Фигура легкого эпатажа
Шрифт:
— Лауру Антонову просят срочно подойти к радиорубке.
«Диджей» откашлялся, щелкнул тумблером и скороговоркой бормотнул нечто типа:
— Луруантовапросяподокрубру!
Потом он вернул рычажок в исходное положение и лениво протянул:
— Усе. Ступайте. Нельзя в рубке посторонним находиться. Приказ Александра Григорьевича, директора.
— Вам придется повторить объявление, — возмутилась я. — Причем сделать его следует четко, ясно, членораздельно, а не бубнить, словно на вокзале.
— Нет проблем, — без капризов согласился юноша и сделал
— Уже заплатила, — напомнила я.
— За один раз.
— Вы с ума сошли! Пролаяли нечто непонятное!
— Кому надо — поймет.
— Скажите снова.
— Полтинник, — уперся радист. — И вообще, я сразу предложил: гоните баклана в кудрях, тогда хоть до утра талдычить стану, с выражением.
— Вымогатель! — рассердилась я.
— Ну и ступайте отсюда, пока охрану не позвал, — скорчил рожу радист.
Кипя от возмущения, я вылетела из рубки, горя желанием немедленно отправиться к директору и потребовать от Александра Григорьевича объяснений. При прежнем руководстве в учебном заведении царили совсем иные порядки. Впрочем, может, новый педагогический начальник не в курсе прайс-листа на услуги радиорубки?
— Здравствуйте, — послышался тоненький голос.
Я вздрогнула, повернула голову и увидела болезненно полную девочку, одетую в бесформенный балахон темно-серого цвета. Несчастный ребенок явно болен! Кожа на лице имела землистый оттенок, под глазами чернели синяки, а губы были фиолетового оттенка. Хотя, похоже, наивная девочка решила приукрасить себя и воспользовалась совершенно не подходящей для нее косметикой. Интересно, куда смотрит мать толстушки? Сначала позволила дочери разъесться до чудовищных размеров, а теперь не желает помочь ребенку привести себя в порядок.
— Я Лариса Антонова, — представилось несчастное существо, — по радио попросили сюда прийти. Это вы меня звали?
— Да, деточка, — ласково ответила я. — Меня зовут Евлампия Романова, можно просто Лампа. Думаю, ты обо мне от Лизы слышала.
— Много раз, — улыбнулась школьница. — Вы в ФСБ служите. Там интересно, да?
Тяжелый вздох вырвался из моей груди. Вот так, на пустом месте, и рождаются сплетни.
— Нет, я вовсе не являюсь разведчиком.
— Да? — с недоверием протянула Лаура. — А Лизка другое рассказывала.
— Думаю, ты тоже иногда фантазируешь, — улыбнулась я. — Про мастера спорта по гимнастике, скажем, и про золотые медали.
Щеки Ларисы вспыхнули огнем, очень быстро яркая краснота захватила лоб, уши и перешла на шею.
— Это правда, — тихо сказала девочка, — у меня имеются звание и награды. Могу их показать.
— Не подумай, что намекаю на некие физические особенности, — осторожно сказала я, — но, согласись, трудно представить тебя на ковре, выполняющей сальто или иное упражнение. Для гимнастики огромное значение имеет правильный вес. Впрочем, я понимаю, отчего ты придумала…
— Всегда говорю только правду, — перебила меня Лариса.
— Хорошо, — кивнула я и сменила тему: — Тогда ответь: свечка в виде кошки
На лицо школьницы наползло выражение невероятного изумления. Сообразив, что девочка забыла о сделанном презенте, я решила напомнить ей ситуацию:
— Ты подарила Лизе симпатичную киску из воска. Вчера в нашем доме отключили свет, Лизавета пожертвовала ради нас своим сувениром, но она очень расстроилась из-за потери симпатичной вещицы, вот я и хочу купить ей такую новую. Только ты сказала, что свечу привезли из Парижа.
Лариса снова покраснела, правда, не так сильно, как прежде.
— Кошку подарили маме, — пояснила она, — я попросила разрешения отнести ее Лизе. Ясно?
— Вполне, а можно поговорить с твоей мамой? Кстати, как ее зовут?
— По-настоящему? — склонила голову набок Лаура.
— Естественно. А почему ты задаешь такой странный вопрос?
Лаура скрестила руки на груди.
— Мамочку назвали Машей, но это имя лишь в паспорте стоит, оно ей не нравится, она предпочитает, чтобы к ней обращались Мэри. Кстати, мне тоже Лариса не по вкусу, идиотское имечко, мне хочется быть как бабушка — Лаурой. А Лиза говорит, что это глупо, словно из телесериала имечко. Может, и правда, идиотство?
— Думаю, нет, — тихо ответила я, — Лаура — очень красиво звучит, и многих детей называют в честь любимых родственников. Правда, считается, что делать подобное следует лишь в случае крайне удачной судьбы бабушки или деда. Есть поверье, будто внуки повторят жизненный путь тех, в честь кого их нарекли.
— Не слышала о таком, — фыркнула Лариса. — А имя все равно поменяю. Моя бабуля была замечательной, лучше всех! Это она из меня чемпионку сделала. А потом умерла, и все рухнуло.
— Скажи, твоя мама на службе? — перевела я разговор в иное русло.
— Она переводчица, — пояснила Лаура, — дома над рукописями работает.
— Дай, пожалуйста, ваш адрес.
— Зачем? — проявила бдительность девочка.
— Лиза очень переживает по поводу кошки, может, Мэри подскажет, где купить свечку.
— Пишите, — кивнула толстушка.
Я вбила нужные сведения в записную книжку мобильного и задала новый вопрос:
— Скажи, ты Мэри обо мне что-нибудь рассказывала?
Лариса кивнула.
— И что же сообщила маме?
Большие карие глаза девочки заморгали.
— Правду, — решительно ответила она. — Кстати, я бы на вашем месте Лизавете язык прищемила, она его за зубами держать не умеет.
— Ты рассказала маме о моей службе?
— Только ей, клянусь! — воскликнула Лариса. — Мамуся всегда нервничает, с кем я, где, в особенности теперь, когда мы в Москву переехали. Вот потому я ей про вас и сообщила, чтобы она не переживала. Я сказала: Лиза хорошая девочка из приличной семьи, мама у нее хирург, старший брат в рекламе работает, невестка в журнале, а есть еще тетка, так она вообще в ФСБ служит. Мама и успокоилась, на такую работу абы кого не возьмут, небось проверили со всех сторон. Поэтому она разрешила Лизе у нас бывать.