Фиаско
Шрифт:
– У меня сестра в Ленинграде. – По ее тону было видно, что она так и не привыкнет называть этот город Санкт-Петербургом.
– Вот и прекрасно, – сказал я после неловкого минутного молчания. – Спасибо вам, бабушка, за все хорошее. Берегите себя.
В ответ она обхватила меня костлявыми руками и крепко прижала к себе, чего я никак не ожидал.
С пишущей машинкой в одной руке, с чемоданом в другой я поплелся к станции метро. Кейс укатил вместе с другими вещами на грузовике. А мне куда деваться?
Ветер крутил снег во все стороны, словно олицетворяя мое противоестественное состояние. Бездомный. Неудачник. В кармане ни рубля. Неужели придется пополнить ряды тем пропавших душ, которые распродают на перекрестках последние шмотки, чтобы купить еды подешевле? Профессия меня не кормит. Я чувствовал себя одиноким, потерянным, поставленным перед необходимостью начинать жизнь сначала.
Может, позвонить Вере? Но она наверняка отошьет меня. Общество начинающих лечение алкоголиков? Это идея. Может, Людмила случайно там? А если ничего не получится, попрошусь переночевать у Юрия.
Прикидывая варианты, я вдруг услышал голос бабушки Парфеновой:
– Николай! Николаша! Совсем забыла сказать, – торопилась она, доставая из-под платка свернутую в трубочку газету. – Нашла у гардероба, когда грузчики его отодвинули.
– Там, говорите?
Она кивнула.
– Ну, это старая газета, бабушка, недельной давности. – Я вспомнил, как Вера в сердцах швырнула ее. – На кой черт она мне сдалась?
– А я-то подумала, ты нарочно спрятал ее, чтобы сохранить или для чего другого.
– От кого прятать-то?
– А разве не от тех, которые приходили и искали тебя? Знаешь, я еще подумала, что ты боялся, как бы они не начали обыскивать твою комнату.
– Так они что, обыскивали?
– Да вроде нет, а если бы начали, то уж наверняка нашли бы вот это. – Она сняла резинку с газетного свертка и развернула его – внутри был конверт.
Я поставил на землю пишущую машинку и чемодан, взял конверт, открыл его и вынул листы. Глаза у меня от удивления просто на лоб полезли.
– Что там? Что-то важное?
Я лишь выразительно кивнул, не в силах вымолвить ни слова.
– Мое желание сбылось наяву, – только и смог я выговорить, когда ко мне вернулось дыхание.
В руках у меня были документы Воронцова.
19
– Так говоришь, Парфенова передала? – изумился Юрий, когда документы из чемодана перекочевали на его рабочий стол.
Служебный кабинет Юрия в Министерстве внутренних дел намного больше его крохотной квартирки, завален похожими на поникшие флаги и знамена длинными листами, испещренными математическими выкладками и экономическими прогнозами, полученными с помощью допотопного компьютера и принтера с крутящейся кареткой, дребезжащей, как скорострельный пулемет. Распечатки прилеплены даже к стенам кабинета.
– Как же эта древняя старушка умудрилась добраться до документов?
– Да это Вера умудрилась. – И я мрачно рассказал историю о том, как газета попала к бабушке.
Юрий слушал с живым любопытством.
– Чем же ты недоволен? Радоваться должен.
– Я и радуюсь.
– Что-то не заметно.
– А я раздваиваюсь, одна моя половина радуется, а другая вся в дерьме. Что я имею в виду? Вере подвернулся прекрасный шанс добыть документы – знай это Шевченко, он бы запер ее, а ключи выбросил в унитаз. А потом она застукала меня с Людмилой.
– Что и следовало ожидать, – вспомнил Юрий и опять не смог удержаться от смеха.
– Да ладно тебе, представь только, что она переживала в тот момент. А мне и впрямь без нее тоскливо.
– Так за чем дело стало? Позвони ей и скажи, что скучаешь.
– Звонил, а она меня послала куда подальше.
– Ну извини, – попросил Юрий, увидев, что я действительно переживаю разлуку с Верой. – Признаться, я тоже по ней скучаю.
Когда мы разложили на приставном столике все документы, меланхолическое настроение сменилось возбужденным предвкушением чего-то важного и интересного. Перед нами были неподписанные черновики с некоторыми незаполненными графами. Судя по документам, Воронцов действительно надзирал за сделками с иностранными фирмами, намеревающимися инвестировать капиталы в различные российские финансовые учреждения и промышленные предприятия. Инвесторы были самые разнообразные и по профилю, и по размерам, начиная от мелких компаний и кончая такими гигантскими многонациональными конгломератами, как ИБМ, ИТТ, АТТ, ИТЗ, ТВА, «Амекс», «Экссон», «Леви Страусс», «Катерпиллар», «Агритек», «Дженерал моторз», «Дженерал электрик», «Си-Эн-Эн», «Ройал Дач Шелл», «Пицца-хат» и другие. В документах и намека не было на источники «грязных денег»; и близко не было наших акционерных обществ «Сиабеко», «Галактик», «Исток» или других компаний с участием иностранных фирм, созданных бывшими чиновниками КПСС для вывоза партийных денег из России. Никаких признаков коррупции, не говоря уже об упоминании в этих делах Баркина либо какого-нибудь другого мафиози. Напрасно потраченное время. Жестокое разочарование. Да, Шевченко оказался прав.
Мы сидели в гнетущей тишине и мрачно смотрели на документы, а на столе у Юрия зазвонил телефон.
– Терняк слушает, – ответил он необычным начальственным голосом, а телефон все продолжал звонить. Он недовольно пробубнил что-то, положил эту трубку и схватил трубку другого аппарата. Но звонки не прекращались. Жертве этой допотопной техники, обреченной метаться от одного телефона к другому, достаточно было иметь на столе пульт многоканальной связи и всего один телефонный аппарат. Юрий схватил третью трубку, затем из заваленного бумагами и компьютерными распечатками хаоса извлек четвертую трубку.
– Терняк… Терняк… Терняк… – выкрикивал он каждый раз, как попугай, пока вместо длинных гудков не услышал человеческий голос. Тогда, просветлев лицом и чувствуя некоторое самоудовлетворение, заговорил потише: – Ага… а-э-э… ну разумеется. У меня тут один товарищ. Может, немного задержусь.
Положив трубку, он оттолкнул телефон в сторону, сердито заметив:
– Все в конспирацию играют. Не знаю, как они умудряются, но я почему-то всегда поднимаю нужную трубку, когда переберу все остальные.
Я улыбнулся и принялся собирать документы, а затем не удержался и спросил:
– Ну и кто же она такая?
Юрий посмотрел на меня непонимающим взглядом.
– Я про телефонный звонок говорю. Похоже, тебе назначили свидание.
– Хотел бы, чтобы назначили, – ответил Юрий, мечтательно вздохнув. – А напоминали про совещание.
– Что ты все юлишь? Говори прямо, как ее зовут?
– Игорем ее зовут, – ответил он со смешком. – Моя группа прогнозистов собирается сегодня вечером, чтобы подготовиться к завтрашнему совещанию, после которого мы вновь засядем, еще все обсудим и наметим, какие другие совещания следует провести в ближайшие дни. – Он в смятении забегал глазами. – Если бы наши пустопорожние разговоры могли подстегнуть развитие экономики, то по сравнению с Японией мы бы теперь выглядели так же, как она сейчас рядом с Гондурасом. Извини, дружище, так на каком этапе мы находимся?