Фея с золотыми зубами
Шрифт:
– Сейчас тебе звонил адвокат Арон Яковлевич.
– Да, а что? – спросила Лиза.
– Недавно ты упомянула в разговоре новое имя – Руслан.
– Верно, у Вергелиса пять помощников, – сказала Лиза, – вот удивится, когда я потребую документы.
Снова раздался грохот, мы с Лизой одновременно обернулись и уставились на странную конструкцию из трубочек, лежащую на плите.
– Колокольчики упали, – обморочным голосом, на выдохе, сказала Лиза.
Я задрала голову. От крюка на потолке тянулась длинная проволока.
– Соня в подарок из
Несмотря на категорическое неверие в колдовство, мне стало жутко, но терять лицо перед Лизаветой не хотела.
– Сквозняк, – нашла я объяснение казусу.
– Ага, – скривилась Лиза, – сначала ваза, теперь колокольчики. И откуда быть сквозняку? Окна закрыты, кондишена нет. Витя говорил: «В лесу живем, зачем нам искусственный вентилятор?» Сколько еще всего должно случиться, чтобы ты поверила в черную магию, к которой прибегла Катька?
– Волшебство невозможно, – уже без прежней уверенности возразила я.
– Возможно! – гаркнула Лиза.
– Глупости! – в запале ответила я.
– Вот умру завтра, тогда поймешь, что ошибалась, – пригрозила Лиза.
Я опомнилась.
– Свое мнение нужно отстаивать, но доказывать правоту при помощи собственной кончины не стоит. Есть лучший способ: я найду Катю, приведу ее сюда, вы поговорите по душам, и ты успокоишься.
– Может, она мертва, – выдвинула новую версию Лиза, – а сейчас тут орудует ее дух.
– Кто сказал? Ты видела свидетельство о ее смерти? – напустилась я на собеседницу.
– Нет, – чуть тише произнесла Лиза, – папа сказал: «Катерины больше нет».
– Фразу Константина Львовича можно понять двояко, – обрадовалась я, – не «нет в живых», а «нет для меня».
Лиза снова включила чайник.
– Катя ушла в домашней одежде, она ничего не взяла с собой, оставила драгоценности, деньги, после побега ни разу не обратилась к бывшему мужу. Так не поступают и…
Я моментально заполнила паузу:
– Лизочек, определись: либо Катя жива, либо умерла. А еще лучше – иди поспи.
– Не хочу, – капризно заявила новоиспеченная вдова, подошла к дивану, легла и через секунду мирно засопела.
Я сходила в гостиную, принесла оттуда плед, прикрыла им хозяйку, вернулась в комнату с огромным телевизором, устроилась в кресле и позвонила Юре с просьбой узнать, где находится нынче Катя, вторая жена Константина Львовича.
– Подскажи ее фамилию, отчество и год рождения, – велел Юра.
– Понятия не имею, Лиза вроде называла ее фамилию, но она вылетела у меня из головы. Ты запросто найдешь сведения о ней через Ерофеева, – посоветовала я. – Он с ней официально регистрировал брак, следовательно, в архиве должны быть данные Кати.
– Очень уж ты умная, – загудел Шумаков, – в связи с этим вспоминается Шекспир, «Ричард Третий», сцена, где король обращается к маленькому племяннику, отмечает его сообразительность, а потом дополняет комплимент фразой: «Такие дети долго не живут
– Где сейчас живет Яркина? – обрадовалась я столь удачному развитию сюжета.
– Нигде, – неожиданно ответил Юра, – последняя регистрация в доме мужа.
– Там ее нет, Катя давно ушла от супруга, – внесла я ясность.
– И никуда не пришла, – возразил Шумаков. – Кстати, пару развели в отсутствие жены, она не явилась на процесс.
– Ладно, найди какие-нибудь следы Яркиной, – приказала я, – поройся в базе ГАИ, женщина могла покупать машину, сдавать экзамен на права. Покопайся в кредитных историях, вероятно, Катя брала кредит в банке. Мне очень надо ее отыскать.
– Хорошо, – без особого энтузиазма пообещал Юрасик, – хочешь адрес Олега? Вдруг он в курсе, где сестра.
– Отличная идея! – обрадовалась я. – Диктуй. И не забудь про телефон.
Трубку в квартире Яркина взяли моментально.
– Че надо? – грубо рявкнули из аппарата.
– Можно поговорить с Олегом?
– Вечером, – захрипел бас, – после восьми.
– Олег на работе? Не подскажете, где он служит? – спросила я.
– На рынке, блин, – закашлялся незнакомец, – в Тушине.
– Сделайте одолжение, подскажите, в каком магазине торгует Яркин? – допытывалась я.
Телефон заклокотал, забулькал и выдал:
– Он дерьмовец.
– Уж простите, – заныла я, – вероятно, вы в обиде на Яркина, но я вам ничего дурного не сделала, помогите мне, пожалуйста. Рынок-то огромный.
– Никаких обидок, – удивился мой собеседник, – сказано: он дерьмовец. Ищи около сортиров, Яркин бабло с тех, кому посрать приспичило, собирает. Царь туалетных кабинок.
– А-а! – дошло до меня. – Дерьмовец – это не характеристика личности, а название профессии?
– Слишком ты умная, – недовольно произнес незнакомец, и разговор завершился.
Я засунула мобильный в карман. «Такие дети долго не живут на свете», – пронеслось в голове. Я неожиданно рассердилась на Юру, не к месту процитировавшего Шекспира, нацарапала для Лизы записку, положила ее на стол, поправила на вдове плед и поехала в Тушино.
Абсолютное большинство москвичей ругает пробки. Я тоже исполняла свою партию в общем хоре, пока не сообразила: я могу изойти на мыло, извертеться за рулем, довести себя до нервного припадка, но от этого движение на шоссе не станет быстрым. Пробка – неизбежность, ее надо полюбить и использовать потраченное время с пользой. Вот сейчас, намертво встав у выезда на Волоколамское шоссе, я позвонила Нине Журовой, которая не первый год работает врачом в поликлинике, и попросила ее прочитать мне лекцию о раке легких. Может ли он протекать бессимптомно, незаметно для больного?