Фиговый листочек для меня

Чейз Джеймс Хедли

Пегги посмотрела на меня.

– Я "все понимаю.

Она пожала плечиками.

– Даже не верится. Сказать можно все, что угодно... Впрочем, дело не в этом... – Она снова улыбнулась мне. – Я часто задаю себе вопрос: можно ли понять другого человека?

– Если постараться, то можно, Пегги, – единственное, что я мог ей сказать.

– Так или иначе, но я не сомневалась, что у него наверху какая-то развратная женщина. Мне страшно захотелось взглянуть на нее. Но понимая, что я пьяная, я не хотела позориться и наброситься на них в открытую. Да к тому же я начала бояться Гарри, хотя в постели он давал мне то, чего не мог дать ни один другой мужчина... Я пробралась за ряды бочек, от которых нестерпимо воняло, и стала ждать...

Прождав часа три, я постепенно отрезвела. Внезапно я как бы взглянула на себя со стороны, как я прячусь за зловонными бочками, и что ревность доводит меня до безумия, а по сути дела глупо страдать из-за такой скотины, как Гарри. Я уже совсем было собралась вернуться домой, как приехал грузовик. Шофер едва слышно просигналил, вышел из кабины и распахнул ворота. Впрочем, это был, видимо, не шофер, а второй тип, потому что грузовик въехал в ворота, а этот человек закрыл их за ним. Было темно, я видела лишь смутные очертания. Затем распахнулась дверь в офис, и из здания вышел Гарри. При свете из окон офиса я узнала второго парня, который вылез из грузовика, – она зябко передернула плечами. – Эти двое меня страшно напугали... Негры... У одного на шее висели бусы, а на голове находилась широкополая черная шляпа. Второй был одет в какой-то немыслимый жакет или куртку из облезлого меха. Мне они показались исчадиями ада. Следом за Гарри они прошли в офис. На протяжении последующих двадцати минут они таскали маленькие картонные коробки и складывали их в грузовик. Работали они быстро, но коробок было очень много. После того, как все они были погружены, негры возвратились в офис. С того места, где я пряталась, мне было видно, что там творилось. Гарри дал им денег, после этого они уехали. Он запер ворота на замок и поднялся к себе в квартиру. А через несколько минут свет везде погас. – Пегги взяла в руки цветы и понюхала магнолии. – Я ощутила себя совершеннейшей дурой. Никакой женщины у Гарри не было, а я оказалась в ловушке. Поблуждав в темноте, я все же разыскала калитку в глубине двора. Замок на ней проржавел. Я сумела с ним справиться и побежала домой.

– Веселенькая ночка! – заметил я.

– Вот почему я уверена, что Гарри участвовал в каком-то рэкете, – она посмотрела на меня. – Вы что-нибудь понимаете, Дирк?

– Ну, он же умер, Пегги. Забудьте обо всем. Лучше расскажите мне поподробнее о себе.

В течение последующего получаса я выслушал характерную исповедь молоденькой девушки, жадно любящей жизнь и жаждущей найти человека, который по-настоящему полюбил бы ее, и с отчаянием бросавшейся на шею старого развратника. Я давно уже научился быть сочувствующим слушателем. Пегги необходимо было выговориться, и я, время от времени, вставлял в ее исповедь замечания.

Под конец она стравила давление и даже улыбнулась.

– В жизни своей ни с кем не говорила так, как с вами, Дирк. Если я вам надоела, извините меня.

Я весело подмигнул девушке:

– Все будет о'кей, Пегги. Конечно, вас еще ждут неприятные минуты, но вы со всем справитесь. Потолкуйте со старым Вилли Поллэком, на него вполне можно положиться. Он отыщет покупателя на ваш отель, а вы тем временем возвращайтесь туда и помогайте отцу.

– Спасибо, Дирк, за ваше теплое отношение. Вы все понимаете.

На этом мы с ней и расстались.

Теперь моя голова была забита информацией, которой Пегги меня снабдила. Вернувшись в отель, я сообщил Бобу Вьету, что Пегги чувствует себя хорошо и завтра утром вернется домой.

От этого известия он сразу приободрился.

Сытно пообедав густой похлебкой из рыбы, моллюсков, свинины и овощей, которую Абрахам именовал "чаудой", я поднялся к себе в номер и стал смотреть по телевизору запутанный вестерн с бесконечными погонями и стрельбой. Фильм закончился в 10.45. Я запасся мощным фонариком, проверил пистолет и спустился в вестибюль.

Старый Абрахам безмятежно спал за столиком администратора. Двое коммерсантов

разговаривали о делах. Ни один из них не взглянул в мою сторону, когда я выходил на пустую улицу. В Сирле рано ложатся спать.

Офис шерифа был погружен во мрак. Несколько уличных фонарей бросали вокруг себя круги слабого света, а все остальное тонуло во мраке.

Избегая освещенных мест, я быстро добрался до лягушачьей фабрики, прошел по узкой аллейке вокруг высокой стены, пока не обнаружил калитку, о которой упоминала Пегги. Остановившись, я прислушался. В Сирле царила тишина, лишь со стороны шоссе доносились еле слышные звуки проезжавшего мимо транспорта. Вонь от бочек с лягушками толстой пеленой висела во влажном жарком воздухе.

Поднажав на калитку, я без труда открыл ее и вошел в просторный двор. Все здания, включая административное и квартиру Везерспуна, были погружены в темноту.

Полная луна серебрила весь городок, на земле лежали причудливые тени.

Подойдя к административному флигелю, я подергал входную дверь. Поскольку я не думал, что она откроется, то и не испытал разочарования. При свете фонарика я обнаружил, что заперта она была на три замка: верхний, средний и нижний. Такую дверь плечом не вышибешь! Обойдя здание с обратной стороны, я нашел вторую дверь, но она тоже была надежно заперта.

Отойдя немного назад, я осмотрел здание. Покатая крыша и веранда, затем окна квартиры Везерспуна и еще одна крыша. Тогда я вернулся во двор. Порыскав в подсобных помещениях фабрики, я нашел крепкую короткую лестницу, лежавшую в траве у стены. Я отнес ее к задней стороне административного флигеля, приставил к стенке и взобрался на крышу. Оттуда уже нетрудно было попасть на веранду. Одно из окон оказалось приоткрытым. Я приподнял его повыше, прислушался и, широко раскрыв окно, влез в помещение. При свете фонарика я обнаружил, что нахожусь в большой красиво обставленной спальне. На кровати могли удобно улечься сразу трое. Я представил себе, как на ней лежит Пегги, предлагая свое молодое красивое тело ублюдку Везерспуну.

Я вышел из спальни в коридор, отворил дверь в соседнее помещение, оказавшееся гостиной, тоже прекрасно обставленной и содержащейся в идеальном порядке. Личная квартира меня не интересовала, мне хотелось проникнуть в офис.

Я вышел на лестницу и остановился на верхней площадке, осветив ее полностью до солидно выглядевшей двери. Спустившись к ней, я обнаружил, что она заперта, но мне было ясно, что открыть ее без труда мне не удастся. А я так хотел попасть в кабинет Гарри Везерспуна!

Разочарованный, я вернулся в его квартиру, прошел в спальню и открыл дверь большой кладовки, находящейся против кровати. Пришлось потратить немало времени, чтобы проверить все карманы огромного количества костюмов покойного, но это мне ничего не дало. Потом я занялся комодом: десятки дорогих сорочек, белье, носки – все это меня не интересовало.

Наконец, после получасового тщательного обыска, я выдвинул маленький ящик в прикроватной тумбочке: там лежали пакетики с презервативами и, ключ. Обрадовавшись, я схватил его, бегом спустился вниз и вставил в замок. Ключ повернулся – и дверь распахнулась. Я прошел к огромному письменному столу, за которым сидел Везерспун, когда я впервые с ним познакомился. Все ящики в столе были заперты. Усевшись в кресло, я обследовал замки. Их сумел бы открыть лишь профессионал.

Оставив стол в покое, я обошел кабинет, обнаружил какую-то дверь, толкнул ее и попал в маленькую комнатку. Передо мной находилась стальная дверь от пола до потолка. Против двери – стальной бар с висячим замком. В двери имелось два замка. Без ключей эту дверь не откроешь, разве что подорвать ее динамитом.

Я стоял и разглядывал эту дверь.

Оставаться тут дольше не имело смысла. Мне придется подойти к решению этой задачи с другого угла, тут я потерпел полное поражение.

В этот момент я услышал звук приближающейся машины.