолкуем.

Я попыталась сообразить, что означает эта аббревиатура. Переносной малый компьютер? Полный мешок кактусов? План местных катакомб? А Олег занудил:

– Много вас таких, один раз-то небось и трахнулись по пьяни, а потом всю жизнь тебе алименты плати? Это справедливо? Дети должны по общему договору получаться, а не от пустого сексу.

– ДНК! – осенило меня. – Генетический анализ, подтверждающий отцовство! Успокойтесь, я с таким, как вы, не лягу в кровать даже под дулом автомата.

К сожалению, я порой абсолютно некстати сообщаю людям правду. Сейчас Олег обидится и конструктивный диалог не состоится.

– Фу, – выдохнул Яркин, – если не бабки и ты не беременная, чего тогда надо?

Я решилась не затягивать беседу.

– Где найти Катю?

Олег икнул, и мне пришлось

сделать пару шагов назад: похоже, дяденька никогда не чистит зубы, а умывается только на Пасху и Рождество.

– В сапогах, – изрек Яркин, – возле китайца, который лапшу разливает.

Я не поверила своей удаче.

– Катя торгует обувью?

– Ушла с пуховиков, – деловито просипел Олег. – Ахметка к ней приставал, а Генка, хозяин контейнера с ботинками, к бабам не вяжется. Ступай по центральной аллее до дубленок, там налево.

– Спасибо, – от всей души сказала я.

– За спасибо не поешь, – изрек Олег.

Я протянула ему десять рублей и не удержалась от замечания:

– Не перестанешь бухать, заработаешь цирроз печени.

– Че, правда? Тогда побегу, запишусь в библиотеку, – хмыкнул Яркин, – буду этого читать, ну… в общем, Пушкина.

Я побежала искать китайскую столовую, очень быстро нашла железный вагончик, около которого сидела пара грязных собак, и спросила у сильно опухшей тетки, сгорбившейся на стуле возле вывески «Сапоги на любые ноги».

– Где Катя?

– Иван Михайлович прислал? – задала вопрос бабенка. – Пусть не спешит. Дерьмо привезли, ему такие боты носить стыдно. Новая поставка будет в начале апреля.

– Мне нужна Катя, – повторила я.

– Ну? Это я, – ответила тетка.

Я оторопела. По моим расчетам, сбежавшая супруга Ерофеева должна быть молодой и красивой. Но, с другой стороны, если каждый день прикладываться к бутылке, то быстро станешь похожа на старого поросенка.

– Вы Яркина?

Баба встрепенулась.

– Кто?

– Екатерина Яркина, – повторила я, – сестра Олега, который при туалетных кабинах служит.

– Избави дьявол от такого родства, – хрипло засмеялась бабища. – Олега знаю, он мне на реализацию сапоги иногда притаскивает, не спрашивай, где берет, не мое это дело. Сестра! Ха! Хорошо хоть женой не обозвала!

Забыв поблагодарить женщину, я обогнула собак, в тщетной надежде взиравших на китайскую еду, и вернулась к сортирам. Яркин дремал, облокотившись на столбик, на котором висел рулон туалетной бумаги.

– Послушайте, – начала я.

– Хорошая, мягкая, трехслойная, – не открывая опухших век желто-фиолетового цвета, протянул Яркин, – вам одну порцию или пару открутить? Пять рублей за штуку.

– Дороговато за клочок, размером с ладонь новорожденного лемура, – крикнула я, решив, что пришла пора применить грубую силу, сначала вербальную, а дальше как получится. Те, кто не первый раз встречается со мной, знают, что я имею большой опыт общения с алкоголиками, [7] детство и отрочество будущей писательницы Виоловой прошло не с гувернантками, боннами и няньками, а среди запойных пьяниц.

7

См. книгу Дарьи Донцовой «Черт из табакерки», издательство «Эксмо».