FIASCO. Исповедь трейдера с Уолл-Стрит
Шрифт:
Роберт Ситрон и Майкл Стейменсон были вызваны повестками для дачи объяснений на заседание сенатского комитета Калифорнии по инвестициям местных органов самоуправления (California Senate Special Committee on Local Government Investments), где и выступили во вторник 17 января 1995 года на продолжавшихся весь день слушаниях. Это было жалкое зрелище. Ситрон отказался от одежды дикой расцветки и появился на публике в скучном сером костюме и в очках. Он оправдывался и признавал свое невежество. Вот слова из его выступления: «Оглядываясь назад, я понимаю, что для работы в столь сложной сфере, как операции с правительственными облигациями, мне не хватало ни образования, ни опыта». Заикаясь и бормоча, претендующий на роль жертвы Ситрон пытался оправдаться за всю свою жизнь: в армии он не служил из-за астмы, Южнокалифорнийский университет он не окончил из-за сложного материального
Стейменсон также выразил сожаление, рассказал, как страдает из-за всего произошедшего по его вине. Он начал играть в наивность, называя Ситрона исключительно опытным инвестором и говоря, что многому от него научился. Версия Стейменсона была настолько же абсурдна, насколько версия Ситрона жалостлива. Когда наш второй герой принялся уверять, что он не был финансовым советником округа, сенатор от округа Ориндж республиканец Уильям А. Крейвен оказался не в силах вынести такое безобразие и назвал выступающего лжецом. В конце концов Стейменсону пришлось признать частые беседы с Ситроном, поскольку, по словам экс-казначея, беседы были ежедневными, но он по-прежнему не соглашался с тем, что являлся финансовым советником. Тут Крейвен опять взорвался и спросил: «Ну а о чем еще вы могли трепаться каждый день? О погоде?» Адвокат Ситрона Дейвид У. Уичерт тоже разозлился и выдал: «Для Merrill Lynch отделять себя от этого кризиса — то же самое, что для Exxon отделять себя от „Valdez"» 12 .
12
«Valdez» — печально известный американский танкер, принадлежащий фирме Exxon, виновник экологического бедствия — крупного разлива нефти у берегов Аляски 24 марта 1989 года. — Примеч. ред.
В итоге Стейменсон отделался легким испугом — из ведомости на зарплату Merrill Lynch его не исключили. Округ Ориндж вчинил банку иск на два миллиарда долларов, и, естественно, очень многое зависело от слов нашего героя. Стейменсон продемонстрировал лояльность фирме. Когда один из репортеров настиг его в офисе в принадлежащей Merrill Lynch башне из розового мрамора в сердце сан-францисского финансового района — на четырнадцатом этаже дома 101 по Калифорния-стрит, Стейменсон отказался говорить, прорычав только: «Ты запомнил, через какую дверь вошел? Вот через нее и выйди!»
Практически за одну ночь Ситрон одолел путь от одного из самых популярных политиков за всю историю Оринджа до врага народа номер один. Вскоре после банкротства какой-то калифорниец, увидев в офисе округа фотографию бывшего казначея, пообещал вернуться с ружьем и поупражняться в стрельбе по мишени.
Ситрон не только стал отверженным, его признали преступником. Позже ему предъявили обвинение в нарушении различных статей законов, регламентирующих инвестиционную деятельность. Расследование установило, что Ситрон не только не окончил колледж, но и обладал знаниями по математике, недостаточными для восьмиклассника. На основании стандартных тестов он был зачислен психологами в наименее приспособленные к логическому мышлению 5% американского населения. Судебный психолог сказал судье, занимающемуся делом Ситрона: «Ваш подопечный напоминает пустую бутылку, носящуюся в океане по воле волн».
Ситрон написал судье, выклянчивая снисхождение. В письме говорилось, что после ухода в отставку его не покидают мысли о самоубийстве. Ситрон настаивал: он покупал бумаги, не называвшиеся производными, но в действительности таковыми являвшиеся. Ситрон говорил о своей жене, с которой они прожили в любви сорок один год, и о том, что за все это время они спали в разных кроватях лишь шесть раз. Он жаловался, что из-за преклонного возраста и проблем со здоровьем тюрьма его убьет. В конце концов Ситрона приговорили к году тюрьмы с заменой заключения общественными работами.
Давайте все-таки вернемся к Morgan Stanley, где трейдеры, занимающиеся бумагами с обратным выкупом, все еще пытались определить степень риска фирмы в деле о займах, предоставленных округу Ориндж. Трейдеры не подсчитывали ежедневные изменения цен залогового обеспечения, в том числе и потому, что не знали, как определить стоимость структурированных облигаций. Вместо этого они узнавали цену залога лишь раз в месяц. Какой-то трейдер, чересчур волновавшийся по поводу ежедневного
Отдел, занимающийся бумагами с обратным выкупом, никогда и ни в каком инвестиционном банке элитарным не считался. В процессе стажировки в First Boston я провел какое-то время и в этом подразделении, и в смежных структурах, в том числе в отделе, торгующем краткосрочными облигациями. Продажа таких облигаций проста и сопряжена с очень незначительным риском и малой прибылью — бумаги-то подлежат погашению очень быстро. В команде игроков в американский футбол продавец краткосрочных облигаций стал бы нападающим третьей линии. Нет, кроме шуток, многие такие продавцы действительно походят на линейных. Один мой знакомый, промышлявший этой торговлей, был здоровенным мужиком, с головой размером с компьютерный монитор. Несложная работа оставляла ему достаточно времени на еду и трепотню, а он был всегда готов и на то, и на другое. Обсуждали мы с ним только две темы: американский футбол и Макдоналдсы, причем его впечатляла глубина моих познаний в обеих областях — я мог выразить суждение как об Американской футбольной конференции, так и о меню упомянутой сети ресторанов, причем последнее обговаривалось в мельчайших подробностях, сравнивались и тщательно анализировались различные блюда из курятины, мы радовались безвременной кончине McLean и McDLT, негодовали по поводу McRib. Мы обменивались кулинарными историями, хотя даже величайшее мое достижение — четыре тройных гамбургера, три фунта мяса, которые я съел, чтобы выиграть двести пятьдесят долларов, — бледнело перед его оргиями в стиле Гаргантюа. Я просто зачаровывал собеседника рассказами о том, как, будучи школьником, работал в налдсе. Короче, этот продавец более всех знакомых мне человеческих существ походил на стейнбековского Лен- ни, но не стоит забывать вот о чем: во-первых, делал он несколько сотен тысяч долларов в год и, во-вторых, в отличие от литературного героя дружил со мной, а не с мышью.
К сожалению, работавшие в Morgan Stanley трейдеры, занимающиеся бумагами с обратным выкупом, также от Ленни отличались не многим, а в сложившейся ситуации любая ошибка могла обернуться непоправимой катастрофой. В декабре 1994 года округ Ориндж заморозил активы инвестиционного пула. Таким образом, любая продажа кем-либо, в том числе и Morgan Stanley, залогового обеспечения превращалась в операцию спорную, а возможно, и противозаконную. 8 декабря я узнал, что предоставленное нашей фирме залоговое обеспечение займа округу Ориндж на сумму 1,6 миллиарда долларов подлежащими обратному выкупу бумагами приблизительно наполовину состоит из надежных правительственных облигаций США, а на вторую половину — из облигаций структурированных. Morgan Stanley координировал с другими банками ликвидацию структурированных бумаг, поскольку если бы их удалось продать, не нарушая закон, то в осадок даже могла выпасть небольшая прибыль.
Как правило, для получения кредитором права продажи залога одного лишь заявления о банкротстве недостаточно, поскольку следует дождаться окончания собственно процесса банкротства. Тем не менее и Morgan Stanley, и прочие заимодавцы сочли, что они обладают правом продажи структурированных облигаций уже после заявления о крахе. Решение это было принято на основании главы 9 закона о банкротстве, посвященной банкротству муниципальных структур, где ясно сказано об исключении, сделанном в отношении платежей в счет погашения ссуды. Руководители решили сократить потери компаний путем немедленной продажи структурированных облигаций, а не ожидать окончания процесса банкротства,
даже если их позиция впоследствии будет сочтена противозаконной.
С благословения адвокатов Morgan Stanley в час дня начался заранее подготовленный аукцион по продаже структурированных облигаций. Аукционист вещал в громкоговоритель во втором конференц-зале, находящемся в двух шагах от торговой площадки и неподалеку от помещений группы производных. Этот аукцион стал одним из важнейших во всей истории фирмы. На него собрались все, в том числе и Джон Мак, и спешно вернувшийся из Лондона шеф отдела бумаг с фиксированным доходом Питер Карчес, и только что прилетевший из Гонконга Кен де Ригт, которому вскоре суждено будет сменить Карчеса на его посту. Торговцы производными в течение двух дней высчитывали цены на структурированные облигации, делая короткие перерывы лишь на еду и посещение туалета. Один из них все ворчал, будто по сотрудникам агентств, определявших кредитоспособность округа Ориндж, тюрьма плачет. Ходили слухи: наши потери составят около 50 миллионов долларов.