Фейри с Арбата. Гамбит
Шрифт:
Забрав у крокодильника сомбреро и затосковавший "Nikon" вместе с всученной насильно визиткой, - может, коллеге потребуется ассистент или там помощник?
– повел ее к фонтану "Дружбы народов". И тут ей позвонили. Лилька глянула на экран и переменилась в лице. Поднеся телефон к уху, пробормотала:
– Да, мам, - и зажмурилась. В трубке застрекотало.
Вот как, с мамой у нас тоже непросто, подумал Ильяс. Прямо как у меня. Вот только моя кукушка не звонит. И на могилку не ходит, если вообще интересовалась, жив ли сбежавший от "любви
Осторожно отведя трубку от уха, Лилька беспомощно огляделась. Вокруг были только подростки на роликах, безучастные фонтанные девы и голубые елки на газоне. И верный рыцарь, спаситель от диких телефонов. Отобрав трубку, Ильяс положил ее на бортик фонтана, а для надежности накрыл сомбреро.
Лилька уставилась на сомбреро. Поежилась.
– Оно на меня смотрит.
– Щаз прыгнет и укусит!
– страшным шепотом добавил Ильяс, хватаясь на камеру. Это точно надо снять. Для потомков!
– Запросто!
– от всей души согласилась Лилька. И глядя на сомбреро с отвращением, добавила: - Так бы и расстреляла! Телефон, конечно, ты не думай...
Ясен пень, телефон. Маменьку-то мы любим, и чем дальше маменька, тем больше любим. Немудрено, что Лилька с головой ухнула в виртуальный мир, черт бы побрал этот игровой центр!
Хмыкнув, Ильяс залихватски выхватил револьвер-зажигалку, крутанул на пальце и с грозным "пиф-паф" нажал на спусковой крючок. Револьвер щелкнул и выпустил голубенький язычок пламени.
– Упс...
– Ильяс удивленно поглядел в дуло.
– Осечка. Дубль два, мотор!
Повторил номер со вторым - на сей раз облив сомбреро чистой водопроводной водой. Показательно расстроился.
Лилька расхохоталась и плюхнулась на бортик фонтана.
– Если ты будешь меня смешить, я упаду туда и утону!
– А я тебя спасу! Вот прямо тут и спасу.
Он подмигнул и снова схватился за "Nikon". Смеющаяся Капелька - чудо, каждый кадр на вес золота.
Какая-то тетка лет пятидесяти посмотрела на них презрительно-негодующее и прошла мимо, ворча под нос:
– Ни стыда, ни совести у молодежи.
Лилька вздохнула, посмурнела. Вытащила телефон из-под шляпы, в трубке по-прежнему трещало, приложила к уху.
– Да, мам. Да. Да... Да. Нет. Ага. Да, мне стыдно. Мам, извини, я немного занята. Я перезвоню.
Опустила руку с телефоном. Уставилась куда-то мимо Ильяса.
Вот же ребенок, подумал Ильяс. Обращать внимание на всяких! Если каждая мимоходящая тетка отнимет хоть секунду и так короткой жизни, себе ничего не останется. Одна вина и сожаления. Мерзость какая.
Телефон он забрал и выключил. Сунул в карман. Прихватив сомбреро, обнял Лильку за плечи и повел обратно, к аттракционам. Там, около американских горок, есть тир - кто-то же не зря заикнулся про расстрел. Тетку бы, да... Второй
В тире Лилька ожила, хотя в мишень попасть так и не сумела - за три десятка выстрелов. Пули у нее летели куда угодно, кажется, даже зигзагом, только не в присмотренную пивную банку.
Хозяин тира тихо радовался с безопасного расстояния и подзуживал ее попробовать еще, не может же настоящий индеец ни разу не попасть?
На "еще" она не повелась, только с тоской поглядела на зеленого косорылого слона, выставленного как главный приз. Вздохнула...
Отвернуться от мишеней и уйти побежденной Ильяс ей не дал. Обнял сзади, ее руками взялся за ружье, щелчком потребовал у тировладельца еще горсть пулек.
Зарядили. Прицелились. Пришлось взять чуть левее, с поправкой на кривую мушку. Сбили банку. Лилька завизжала и едва не стукнула его макушкой в челюсть, еле успел отдернуться.
На пятом торжествующем взвизге Ильяс понял, что шестую банку из такой позиции ему не осилить, несмотря на жару, пончо, дурным голосом орущего Шуфутинского и кучу любопытного народа - ага, мужики по достоинству оценили прижатую к его бедрам попку и уже начали по-тихому делать ставки на стойкого ковбоя. Потому он аккуратно отодвинул Лильку, забрал у нее ружжо и ткнул пальцем в слона.
Тировладелец понял правильно и озвучил условия призовой стрельбы. Нехилые условия, на КМСа потянет, а с учетом кривого ружжа вместо привычной биатлонной малокалиберки - и на полного мастера спорта. Но Капелька смотрела с такой верой в светлое будущее косорылого мутанта... Черт. Не отвлекаться!
Десятку из десяти он выбил. Без выпендра, хоть и подмывало изобразить мистера Смита. Только в отличие от мистера Смита он не брал в руки винтовку уже пять с лишним лет. Но для счастья Лильке хватило просто слона. Обняла его так, что руки зачесались пристрелить, хоть и плюшевый. На всякий случай.
Вместо этого он ее поцеловал. Кто-то из мужиков одобрительно засвистел. Лилька, правда, дернулась. Черт. Ну нельзя же быть настолько трусишкой! Поцелуи на публике ее смущают, господи ж боже ж ты мой!
– Кажется, я проголодался, - шепнул ей в ушко и ласково прикусил.
– Пожаришь мне честно добытого мамонта?
Прыснув, Лилька вывернулась и отпрыгнула.
– Не дам мамонта! Он редкий и вообще...
– Еще зеленый, точно. Я передумал. Пошли в ресторан.
По дороге из тира им снова повстречался несчастный заморенный верблюд. Лильке стало его так жаль, что Ильяс предложил подарить верблюду сомбреро. Ибо что может утешить верблюда, как не настоящее мексиканское сомбреро, напоминающее ему о родных колючках? Лилька согласилась. Сама нахлобучила на бедную животину шляпу и сама, под съемку, изобразила поцелуй в морду. Верблюд офигел. Мимоходящий народ тоже. А Ильяс вдруг понял, что счастлив до безобразия. Так, как никогда не был, даже в детстве. Особенно в детстве.