Фиктивная помолвка
Шрифт:
– Мама? – шепотом окликнула она, войдя в комнату, и взглянула на кровать, полог которой был раздвинут.
Вдруг осознав, что смотрит в глаза отца, София остановилась как вкопанная. Потом она не могла объяснить самой себе, как смогла рассмотреть подробности, но ей это удалось. Отец рукой обнимал мать, ее голова покоилась у него на плече, щека прижималась к его обнаженной груди, а длинные светлые волосы были спутаны и покрывали его руку. Оливия спала, и отец свободной рукой натянул одеяло на ее спину, а потом сдвинул брови и сложил губы, словно говоря «тш-ш», но не издал ни звука.
София пятилась до тех пор, пока не почувствовала
Ища, с кем бы поделиться, София подумала о Синтии, одной из самых близких своих подруг, но тут же забыла о ней. Торопливые шаги и переполненное волнением сердце привели ее к другой двери, и она постучала в нее далеко не так тихо, как в дверь материнской спальни, но даже при этом ей пришлось постучать второй раз. Когда Фрэнсис с взъерошенными после сна волосами открыл дверь, на нем были только бриджи, но София ни на что не обращала внимания.
– Что за черт, Софи? Ты в своем уме? Сейчас же иди вниз!
– Фрэнсис, – прижав к груди руки, она смотрела на него сияющими глазами, – угадай, что произошло. У нас все получилось! Получилось!
Шагнув вперед, молодой человек озабоченно взглянул направо и налево в еще пустой коридор, схватил Софию за руку и, втащив к себе в комнату, плотно закрыл дверь.
– Безусловно, получилось. Мы загнали себя в угол. Софи, неужели ты не понимаешь, что произошло бы, если бы кто-нибудь увидел, как ты ни свет ни заря рвешься ко мне в спальню? Твоя репутация была бы разорвана в клочья, даже если бы и вправду до твоей свадьбы оставалось всего два дня. Нечего было бы и думать об отмене свадьбы! Сейчас я снова выгляну в коридор, чтобы убедиться, что под дверью никого нет, а затем ты на цыпочках отправишься обратно к себе. Неужели ты так сходишь с ума по моему телу?
– Они вместе в постели, и он обнимает ее рукой, а она спит, прижавшись щекой к его груди. Мы сделали это, Фрэнсис, сделали! – рассмеявшись, София обвила Фрэнка руками за шею и громко чмокнула в щеку.
– Софи, Софи. – Он постарался отодвинуть от себя девушку. – Если нужно организовать какое-то нападение, я предпочел бы быть нападающим, если ты не очень возражаешь. Кто вместе в постели? О, догадываюсь – твои мама и папа. А ты ворвалась к ним? Тогда, деточка, можешь радоваться, что она спала, иначе ты обзавелась бы румянцем на всю жизнь.
– Ты думаешь, они?
– Нисколько не сомневаюсь… Знаешь, Софи, именно это обычно происходит, когда мужчина и женщина вместе идут в постель. И мне было бы гораздо легче, если бы ты не стояла слишком близко ко мне, когда я, гм, так небрежно одет. Я ведь всего лишь человек.
– О! – воскликнула она и, отскочив, залилась краской, очевидно, впервые заметив его нагой торс и босые ноги.
– Все, что ты видишь, будет полностью в твоем распоряжении через два дня, если ты, Софи, не исчезнешь отсюда незамеченной. В любом случае, надеюсь, эта краска означает, что тебе нравится то, что ты видишь. Значит, они провели ночь вместе, так?
– Да. – Она молитвенно сложила перед собой руки, снова просияв. – Все удалось, Фрэнсис. Игра того стоила. Теперь мне наплевать на все неприятности, которые меня сегодня ожидают. Я просто не буду обращать на них внимание.
– Знаешь, Софи, нам нужно кое-что обсудить, прежде чем встречаться с родителями. Но не здесь и не сейчас. Премного благодарен, но моему терпению есть предел. Через полчаса я буду ждать тебя в саду. У фонтана. Согласна?
– Да. Но я всю вину возьму на себя, Фрэнсис. Теперь, когда я знаю, что они снова вместе отныне и навсегда, мне ничего не страшно. О, ты замечательный!
– Ты перестанешь так думать, если будешь стоять здесь и вот так глазеть на меня. – Решительно шагнув к двери, молодой человек осторожно открыл ее. – Пусто. Боже правый, могу держать пари, даже слуги еще не появлялись. Выходи. Сейчас же!
Проходя мимо него, София наградила его еще одной широкой сияющей улыбкой, а Фрэнсис, в свою очередь, одарил потолок раздраженной гримасой.
Маркус попытался убрать руку так, чтобы не потревожить Оливию. «Боже, до чего она хороша, розовая ото сна, с растрепанными волосами», – подумал он, но когда, открыв глаза, жена в первый момент недоуменно взглянула на него, то показалась ему еще прекраснее.
– Мне лучше уйти, – сказал Маркус. Она промолчала. – Вчера вечером я не имел права говорить о пристойности твоего поведения – именно я. Честно говоря, не верю, что ты занималась бы своими любовными делами здесь, под носом у своих родителей, у моей матери и у множества прочих родственников и гостей. Прости меня.
Оливия опять ничего не сказала.
– Однако ты должна понять, что я чувствовал. Совершенно невыносимо встретиться лицом к лицу с любовником своей супруги… Но я не виню тебя, Оливия. Просто странно снова видеть тебя, вот и все. Моя жена – и не жена мне. Кто-то, кого я знал раньше, и кто теперь ведет жизнь, о которой я ничего не знаю. И об этом я тоже очень сожалею. Но могу сказать, Оливия, это безнравственно, даже несмотря на то, что это самая оправданная связь из всех, которые каждый из нас позволял себе за четырнадцать лет. – Марк улыбнулся, не дождавшись от нее ответа, и, сев на край кровати, надел ночную сорочку. – Но прощать не в твоем духе, верно? – Он встал и, не оглядываясь, вышел.
Графу хотелось бы, чтобы эта проклятая свадьба уже была позади и все, включая Оливию, разъехались по домам. Он не сомневался, что она уедет с Кларенсом, их подруга Эмма просто придавала пристойность их путешествию. Ему хотелось, чтобы Оливия уже уехала, чтобы он никогда больше не встречался с ней. С годами его любовь к жене стала более спокойной и не нарушала его повседневной жизни. А теперь эта любовь снова превратилась в боль, пожалуй, еще более острую, чем вначале, потому что вначале была надежда – надежда, что Оливия простит его, поймет, что не стоит лишать друг друга счастья из-за одного прегрешения, пусть даже очень серьезного. Теперь надежды не было. Днем она относилась к нему по-дружески, но исключительно из-за заключенного между ними соглашения. Да, она пустила его к себе в постель и даже встретила со страстью, которой прежде не проявляла, но ее разум не был в согласии с ее телом. Удовлетворив желание, она не поговорила с ним, не ответила ему и не простила его.