Фиалка. В поисках истинного
Шрифт:
И спасибо снисходительности моего наставника, мне позволялось делать это в одной рубахе и припасенных для этого случая панталонах. Хотя, может, им руководила не снисходительность, а практичность? Рубаха высыхает уже к обеду. А вот кожаные штаны и сапоги – вряд ли. А мокрые не наденешь на следующий день.
Во всем остальном он не давал мне спуску.
– Фиалка! Не раскисай! – слышала я каждый раз. – Ты должна уметь защищаться, если меня не будет рядом!
– А ты будь! – требовательно заявляла я.
– А если мне придется уйти на войну?! Тогда я не смогу, –
– Я запрещу все войны! – топала я ногой.
– И все равно, ты должна быть ловкой и сильной. Ты же принцесса! – опять находил он убедительный аргумент.
– Ну хорошо. И я буду, – соглашалась я, и потом мы весело болтали.
Проснувшись, я не могла понять, как очутилась в этой скромной комнатенке с узкой кроватью, подслеповатыми окнами и низким потолком. Где моя уютная спальня и роскошный сад под стенами замка?
Единственное, что меня убедило в том, что приснился просто сон, а не меня занесло куда –то в другой мир, – это образ моего друга. Я не знала, как его зовут. Совсем. Случись это все на самом деле, у него было бы имя. А так – прекрасный юноша, который опекает юную принцессу.
Я пролежала почти до обеда, но няня меня не тревожила. И я ей была благодарна. Мне хотелось смаковать свой сон, снова пережить ощущение нужности, почувствовать заботу.
Нет, моя дорогая Гуннильда заботится обо мне так, будто я ее родная дочь. Но она квохчет надо мной, как наседка. И пытается уберечь от всего. Если б я не бунтовала, она б меня и за порог не выпустила бы.
Но во сне у меня была совершенно другая жизнь. Может, это от того, что я сильно приложилась головой о корягу и чуть не умерла? И мне привиделось что-то из давно прочитанных книг. И ведь даже не проверишь…
Мы несколько раз переезжали, и многие вещи просто потерялись. В том числе и книги.
Но что бы это ни было, ощущение нежности на душе никуда не делось. Оно, как маленький теплый котенок за пазухой, согревало. И что самое странное – именно во сне я поняла, как выглядит счастье.
Нет, я понимаю, что моим сверстникам приходится намного хуже, чем мне. Кого ни возьми – все живут в больших семьях. Они помогают родителям или отданы в услужение. Младшие донашивают одежду, из которой выросли старшие братья и сестры. Постоянно не хватает еды и денег. Нищета выглядывает из каждого угла. Из-за этого постоянные ссоры, а то еще и побои от главы семейства. И это все ужасно.
Нет, кажется, удар о корягу не прошел даром. Только сейчас я задумалась, о том, как мы живем. Няня – простая женщина, у которой нет ни собственного дела, ни какого-то другого скрытого дохода. И куда бы мы ни приехали, (четыре города я помню точно), она находила себе не очень трудную работу и с хорошей оплатой. Я, конечно, всегда ей помогала. Но тоже не до изнурения. У меня не было ни одного модного платьица, как у дочерей городских богатеев. Но одежду и белье до дыр я не занашивала. И еда у нас была без изысков, зато качественная. Мясо, рыба, творог, сметана, масло, сыр, свежие овощи и даже фрукты. Немного, но всегда в наличии.
Вот сейчас
Может, нянюшка оказывает еще какие услуги, и я об этом не знаю? Не лекарка ли она?!
Вон как ловко мою рану залечила! Сейчас, конечно, еще побаливает, но несильно. Да и раньше моя Гуннильда не впадала в панику при виде болезней.
Я поежилась. Вспомнила, как Лимож накрыла чума. Люди умирали прямо на улицах. Лавки, харчевни, рынок – все закрыто. Практически не было ни одного дома, на воротах которого бы не красовался зловещий крест – знак того, что здесь есть заболевшие. Страшно было до ужаса. Но одним страхом я не отделалась. Я заболела. И думала, что умру, потому что лекари не успевали посещать даже богатых. А до нас бы и не дошли. К тому же визит и лекарства стоили очень дорого.
Но няня меня сама выходила. Она делала различные примочки, поила горькой настойкой и вселяла уверенность, что все будет хорошо.
И я, действительно, быстро пошла на поправку. Легко отделалась.
Неожиданно в голове снова возникла картинка из прошлого. Недалекого. У меня противно засосало под ложечкой от этого воспоминания.
В Мурелле няня работала в лавке молочника. Я тоже была у нее на подхвате – помогала разливать по кувшинам молоко и сметану, заворачивать в пергамент сыр и масло для богатых, обертывать тряпицами грудки творога.
В тот день мы с няней немного задержались. Посетителей в это время обычно уже не бывало, и дверь мы не закрывали. Няня понесла выручку хозяину в дом, а я осталась складывать непроданный товар в корзину, чтоб потом оттащить в ледник....
Глава 2
– Какая умница! Так ловко у тебя все получается! Ты и со мной будешь такой покладистой? – раздался противный голос за спиной. Я подскочила. Но не успела повернуться, как омерзительные, похожие на сырые колбаски, пальцы сжали мои груди.
Мне показалось, что на глаза упала кровавая пелена от бешенства. Не помня себя, я лягнула наглеца, целясь в коленную чашечку. Потом сгруппировалась и, схватив за кисти нападавшего, дернула вперед. Перелетев через меня, он шлепнулся спиной на каменный пол, как тяжелый мешок, и заорал дурниной.
Я наступила ногой на его причинное место и пригрозила:
– Попробуй еще сунуться! Я из тебя вообще дух вышибу!
Тут вернулась няня и испуганно вытаращилась на поверженного мужика, который оказался владельцем мясной лавки, что была напротив нашей.
– Ленси, детка, что произошло?
Все еще разъяренная, как бык на турнире, я пнула лежавшего в бок.
– Няня! Он меня хотел обесчестить!
Но няня понимала, что мораль и справедливость на моей стороне, а вот закон может оказаться на стороне того, у кого больше денег. И она попыталась сгладить конфликт, сказав, что ни ему, ни нам огласка не нужна. Я хотела извинений и заверений, что больше такое не повторится, но мой противник, кряхтя, поднялся и молча ушел, бросив на меня взгляд, полный затаенной злобы.