Фея с золотыми зубами
Шрифт:
До меня наконец-то дошел смысл сказанного Танюшей.
– Средство для депиляции! А почему оно оказалось рядом с едой?
Татьяна промокнула бумажной салфеткой глаза.
– Не знаю. Зефир и печенье слева от раковины стоят, депилятор справа. Может, кто-то не на то место сунул? У нас уборщица дура, вчера вваливается сюда с пылесосом и давай гудеть. Я ей замечание сделала: «Работаем до десяти, сейчас восемь, уходи». А она в ответ: «Чего сидеть без толку, людей-то нет». Моя клиентка разозлилась, я, говорит, что, нелюдь? Ну и ушла, педикюр
У меня похолодели ладони и затряслись руки и ноги.
– Не пугайтесь, – поморщилась Нонна, – здесь отравы нет.
– Вы знаете японский? – усомнилась я.
– Нет, – призналась Нонна, – но на упаковках с ядом рисуют череп с костями. Вечером температуру померяйте и, если будет тридцать семь, примите таблетку аспирина. Не стони, Танечка, от отравленного продукта сразу ласты склеивают. Могу вам парацетамол оставить.
– Спасибо, не надо, – поежилась я.
Танюша перешла из стадии отчаяния к стадии веселья:
– Надо же, слопала депилятор, хорошо что сегодня в салоне никто шоколадное обертывание не запланировал, там банка двухлитровая.
– Столько сладкого никому даже с отчаянной голодухи не осилить, – хихикнула Нонна, – проводи меня.
Таня и провизор убежали, маникюрша вернулась спустя минуту, а через мгновение в кабинет цепочкой потянулись сотрудники салона. Они робко стучали в дверь и произносили из коридора: «Извините, нужны ножницы, пилка, полотенце, мыло…» Получив разрешение войти, девушки влетали в кабинет, разглядывали меня и, прыснув, выскакивали назад, забыв прихватить ножницы, пилки, полотенце, мыло и прочие якобы понадобившиеся им предметы. Мне стало ясно: Танюша растрепала про клиентку, полакомившуюся составом для депиляции, и сотрудникам захотелось на меня полюбоваться. Одна из девах даже привела посетительницу, и та, под предлогом выбора лака, таращилась на меня, пока не устала.
Приняв решение более никогда не возвращаться на место моего позора, я расплатилась за услугу, села в машину и поехала к Стефе Миль.
Глава 10
– Баба пришла! – завопил в квартире детский голосок, едва мой палец нажал на звонок. – Баба!
Дверь распахнулась, из коридора высунулся круглощекий голубоглазый малыш.
– У-у-у, – разочарованно отреагировал он на меня, – у-у-у.
– Ваняша, бабушку надо любить просто так, а не за подарки, – донеслось из комнаты, – нехорошо выпрашивать сладости. Бабуля на пенсии, где ей лишние деньги брать?
– Лишних нет, а на машинку есть, – сказали сзади.
Я обернулась и увидела невысокую полную седую даму в старомодном драповом пальто с норковым воротником.
– Бабуленька! – заорал малыш. – Я тебя просто так люблю! Что ты мне принесла?
Старушка с заговорщицким видом вытащила из сумки небольшую коробочку, малыш вцепился в нее.
– Мама, – с укоризной произнесла стройная женщина в фартуке, выходя
– Глупая была, – усмехнулась старушка, – строго тебя воспитывала. Теперь твой черед ребенка муштровать, а я буду получать удовольствие от Ваниного восторга!
– Вы к нам? – опомнилась молодая женщина, посмотрев на меня. Наверное, это и есть Стефа?
– Не подскажете, где найти Катю Яркину? – в лоб спросила я.
Стефа вытерла руки о передник, а ее мать перекрестилась.
– Катюша умерла, – ответила Стефа (конечно, это она и есть). – Давно…
– Она пропала, – поправила я, – тела ведь никто не видел.
– Катеньку убили, – влезла в разговор старушка, – совсем молодой. Моя бедная доченька! Ни слуху ни духу. Сгинула на улице.
– Мама! – покачала головой Стефа. – Нельзя так…
– Вы кто? – чуть вздернув голову, пробурчала бабушка.
– Виола Тараканова, – представилась я. – Ищу Катю Яркину. Она моя подруга со школьных лет.
– Меня зовут Ядвига Станиславовна, – церемонно представилась старуха и живо добавила: – ты старше Кати, не могла вместе с ней учиться.
Я растерялась: старуха ловко поймала меня на лжи.
Стефа ойкнула, ее мать выпрямила спину и коротко произнесла:
– Убирайтесь вон!
– Вы мне? – уточнила я.
Ядвига попыталась закрыть дверь, но я ей воспрепятствовала.
– Погодите, вы ошибаетесь. Я всего лишь Катю ищу, мне надо с ней поговорить.
Бабка выхватила из подставки длинный зонтик и с силой ударила меня по коленке. От боли к горлу подступила тошнота, я рефлекторно убрала ногу, а старуха, не растерявшись, захлопнула дверь. Я попыталась сделать шаг и поняла, что не могу ступить на ногу.
– Вон! – проорали из домофона. – Вон! Нахалка! Хамка! Сволочь! Дура!
На мой взгляд, все эпитеты следовало вернуть Ядвиге, но не затевать же с ней драку.
Кое-как доковыляв до лифта, я спустилась вниз, выбралась во двор и прислонилась коленом к железной трубе, выкрашенной в кислотно-желтый цвет. Раз могу худо-бедно двигаться, значит, перелома нет.
– Простите маму, – зашептали сзади, послышалось легкое шуршание, и я увидела Стефанию.
– Она хулиганка, – зло ответила я, – даже если тебе человек не нравится, нельзя его бить.
– Мама считала Катю своей дочерью, – пробормотала Стефания, – она очень переживала, когда та пропала. У мамы был нервный срыв, она до сих пор, услышав про Катю, теряет над собой контроль. Поймите, она не совсем стабильна психически. Нет, она нормальная, но, вспомнив про Катю, выдает истерическую реакцию. Может зарыдать или, как сейчас, впасть в необъяснимую агрессию. Мысли о Екатерине до сих пор выбивают ее из колеи.
– Это ее не оправдывает, – уже с меньшим раздражением перебила я, – сейчас направлюсь в травм-пункт, зафиксирую побои, и завтра к вам явится участковый.