Фильм Андрея Тарковского «Cолярис». Материалы и документы
Шрифт:
Что же мне делать?
– с тоской спросил Крис.
– Я люблю ее.
Которую?
– спросил Снаут.
– Эту? Или ту, в ракете? Ее можно стащить с орбиты сюда. Она явится. Еще одна. И всякий раз будет являться, Крис, ты впутался в дело сил, над которыми мы не властны, в кольцевой процесс, в котором она - частица, фаза повторяющегося ритма. Она - всего-навсего инструмент, с помощью которого некие силы копаются в твоем мозгу... Не превращай научную проблему в альковную историю!
Она очень мучилась последние дни, —
Конечно... Тем хуже для тебя, — сказал Снаут.
– Ты должен помочь ей.
Что мне делать?
– спросил Крис.
Вдруг Хари пошевелилась. Она была еще мертва, но в ней уже теплилась жизнь.
Жуткое зрелище, — сказал Снаут.
– Никак не могу привыкнуть.
Он вышел как-то торопливо и боком.
Мучительно и тяжело возвращалась Хари к жизни. Было впечатление, точно она, неся многотонную ношу, пробиралась сквозь какую-то неви
димую толщу. Крис хотел помочь ей, он наклонился и попытался приподнять ее голову. Но тело ее оказалось словно свинцовым, и она едва не раздавила его пальцы.
Так продолжалось долго, и Крис стоял, не в состоянии помочь ей, облегчить ее муки. Наконец, она открыла глаза и села.
Крис, — прохрипела она.
Крис схватил ее руку. Она ответила нечеловеческим пожатием, которое чуть не раздавило Крису ладонь. Но постепенно пожатие ее стало слабеть, и она стала беспомощной и легкой, как ребенок.
Не удалось, — сказала она с горечью.
Глупая ты, — сказал Крис.
Крис, — сказала Хари, — неужели ничего нельзя сделать?! Я хочу исчезнуть. Как мне просто и легко, когда меня нет!
Не надо, Хари, — сказал Крис.
Я не Хари, — сказала она тихо.
Ну, хорошо, — после долгой паузы сказал Крис, — хорошо. Может быть, твое появление должно быть пыткой, может быть, услугой океана, может быть, исследованием моего мозга - какое это все имеет значение, если ты мне дороже, чем все научные истины, которые когда-либо существовали в мире!
Послушай, — сказала она.
– Я на нее очень похожа?
Была похожа, — сказал Крис.
– Но теперь ты заслонила ее. Теперь ты, а не она, настоящая Хари.
И вдруг ему показалось, что она вовсе не слушала его ответа, а, задав вопрос, словно забылась, глядя куда-то в сторону.
Хари!
– испуганно окликнул он ее.
Знаешь, — сказала Хари, — если лежать ночью и молчать, то мыслями можно уйти очень далеко и в очень странном направлении...
В центральной лаборатории тихо гудела аппаратура. Снаут сидел за пультом.
У Сарториуса были набрякшие красные веки, мешки под глазами и вообще, вид человека, который мало спит и много работает.
Я думаю, — говорил Сарториус Крису, — коль скоро фантом появляется всегда только в момент пробуждения, то, очевидно, океан извлекает из нас рецепт производства во время сна, считая, что самое важное наше состояние - сон. Поэтому, естественно, надо пытаться передать ему нашу явь,
Каким образом?
– сухо спросил Крис.
Пучок излучения, — сказал Сарториус.
Опять эта рентгеновская проповедь о величии человека, — усмехнулся Крис.
Мы промоделируем этот пучок токами мозга кого-нибудь из нас, — не обратив внимания на иронию Криса, сказал Сарториус.
Этот кто-то, конечно, я, — сказал Крис.
– Да.
Почему?
Вы здесь недавно, — сказал Сарториус, — ваше мышление более земное, об этом говорят и отношения с вашей... «женой»! Тип и чувственная основа вашего мышления наиболее соответствуют задаче.
Крис молча смотрел на усталое лицо Сарториуса.
Вот и отлично, — сказал Сарториус.
– Я рад, что вы согласны. Кета- ти, существует еще один проект: нужно перемонтировать аппаратуру Роше.
Аннигилятор?
– быстро спросил Крис.
Да, — сказал Сарториус, — я сделал предварительные расчеты. An- парат будет создавать антиполе. Обычная материя остается без изменений, уничтожаются только нейтринные системы...
В какой стадии это находится?
– нервно перебил Крис.
К сожалению, в стадии предварительных расчетов. Поэтому мы со Снаутом решили сначала попробовать воздействовать на океан излучением.
Когда вы намерены приступить к эксперименту?
– спросил Крис.
Сейчас, — сказал Сарториус, - недоставало только вашего согласия.
Я еще не дал согласия, — сказал Крис, — мне надо подумать.
Долго?
– спросил Сарториус.
Не надо ставить мне ультиматумов, — сказал Крис, — я могу ведь и отказаться.
Он вышел в коридор и остановился у окна, глядя на бесконечную голубую пустыню. Был штиль. Легкая, едва заметная дымка висела над океаном.
Снаут тоже вышел в коридор.
Крис, — сказал он, — я хочу, чтобы ты понял ответственность момента.
Еще бы не понять, — сказал Крис.
– Энцефалограмма, полная запись всех моих мозговых процессов, будет послана вниз, в глубины этого чудовища. Запись подсознательных процессов тоже... А вдруг я хочу, чтобы Хари исчезла, умерла?
1де она?
– спросил Снаут.
Спит, — сказал Крис.
– Она с трудом приходит в себя.
Да, — сказал Снаут, — после смерти они всегда с трудом приходят в себя.
Можно ли доверять все это этому киселю? Он и так вошел в меня,
чтобы измерить всю мою память и найти самые болезненные ее частицы.
Пора, — сказал Снаут, — время уходит, Крис. Я не стану убеждать тебя, ты достаточно серьезный ученый, чтобы понять.
Снаут, — неожиданно сказал после некоторой паузы Крис, — знаешь, мы утратили чувство космического... Это кажется парадоксом, но древние греки больше, чем мы, обладали этим чувством. Я говорю о нравственной стороне этого чувства...Вспомни сфинкса, — он вздохнул и устало прикрыл глаза.