Философия субъективности
Шрифт:
4. Что собой представляет личность, и как на ее развитие влияют условия модернити?
Продумаем эти три кейса. Во всех случаях речь идет о становлении личности в юном возрасте и поступках, во многом определивших жизнь человека. Автор начал работать над собой и продолжает это делать до сих пор. Юнг, порвав с отцом и церковью и приписав Богу нужные качества, и дальше в науке и жизни следовал этому образцу. Клавдия Зотова, украв ребенка, определила тем самым всю свою дальнейшую жизнь. Обсуждая, что такое личность, Александр Асмолов ссылается на Леонтьева:
«А.Н. Леонтьев писал: “Первые активные и сознательные поступки – вот начало личности. Становление ее происходит в напряженной внутренней работе, когда человек как бы постоянно решает задачу, “чему во мне быть”… Чем больше действие человека отклоняется
76
Асмолов А. Г. Психология личности. Принципы общепсихологического анализа. М., 2001. С. 140.
Во всех случаях наши герои действовали самостоятельно, что является одним из признаков становления личности. При этом они вышли на новое понимание реальности (им потребовалась такая опора). Автор увидел свою судьбу в образе Обломова. Юнг узнал «волю Бога, стоящего над Библией и Церквью, заставляющего отказываться от традиций, сколь бы священными они ни были». Клавдия Зотова убедила себя, что «евреи в СССР вне закона, и с ними можно делать все что угодно».
Итак, становление личности, поступок, новая реальность, вошедшая в сознание. Асмолов объясняет становление личности очень просто: личность исходно существует в человеке, но до поры до времени спит. Противоречия в деятельности человека пробуждают ее.
«Поиск “двигателя”, дающего начало активности личности, необходимо искать в тех рождающихся в процессе потока деятельностей противоречиях, которые и являются движущей силой развития личности”… Выступая как источник развития личности социально-исторический образ жизни как бы задает появившемуся на свет человеку сценарий, втягивая его в определенный распорядок действий. Жесткость этого распорядка действий зависит прежде всего от того, насколько варьирует в конкретном социально-историческом образе жизни свобода выбора тех или иных видов деятельности» [77] .
77
Там же. С. 195, 340.
В предложенной Асмоловым схеме человек “выбирает” виды деятельности, “овладевает” собственным поведением, решает задачу “чему в нем быть” и т. п., то есть он уже сознателен и сформирован, но его личность была на заднем плане и до поры до времени не осознавалась. Однако, что тогда объясняется, ведь главное как раз понять, откуда эта личность взялась и как она сформировалась?
Подобный подход, когда вводится предпосылка о предсуществовании личности, которая затем, в процессе развития себя раскрывает (то есть полагание своеобразного гомункулуса), объясняет и важный тезис А. Асмолова о том, что личность в истории была всегда.
«Итак, – пишет он, – на самых разных этапах человеческой истории в развитии культуры ведут между собой нескончаемый диалог социотипическое и индивидуальное поведение личности. Наличие этого диалога служит доказательством того, что в истории не было безличного периода существования общества» [78] .
Не подтверждает ли история с Юнгом концепцию Александра Асмолова? Разве не он сам решает, «чему в нем быть». Кто в нем это решает, если не его личность? Кто решал для автора, что он будет себя переделывать и закалять свою волю? Однако не все так просто. Ведь на Юнга решительное влияние оказало его желание порвать с отцом и церковью, а на меня влияние гуманистической литературы и слезы моей матери. Может быть, поступок и новая реальность только оправдывали это давление? К тому же современные культурологические и историко-психологические исследования показывают, что личность – довольно позднее образование. В филогенезе она складывается не раньше античной культуры, а в онтогенезе только в подростковом возрасте, когда взрослые, посылая ребенка в школу, начинают склонять его к самостоятельному поведению. Подвесим пока этот вопрос, чтобы к нему вернуться потом.
78
Там же. С. 310.
Обратим внимание еще на два момента. Первый, поведение Юнга близко к асоциальному, а Клавдии Зотовой вполне асоциальное, даже криминальное. В воспоминаниях Юнга есть, в частности, такой выразительный пассаж.
«Ребенком я чувствовал себя одиноко, и я одинок до сих пор, поскольку я знаю, и я должен объяснить и напоминать людям то, что они не знают и, в большинстве случаев, не хотят знать… С некоторыми людьми я был очень близок, по крайней мере до тех пор, пока они были как-то связаны с моим внутренним миром; но затем могло случиться так, что я вдруг отстранялся, потому что не оставалось ничего, что могло меня с ними связывать. До меня с трудом доходило, что люди продолжают существовать – даже когда им уже нечего сказать мне… Я мог увлекаться многими людьми, но стоило мне проникнуть в их суть, волшебство исчезало. И я нажил себе множество врагов. Но всякий человек, если он человек творческий, не принадлежит себе. Он не свободен. Он – пленник, влекомый демоном» [79] .
79
Юнг. Цит. соч. С. 351.
В этом исповедальном тексте нетрудно узнать традицию Сократа, доведенную до предела, до крайности романтической эпохой мысли: подобно великому греку, Юнг говорит обществу и толпе крайне неприятные вещи и одновременно понимает, как чудовищно он сам выглядит в свете обыденной общественной морали.
Тем не менее, Юнг вполне здоровый в психическом отношении человек. А вот Клавдия Зотова, здорова ли она? Юрист и психиатр скажет, что, конечно же, да. Юрист еще добавит, что Зотова – преступница. И оба они вынуждены будут признать, что сегодня тысячи, если не многие миллионы людей похожи в своих поступках на Клавдию Зотову. С одной стороны, они вроде бы не безумны, и в обычной жизни мало чем отличаются от остальных людей, с другой – преступники (насильники, убийцы и прочее). Если они нормальные люди, то, как могли совершить такие преступления (украсть ребенка, убить, изнасиловать)? Уже два раза по ТВ был показан страшный сюжет. Вполне нормальный по обычным меркам человек, «хороший производственник и товарищ» (будем так его дальше и называть), выкопал на своем огороде глубокий погреб, замаскировал и оборудовал его по последнему слову техники, затем поймал двух девушек и много лет держал в своей тюрьме и насиловал. При этом с точки зрения психиатров, он вполне вменяем, понимал, что делает, может отвечать за свои поступки перед судом. Приведу еще один кейс, надо сказать, сильно задевший меня своей правдой – повесть Галины Щербаковой.
В издательстве «Вагриус» вышли три повести Щербаковой, которые, перефразируя классика вполне можно назвать «энциклопедией жизни российского маргинала» («Время ландшафтных дизайнов»). Особенно меня поразила «История Устиньи Собакиной». Главная героиня повести, Дита Синицина названная матерью-уборщицей в честь Эдиты Пьехи, ничем последнюю не напоминала. Дита была страшненькой, не знала своего отца, зато хорошо была знакома с бедностью, унижением, несправедливостью. В результате уже к тринадцати годам Синицина решила, «что бедна, нелюбима в классе, и что она отомстит за все это в свое время» [80] . Когда Дита «заходилась в мести» – а с ней такое бывало, – горели лицо, шея, хотелось рвать все ногтями, зубами, и она прежде всего видела перед собою отца, которого должна найти и убить. Отца, которого как бы не было «ваще» [81] .
80
Щербакова Г. Время ландшафтных дизайнов» М., 2003. С. 162.
81
Там же. С. 163
Вот в каком нехорошем направлении стала развиваться личность юной Диты Синициной. Когда она подросла, то старалась мстить всем, до кого могла дотянуться. При этом лгала на каждом шагу, «считая, что вранье во всех случаях – удобно и выгодно. Как в сберкассе. Хотя что она знает про сберкассу? Ничего. Сроду у них там ничего не лежало. Проценты же от вранья набегали всем неустанно и без сбоев, поэтому все и врали» [82] .
Внешне жизнь Синициной протекала вполне благополучно – отлично, лучше всех, закончила школу, поступила в институт, затем в аспирантуру вышла на защиту – но за этой витриной во тьме клубились иные облака, прокрадывались опасные звери. Диту съедали зависть и ненависть.
82
Там же.