Фея Желаний
Шрифт:
— Ещё? — уточнил заинтересованно. — То есть вы можете определить?
— Я продаю антиквариат много лет, — моя улыбка напомнила оскал крокодила. — Конечно я кое-что умею, святой отец. Не всегда, но…
— Понятно, — перебил Митрик. И назвал свою цену: — Триста!
Можно было сказать, что товар не продаётся, но такие заявления всегда вызывают лишние вопросы. А во мне всего одна кружка кофе и ночь практически бессонная.
— Пятьсот, святой отец.
— Триста пятьдесят.
Он торговался долго и безуспешно, я была непреклонна. В итоге прозвучало неприятное:
— Хорошо, будь по-вашему, мисс Амирин. Пятьсот! — кажется, меня возненавидели в этот момент.
Я вежливо кивнула.
— Прекрасное решение, святой отец. Только есть небольшая проблема. Точнее не проблема, а особенность, конкретно по этому товару.
Покупатель уставился хмуро, а я озвучила:
— Кулон не мой, его предоставило на реализацию государство. А у государства свои правила, и они жёстче… в общем, отсрочек тут нет, нужно внести всю сумму сразу. Без этого не получится.
Митрика слегка перекосило, а я наоборот порадовалась. Пока священник будет ходить за деньгами, амулет благополучно «потеряется». Или его «выкупит» кто-нибудь другой, более шустрый. В любом случае к Митрику артефакт не попадёт.
Но…
— Хорошо, мисс Амирин.
Священник порылся в карманах и вытащил два мешочка. Бухнул их на прилавок с заявлением:
— Пятьсот. Проверяйте.
Моё веселье вместе с хорошим настроением улетучилось, улыбка стала напряжённо-натянутой. Так, я такого не планировала. Ведь правда не успела разобраться со свойствами конфискованного амулета и пока не собиралась его продавать.
Глава 27
Это была одна из самых неприятных сделок в моей жизни. Мы со святым отцом не просто заспорили, а поругались в пух и прах.
Я начала гнуть своё — юлить, хитрить, выкручиваться, а он не поддавался. Упёрся как баран, требуя продать амулет.
В итоге прозвучало то самое, нежелательное:
— Прошу прощения, но этот товар не продаётся.
Только менять позицию было поздно, а Митрик оказался совсем непрост.
— Что значит «не продаётся»?
— То и значит.
— Пять минут назад он продавался.
— А теперь ситуация изменилась, — я развела руками.
Пузатый неприятно оскалился, демонстрируя ровные, излишне белые зубы.
— Милая девушка, а напомните-ка мне, что написано в «Законе о Торговле» Ризленда? Разве там нет пункта, что торговец не имеет права отказать подданному королевства в сделке без видимых причин? Кажется, за это полагаются неделя ареста и штраф?
Я аж задохнулась от такой наглости, и покраснела. Да, пункт в законе имелся, но за всю мою жизнь Митрик был первым, кто ссылался на этот закон.
Это было возмутительно, неприятно и требовало ответного щелчка по носу, и я уже приготовилась ответить едко, а потом успокоилась.
Меня напрягало стремление священнослужителя купить артефакт, он явно знал о нём больше, нежели я. Он вообще держался так, словно амулет его собственность, будто Митрик успел присмотреть его ещё на чёрном рынке, а тут Грэм Эйнардс со своей конфискацией.
Но почему я так переживаю? Нужно наоборот расслабиться — продать амулет и проконтролировать что будет. Теперь же очевидно, что Митрик и Тевлогий что-то замыслили. Причём плохое — ведь добрые честные люди ночами по городу не шастают, они дома спят!
— Ну что же вы, мисс Ами? — прозвучало ядовито.
Я ответила на его оскал не менее широкой улыбкой и скала:
— А забирайте.
Брови служителя резко взлетели вверх.
Но это был миг. В следующую секунду Митрик притворился, будто никакого спора между нами и не случилось — превратился в одну сплошную любезность. Я аж поёжилась от такой перемены. Не люблю актёров вне театра, особенно вот таких.
Я приняла мешочек с деньгами, протянула покупателю висящий на шнурке камень и пожелала «всего доброго». Каюсь, последнее прозвучало как проклятие.
Только Митрик не расстроился:
— А вам чудесной торговли, — да, меня прокляли в ответ.
Когда посетитель ушёл, я зарычала, а с верхней полки центральной витрины донеслось:
— Что это было?
Вопрос риторический, я промолчала.
— Ами, тут что-то нечисто, продолжила Габи. Он торговался так, будто что-то знает про этот предмет.
Чувство досады затопило с головой. Просто он знал, а я даже присмотреться к конфискату не успела. Не было времени и душевного спокойствия, которое необходимо в таких вопросах. Некогда работать! То Эйнардс со своими бритыми подмышками отвлекает, то его поклонницы записки мешками шлют.
— Р-р-р! — я зарычала опять, а Габи приподнялась на ножках, и я увидела невероятное. Шкатулка выбралась с полки и просто поползла по отвесной вертикальной стойке. Как какое-то раскормленное разноцветное насекомое — раз-раз и вниз.
Я аж рычать перестала. Округлила глаза и спросила:
— Ну ничего ж себе. Ты когда так научилась?
— Не знаю. Может быть я всегда умела, просто раньше не пробовала? — на полном серьёзе отозвалась Габи.
Я же запоздало порадовалась тому, что крышка в процессе этого манёвра не раскрылась и украшения не выпали. Возникла мысль переложить хоть часть украшений в другую шкатулку, но я быстро поняла, что у меня нет сил бодаться ещё и с Габи. А она будет против. Она всегда против, когда пытаюсь забрать что-нибудь.
И вообще — кофе хочу. Я ж его так и не допила, а все силы ушли на гадкого Митрика.
— Тебе тоже показалось, что он что-то замыслил? — возвращаясь к прежней теме, спросила я.
— Замыслил? — удивилась не знавшая про ночную встречу у храма Габи. — Да нет, с чего? Хотя…
Подруга замычала, задумалась, стоя на полу, а я вернулась к прилавку и подхватила чашку. Ладно, сейчас проснусь окончательно и буду разбираться, что к чему.
Глава 28