Фигляр дьявола
Шрифт:
Он был хроническим психопатом, испытывающим мерзкую тягу к разрушениям, пыткам, садистским убийствам самых беззащитных, уязвимых и физически привлекательных человечков.
Он ощутил эту кошмарную тягу, работая патрульным полицейским в зловещих трущобах. Началось все случайно. Как-то Табио осторожно пробирался по канаве, прокладка которой уже давно была приостановлена из-за нехватки муниципальных средств, преследуя двух подростков, вооруженных ножами, когда внезапный шум заставил его оглянуться. Мелькнула тень, и он выстрелил четыре раза в целях самозащиты. Упавшая, залитая кровью фигура оказалась беспризорным мальчишкой десяти лет. Позади канавы, в одной из пяти труб, где ютились беспризорные дети, раздался громкий топот убегавших детей.
Шум дыхания испуганных детей заставил его обернуться влево, где в темноте сверкали белки детских глаз. До этого ужасного момента Табио был виновен только в том, что по ошибке застрелил мальчишку, но это была честная ошибка, за которую его мало кто обвинил бы в таком опасном городе, как Богота. Но теперь его охватило безумие. Безумие в сочетании с убийственным спокойствием. Безумие вместе с грязной, извращенной похотью.
И после этого капитан Родриго Табио Барбоса одного за другим связал своих подчиненных круговой порукой. Некоторые были смертельно запуганы, другие целиком попали в сети дьявола и верили, что умрут, если будут поступать по-другому.
Но почему же ни один из них не обратился к начальству?
Потому что дьявол загипнотизировал их, подчинил своей воле. И эти семеро навечно проклятых полицейских стали слепыми орудиями воли Табио, такими же, как любой из «бессмертных» в колдовских общинах на Гаити.
Зомби Родриго Табио.
Понаблюдав за мальчишкой сквозь темные очки, Табио постучал по приборной доске своей полицейской дубинкой, капрал завел двигатель, и джип тронулся мимо играющих и спорящих детей, не подозревающих, что над ними уже нависла зловещая тень.
Дело в том, что некоторые детективы из уголовной полиции Боготы подозревали Табио, но он был слишком умен, чтобы попасться с поличным во время своих смертоносных рейдов. У детективов есть семьи и собственные дети, но уж слишком загружены работой полицейские Боготы, чтобы тщательно расследовать редкие убийства, о которых никто и не заявлял, неизвестных беспризорных детей. В столице государства и без того полно подлежащих расследованию преступлений, одних только убийств каждый год насчитывается до двадцати пяти тысяч.
И все же несколько детективов решили поймать капитана Табио. В национальной полиции Колумбии служило довольно много честных полицейских, если принимать во внимание постоянные предложения взяток и смертельные угрозы, а именно таким способом люди картеля и партизаны спасались от тюрьмы. Этих честных полицейских убивали в таком количестве, что по сравнению с ними жертвы союзных войск в ходе войны в Персидском заливе казались просто ничтожными. Порядочность и общая опасность сплотили их. По случайному совпадению некоторые из них проходили подготовку у полковника Хавьера Рамона Г., бывшего начальника отдела безопасности и контршпионажа тайной полиции Колумбии и надежного агента Дэвида Джардина, завербованного в конце 70-х годов во время обучения в полицейской школе по борьбе с терроризмом.
Группа детективов поделилась слухами о капитане Табио с редакторами столичных газет и телевизионных информационных программ. Вот так и появилась на свет статья, которую Гарри Форд прочитал в газете «Эспадор», сидя в баре «Глазго» отеля «Ла Фонтана» и легонько флиртуя с прекрасной шестнадцатилетней девушкой из Аргентины.
Когда стало ясно, что газетная история не привлекла внимания полицейского начальства, детективы предприняли шаг, который показался бы чересчур радикальным за пределами Колумбии. Они привели в действие кое-какие рычаги, то есть связались с некоторыми влиятельными людьми, когда уже поняли, что на закон в данном случае рассчитывать бесполезно. Одним из таких влиятельных людей оказался и дон Пабло Энвигадо, Робин Гуд из Антьокии.
Как раз в этот момент дон Пабло опечалился известием, которое узнал из разговоров с восьмидесятичетырехлетним священником — посредником в переговорах между Эскобаром и советником президента по делам Медельина. В силу чрезмерной жестокости Пабло терял свою возросшую популярность и обожание со стороны простого люда. Поговаривали, что он объявил войну властям, пытаясь заставить их отменить принятый закон о выдаче США арестованных торговцев наркотиками. Пабло рассчитывал на поддержку всех истинных колумбийцев, но он организовал взрывы бомб в нескольких крупных городах, и эта огульная и редкая жестокость стоила ему традиционного и даже, может быть, романтического образа народного героя.
Так что нельзя было подобрать лучшего момента для передачи ему подробного досье на злодея капитана Табио, что и сделала в Антьокии бабушка одного из детективов. Это могло стать актом восстановления справедливости от имени угнетенного народа и помочь Пабло Энвигадо и медельинскому картелю вновь заручиться пошатнувшейся поддержкой населения. А заявления адвокатов и полиции? Верное дело!
Поэтому Бобби Сонсону и Мурильо, только что прибывшим из Нью-Йорка, где Рестрепо подкупил лейтенанта из отдела по убийствам, было приказано отправиться в Боготу и по возможности публично казнить капитана Табио и его банду убийц-педерастов. И вся Колумбия должна знать, что сделать это приказал дон Пабло.
Для подготовки акции требовалось несколько дней, а может, и пара недель. Убить-то Родриго Табио не составляло труда, но вот разыграть необходимый дону Пабло спектакль — тут надо все тщательно спланировать и проявить терпение.
Поэтому, когда капитан Родриго Табио Барбоса опустил свое грузное тело за столик во внутреннем дворе маленького ресторанчика у подножия холма в Национальном парке, а ансамбль из четырех музыкантов начал тихо наигрывать что-то медленное, как раз к обеду, Бобби Сонсон и Мурильо появились в этом же ресторанчике, спокойно устроившись за столиком в углу. Во дворе стояло пять столиков, обслужить капитана полиции и двух незнакомцев с холодными глазами вышел хозяин среднего возраста с сыном и дочерью.
Вскоре бизнесмены из северной части города и парни с местного телевидения заняли остальные столики.
Табио заказал ветчину и мясо по-аргентински, высморкался в грязный синий носовой платок и напомнил сыну хозяина, чтобы не забыл принести два пива. Не одно, а два. Ребята с телевидения впоследствии точно вспомнили, как он говорил это.
Только дочь хозяина принесла капитану ветчину, как в ресторан вошел человек, — по утверждению одних, среднего роста, а по утверждению других, выше среднего роста, — одетый в клетчатый шерстяной пиджак, вроде тех, что продают приезжающие в город индейцы из Санта-Марты. Он прошел мимо музыкантов, не обращая внимания на любезные пояснения хозяина, что здесь все столики заняты, но внутри полно свободных.