Философские обители
Шрифт:
При столь роковых обстоятельствах справедливость, которую Публий Овидий Назон воплотил в образе богини, дочери Юпитера и Фемиды, в начале золотого века спустившаяся на землю, теряет власть в человеческом обществе.
Пало, повержено в прах, благочестье, — и дева Астрея С влажной от крови земли ушла — из бессмертных последней. [11]Об уходе богини, дотоле обитавшей в сёлах среди молодёжи, упомянул и Публий Вергилий Марон:
11
(Овидий, loc. cit. Перев. С.Шервинского.)
Жан Перреаль оставил нам — благодаря скульптуру Мишелю Коломбу — прекрасную женскую статую богини правосудия, изваянную по случаю сооружения удивительной гробницы, которую Перреаль нарисовал по заказу королевы Анны, позаботившейся о роскошном последнем пристанище для своих горячо любимых родителей — герцога Бретонского Франциска II и Маргариты де Фуа. На первый взгляд, у нашей Фемиды, юной и, несмотря на гигантский рост, очень привлекательной, в руках лишь два привычных классических атрибута: меч и весы. Последние — небольшого размера, и две их чаши уравновешены. Сразу вспоминаются слова неизвестного Адепта, блестяще переведённые Бруно де Лансаком:
12
(Georgicorum, liber secundus. — Георгики, книга вторая. Перев. С.Шервинского).
«…используя силу тяготения, мы взвешиваем составные элементы в столь точной пропорции, что они замирают и ни один не в состоянии перевесить другой; когда один элемент равен другому по силе, когда твёрдое, к примеру, не одолевается летучим, а летучее — твёрдым, эта соразмерность порождает правильный вес и совершенную смесь». [13]
Мы следом за Учителем неоднократно рассматривали эти необычные весы, где на одной из чаш — раскрытая книга. В настоящей книге в главе о Стражах при теле Франциска II, герцога Бретонского, разбирается экзотерическое на первый взгляд аллегорическое изображение четырёх основных добродетелей по углам нантского мавзолея, таящее в себе редкие сведения.
13
La Lumière sortant par soy mesme des Tenebres ou Veritable Theorie de la Pierre des Philosophes ecrite en vers Italiens, & amplifiée en Latin par un Auteur Anonyme, en forme de Commentaire; le tout traduit en François par B.D.L. — Свет, самоисходящий из Тьмы, или Истинная Теория Камня Философов, написанная итальянскими стихами, дополненная латинскими комментариями анонима; переведено на французский язык Б.Д.Л. A Paris, chez Laurent D'Houry, 1687, p. 284.
Поразительная деталь: на голове у богини правосудия — герцогская корона, которой нет у её столь же величественных подруг. Приходится предположить, что Коломб воплотил в мраморе лицо Анны Бретонской, женщины умной, образованной и красивой. Чтобы удостовериться в этом, достаточно внимательно взглянуть на два небольших наброска, где изображены лица славной герцогини и её второго супруга Людовика XII. Рисунки пером хранятся в библиотеке медицинского факультета в Монпелье; по свидетельству Жеана Парижского (Jehan de Paris), они выполнены Перреалем.
Нет ничего удивительного, что этот по праву столь знаменитый художник вложил алхимический смысл в чудесное оформление гробницы. Рисовальщик, художник, миниатюрист, поэт вдобавок, он написал Жалобу природы заблуждающемуся алхимику, где в акростихе обозначил своё имя. Вот первые девятнадцать строк явно оригинальной рукописи из библиотеки Сен-Женевьев в Париже. Это одновременно и начало, и вступление к превосходному трактату, изложенному высоким поэтическим языком. Начальные прописные буквы составляют имя, фамилию и место рождения автора — IEHAN PERREAL DE PARIS (Жеан Перреаль из Парижа).
Il avint ung iour que nature En disputant a ung souffleur Hardiment luy dist creature A quoy laisse tu fruict pour fleur Nas tu honte de ta folleur Pour dieu laisse ta faulcete Et regarde bien ton erreur Raison le veult et verite Renge toy a sublillite Entens bien mon livre et ty fie Autrement c'est la pauvrete Laisse tout. Prens philozophie Daultre part ie te certifie Et me croiz qui suis esperit Personne nest qui verifie Autre que moy lavoir escript Rien nest he fut qui onc le veit Je lay fait pour toy qui le prens Si tu lentens bien tu apprens.Не идёт ли Жан Перреаль по стопам Николая Фламеля с его знаменитой «Книгой Авраама Еврея», когда уверяет, что обнаружил Жалобу природы под изображением черепа, в яме, что книжечка была «зело ветхая» и что написал её «дух земной и подземный». Он, Перреаль, прочёл её «с немалым трудом из-за древнего способа начертания латинских букв», то есть так же, как и Фламель, который одолел свою книгу лишь ценой долгих усилий. Через пять веков после Адепта с улицы Мариво Фулканелли в своём втором труде истолковал для приверженцев нашей науки (amateurs de science) диковеннейшую золотую книгу, очень старую и большую, и, в частности, необычайное паломничество в Сантьяго де Компостелла, о котором в ней повествуется.
Фулканелли далеко отошёл от того причудливого эмпиризма, который Жан Перреаль старательно отделяет от традиционной алхимии. В ту пору уже смешивали творение природы (œuvre de nature, opus naturœ) и искусственную работу (travail mécanique, opus mechanice), но Философ или алхимик и суфлёр или спагирик использовали не один и тот же огонь; если последний прибегал к простому огню, производимому обычным топливом, то первый — к философскому, проистекавшему из неисчерпаемого небесного источника. Именно огонь матери-природы есть главный труженик Великого Делания, именно его Христос принёс в мир и именно его Он желает видеть пылающим в атаноре — там, где обтёсывают краеугольный камень, который Всемогущий Бог предназначает для людей доброй воли.
Камень, на котором Иисус построил свою Церковь, лежит в основании всякой философской обители. Увы, нередко он становится причиной преткновения и соблазна.
«И вот теперь я пишу сей трактат, дабы приоткрыть завесу и указать на Камень Древних, прибывший в нашу юдоль скорби с небес для исцеления и утешения человеков, как на высочайшее и всесозвучное сокровище, коим я сподобился овладеть небеззаконно».
Так писал Василий Валентин, монах-бенедиктинец, в Duodecim Claves Philosophiæ [14] , которые женщина-алхимик Сабина Стюарт де Шевалье пересказала в своём Философском трактате о трёх началах. [15] Пользуясь случаем выразить восхищение знаменитым кеновитом, она включила в свой труд примечательный и очень красивый рисунок, который мы с удовольствием приводим в данном издании [II] в дополнение к тому, что мы включили в свою Алхимию. [16] На рисунке внизу с левой стороны на печи изображена колба, из которой торчат три цветочные головки, внутри колбы стоят рядом алхимические мужчина и женщина, а в горлышке колбы — младенец.
14
Les Douze Clefs de la Philosophie. — Двенадцать ключей к Философии. Перевод, примечания и объяснение рисунков. Editions de Minuit, p. 73. — Э.К. Цит. по: ДКМ. С. 53. — В.К.
15
Издано в Париже, в изд. Quillau, 1781.
Корона Адепта происходит от короны королька (petit roi, regulus), она с остриями и всегда идёт вкупе с жезлом и ключом к философскому витриолу.
16
Etudes diverses de Symbolisme hermétique et de Pratique philosophale. — Исследование различных вопросов герметической символики и философской практики. Jean-Jacques Pauvert (1964). — Э.К.
См. также: КЭА. — О.Ф.
II. ФИЛОСОФСКИЙ ТРАКТАТ Сабины Стюарт де Шевалье. Эстамп. Фронтиспис.
Василий Валентин принимает корону Адепта из рук Природы, всемогущей Девы, без которой Церковь не могла бы существовать. Эмблема царского достоинства заставляет монаха-алхимика умереть для нашего жалкого мира с его тремя измерениями, где теперь оплакивают его собратья.
Философский сосуд с теми же обитателями фигурировал уже среди цветных рисунков Божьего дара (Don de Dieu) Георга Аураха, поэтому здесь мы приводим акварель, давно списанную нами с небольшой картины одного художника, современника Жака Кёра [III].