Фигура легкого эпатажа
Шрифт:
— А ты не москвичка?
— Нет, мы раньше в Новоклимовске жили, — пояснила Лаура. — Я занималась гимнастикой, получала медали, меня заметили, хотели даже в столицу пригласить к очень знаменитому тренеру. Но что-то случилось, и я начала страшно толстеть. Представляете, не ем ничего, жую, словно кролик, одну траву, а все равно пухну. За год пятьдесят килограммов набрала.
— Ничего себе! — покачала я головой. — Следовало обратиться к врачу.
— Мама меня по всем клиникам Новоклимовска прокатила, — пояснила грустно девочка, — только без толку. Два года меня там лечили, а затем мамуля наш дом продала, и мы в Москву переехали. Тут врачи вроде лучше, но особого успеха все равно нет. Вес, правда, стабилизировался, но куда уж больше, и так почти сто кило вешу. Лучше б мы дома
Я молча слушала девочку.
В тот день, глотая слезы, Лара выбежала вон из зала, на следующее утро в школу пришла Мэри и налетела сначала на физкультурницу, а потом на классную руководительницу.
— Как вам не стыдно! — возмущалась мать. — Девочка больна, она на самом деле была отличной спортсменкой! Вот, глядите, все документы налицо. А потом случилось несчастье, болезнь. Немедленно извинитесь перед ребенком!
— Мы не знали, — поджала губы классная.
— Никто вашу цацу не оскорблял, — живо заявила педагог по физкультуре. — Мало ли кто когда какие медали имел: я тоже на бревне блистала, а теперь вот ерундой занимаюсь, с детьми в школе вожусь…
— Почему мама не перевела тебя в другую школу? — удивилась я.
Лариса нахмурилась.
— В Москве все одинаковые, злые, и на того, кто на них не похож, сразу ярлык наклеивают — провинциал. Какой смысл класс менять, в новом то же самое будет. У нас в Новоклимовске люди другие. Вот вылечусь и уеду назад.
Прозвенел звонок, и в коридор начали выбегать дети.
Из школы я поехала по адресу, который мне дала Лаура.
Мэри открыла дверь сразу. Стройная фигурка женщины была обтянута синими джинсами и коротеньким ярко-красным свитерком. Мать намного больше напоминала старшеклассницу, чем грузная дочь.
— Вы от Беллы? — безо всякой улыбки спросила хриплым басом Мэри. — Рано приехали, договаривались после восьми вечера. Извините, простыла сильно, но это не грипп, не заразно.
— Меня зовут Евлампия Романова, — быстро представилась я.
— А… К нам часто заглядывает Лиза, — закивала мать Лары. — Вы очень похожи! Просто одно лицо!
— Видите ли, — спокойно пустилась я в объяснения, — Лиза Романова не является кровной родственницей своей нынешней мамы Кати, а я, хоть и считаюсь тетей девочки, не сестра Катюши. Просто судьба пошутила и столкнула вместе двух однофамилиц, которые стали друг другу настолько близкими людьми, будто родные. А уж как у нас появилась Лизавета, это вообще детективная история, боюсь, вы не поверите, узнав подробности [4 - Историю знакомства Лампы и Кати, а также рассказ о появлении в семье Лизы вы можете прочитать в книге Дарьи Донцовой «Гадюка в сиропе», издательство «Эксмо».].
— Всякое случается, — согласилась Мэри и быстро спросила: — Что привело вас ко мне? Надеюсь, девочки не поссорились? Мне бы этого очень не хотелось, Лизочка душевная, тонкая, она единственная из всего класса пожалела Ларочку. Вы, конечно, в курсе проблем моей дочери?
Я кивнула:
— Подростки жестоки.
— Ларисонька впервые столкнулась с неприязнью, — вздохнула Мэри и спохватилась: — Извините, держу вас в дверях, проходите… Чай, кофе?
— С удовольствием выпью чашечку цейлонского, — кивнула я.
— Чудесно, — обрадовалась Мэри, — наши вкусы совпадают.
На маленькой, но уютной
— И когда вы только все успеваете! — искренно восхитилась я. — Работаете, дом содержите, да еще делаете бисквиты…
Мэри рассмеялась:
— Провинциальная привычка. У нас в Новоклимовске женщины рукастые и быстрые. Темп жизни, правда, иной, не бегом, как в Москве, а шагом ходим. Я, когда сюда переехала, никак привыкнуть не могла. Город такой огромный, а Новоклимовск за час из конца в конец пешком пройти можно. Я сначала везде опаздывала: назначат мне встречу, и я по привычке за полчаса до свидания начинаю собираться. Спущусь в метро, и ужас охватывает: господи, ну и дура, ведь не успеть!
Глава 18
Я молча пила чай и ела невероятно вкусное печенье, а Мэри рассказывала свою биографию.
Родилась и жила она в Новоклимовске. Там же закончила школу и поступила в институт, на заочное отделение. Очень уж Мэри не хотелось отрываться от родных корней. Дочь этнического немца, Мэри с пеленок болтала на языке Гейне и Гёте, а ее папа Вальтер за всю свою жизнь так и не избавился от акцента, в минуты же особого волнения и вовсе забывал русский. Мама тоже в совершенстве «шпрехала» [5 - Шпрехала — искаженный немецкий, от глагола sprechen — говорить (Прим. автора.)], и в доме Антоновых чаще звучало «meine liebe», чем русский аналог «дорогая».
Кстати, папа Вальтер, естественно, не был Антоновым, но он очень хорошо понимал, какие сложности грозят жене, если та станет писать в анкете «Лаура Петровна Вайнштейн», поэтому взял фамилию супруги. Многие знакомые звали его Владимиром и не предполагали о его немецких корнях, а из-за акцента считали прибалтом.
Детство Мэри прошло счастливо. Папа хорошо зарабатывал, мама тоже приносила отличную зарплату — Лаура Петровна была тренером по гимнастике, и команда города Новоклимовска регулярно побеждала на соревнованиях. Одно время мама хотела сделать из Мэри чемпионку, но у дочери оказалась неподходящая фигура, слишком высокий рост, плохая растяжка. В общем, к спортивной карьере Мэри была абсолютно негодна, но девушка совершенно не страдала от того, что не оказалась на пьедестале почета. Тренировки вызывали у Мэри зевоту, она быстро уставала и не желала, как другие мамины ученицы, терпеть неизбежную боль. В конце концов Лаура Петровна со вздохом сказала ей: «Ладно, учи немецкий», — и девочка с радостью прекратила походы в спортзал.
В семнадцать лет Мэри поступила в московский институт, но в столицу она ездила всего два раза в год. Город пугал шумом и холодной деловитостью, жить в родных пенатах с любимыми родителями намного лучше, чем голодать в общежитии. Мэри не была амбициозна, ей не виделась во сне столица в качестве места постоянного проживания.
Когда Мэри перешла на третий курс, папа Вальтер скончался от инфаркта. Лаура Петровна поплакала и с утроенным рвением принялась за работу. Надо сказать, что женщина к тому времени преуспела — ее воспитаницы гремели на всю страну, прославляя город Новоклимовск. Лаура Петровна несколько раз получала более чем лестные предложения — ее приглашали перебраться в Москву, в северную столицу, в Киев, Минск… Все хотели иметь у себя легендарного тренера, но Лаура Петровна лишь улыбалась и говорила: «Где родился, там и пригодился, останусь на месте».
Мэр Новоклимовска очень ценил Лауру Петровну, городская администрация осыпала Антонову подарками: роскошный загородный дом, машина, льготы по оплате коммунальных услуг…
В общем, несмотря на кончину Вальтера, его вдова и дочь жили, ни в чем себе не отказывая. Кстати, Мэри не висела камнем на шее у матери — еще будучи студенткой, она стала сотрудничать с крупным издательством и получала за свои переводы вполне приличные гонорары. Антоновы казались — да и были на самом деле — беспроблемной семьей. Даже то, что Мэри родила вне брака дочь, не погасило радости, наоборот, Лаура Петровна воскликнула: