Философский словарь
Шрифт:
Иногда я воображаю себе, как сотни миллионов лет назад первые человекообразные существа устроили между собой спор, надо ли укрощать огонь. Одну партию представлял молодой ученик колдуна, любивший забавляться с кремнем и деревянными щепками. Другую – мудрый эколог, пекущийся о природе и будущем. «Осторожно! – кричит он. – С этим огнем никогда не знаешь, чем кончится! Мы не в состоянии точно рассчитать вероятность риска, но наверняка будут несчастные случаи, пожары, может, погибнут тысячи людей…» Погибло намного больше. Но человек все-таки приручил огонь.
Или вот другой спор развернулся три сотни лет тому назад вокруг паровой машины. С одной стороны, ученик колдуна смастерил котелок с поршнем. С другой стороны, мудрец, озабоченный состоянием окружающей среды и верностью традиции, кричал: «Осторожно! С этой паровой машиной мы вступаем в неведомую область, риска которой оценить не можем! Эта новая технология опрокинет
Я говорю все это не потому, что выступаю против экологов, – я много раз голосовал за них и буду голосовать в будущем. Я говорю это потому, что хочу предостеречь против такого применения принципа предосторожности, точнее, его карикатуры, которая, дай ей волю, заставит нас замкнуться в бездействии и консерватизме. Всякое нововведение чревато риском, и почти никогда невозможно точно предвидеть его размеры. Правильно понятый принцип предосторожности вовсе не подразумевает отказа от прогресса, он лишь призывает в своем стремлении к прогрессу стараться предвидеть и ограничивать сопряженный с ним риск, пусть даже лишь вероятный. Тот, кто ничего не предпринял против возможной опасности, несет за это вину – вот о чем ясно говорит принцип предосторожности. Но из этого не следует, что преступно делать что-либо, что может быть сопряжено с каким-либо риском. Потому что в этом случае останется только одно – не делать вообще ничего, во всяком случае ничего нового. Но это будет уже не предосторожность, а косность.
Короче говоря, принцип предосторожности это позитивный, предписывающий (действие против возможной опасности: «В сомнении предпринимай что-нибудь, чтобы снизить риск»), а не негативный, запрещающий («В сомнении воздерживайся») принцип. И, поскольку нулевого риска не существует, негативное толкование принципа предосторожности вынудило бы нас к бездействию, ведь сомнение в жизни присутствует всегда. Если б мы его придерживались, вся человеческая история утратила бы смысл, ибо она вся состоит из преодоления опасностей.
Позвольте, скажет читатель, но изложенный вами принцип предосторожности так и не дает нам ответа, как же относиться к генной инженерии, ядерной энергии и переливанию крови (сейчас, когда на дворе стоит 2000 год, идут разговоры о так называемой болезни Крейцфельдта-Якоба, при которой вероятны осложнения при переливании крови, хотя насколько велик риск, никому не известно). Действительно, не дает, но ни принцип, ни его формулировка здесь не виноваты. Никакой принцип не способен принимать решения за нас, и это прекрасно. Так и принцип предосторожности: он может принести пользу в выборе политического решения, но самим решением не станет. Для решения нужно благоразумие – не принцип, а добродетель. И демократия – не гарантия, а необходимое условие.
Опасно все, что мы делаем, хотя и с различной степенью опасности. Ничего не делать так же неосмотрительно, как делать что взбредет в голову.
Принцип Реальности (R'ealit'e, Principe De -)
Не противоположность принципа удовольствия и даже не совсем его дополнение. Скорее это разумная и трезвая форма принципа удовольствия, подразумевающая, что в стремлении к удовольствию необходимо учитывать реальность. Сущность принципа удовольствия – стремиться к наиболее полному наслаждению и наименьшему страданию – сохраняется, но при этом принимаются во внимание условия и опасности, грозящие со стороны реальной действительности. Это и есть принцип реальности. Следование ему приводит нас к необходимости более строго различать между собой удовольствия, частично отказываться от них, а иногда и соглашаться претерпеть неудовольствие, чтобы в дальнейшем испытать более сильное или более продолжительное наслаждение. Люди, которым удается бросить курить, делают это по той же самой причине, по какой начали курить (ради удовольствия), но рассуждают при этом (принцип реальности основан на интеллекте) совершенно иначе: курение в конце концов (по меньшей мере, согласно статистике) приносит больше неприятностей, чем наслаждений. Они вовсе не отказываются следовать принципу удовольствия, просто они его иначе применяют. Именно ради удовольствия мы ходим к зубному врачу и на работу, хотя чаще всего ни у врача, ни на работе никаких удовольствий не получаем. Вы скажете, что гораздо большим удовольствием было бы остаться дома и валяться в постели? Бесспорно, но это удовольствие рассчитано на очень короткое время. Принцип реальности как раз и освобождает нас от диктата скоротечности, пробуждая благоразумие (то, что древние греки именовали phronesis) и воображение.
Принцип
В приближенном виде его сформулировал Аристотель: «Удовольствия люди избирают, а страданий избегают» («Никомахова этика», книга Х, 1).
Ему вторит Эпикур: «Ведь ради этого мы все делаем – именно чтобы не иметь ни страданий, ни тревог. […] Поэтому мы и называем удовольствие началом и концом счастливой жизни. С него мы начинаем всякий выбор и избегание» (Письмо к Менекею).
Принцип удовольствия воспел Вергилий, возможно, не без влияния Лукреция: «Каждый ведом своим удовольствием»; «Буколики», II, 65; ср. «О природе вещей», книга II, 172 и 258). О нем писали бл. Августин и Паскаль (в литературе этот подход получил название пангедонизма Пор-Рояля: «Человек – раб удовольствия; его неотвратимо влечет то, что доставляет наибольшее наслаждение; он всегда делает то, что ему больше всего нравится, иначе говоря, он всегда хочет приятного» (Паскаль, «Сочинения о благодати»). Об этом писал и Монтень («Что бы ни говорили, но даже в самой добродетели конечная цель – наслаждение», I, 20), и большинство материалистов XVIII века. Но, разумеется, лишь в последнее время и лишь благодаря Фрейду принцип получил свое название и свою ставшую канонической формулировку. «Вся наша душевная деятельность направлена на то, чтобы получать удовольствие и избегать неудовольствия» (Введение в психоанализ. Лекция 22; см. также «По ту сторону принципа удовольствия», I).
Принципиальное Умаление (P'etition De Principe)
Логическая ошибка, помещение в начало доказательства того, что хотят доказать, хотя бы даже в другой форме. По сути то же, что элементарная диаллель, как диаллель – косвенная форма принципиального умаления.
Природа (Nature)
Physis древних греков и natura Лукреция и Спинозы – сама реальность с ее независимостью и спонтанностью, с ее способностью к самовоспроизводству и саморазвитию. Тем самым противостоит искусству или технике (как нечто производящее само себя, в отличие от того, что сделано человеком) и божественному (как нечто развивающееся и изменчивое, в отличие от того, что неподвижно). Слово употребляется как в обобщенном (природа есть совокупность природных существ), так и в более частном (природа отдельного существа, иногда называемая его сущностью, т. е. естественная составляющая существа, его, по выражению Аристотеля, «принцип движения и устойчивости») смысле. В обоих пониманиях противостоит сверхъестественному и культуре. Природа это все то, что существует (или производит впечатление существующего) независимо от Бога, если, конечно, не определять Бога как саму природу, и от людей.
Природа Порождающая / Природа Порожденная (Nature Naturante / Nature Natur'ee)
Эти термины изобрели схоластики. Природой творящей, порождающей (natura naturans) они именовали Бога, природой порожденной (natura naturata) – совокупность сотворенных вещей. Сегодня, однако, эти термины принято толковать в том пантеистическом смысле, который заложил в них Спиноза в своей знаменитой схолии к одной из теорем «Этики». Nature naturante есть природа постольку, поскольку она является Богом, т. е. причиной себя и всего остального (это не модусы, но вечные и бесконечные атрибуты субстанции). Nature natur'ee это совокупность с необходимостью вытекающих из нее следствий, каждое из которых одновременно является и причиной; это бесконечная цепь конечных причин (совокупность не атрибутов, но модусов). Можно сказать, что природа порождающая есть природа как причина самой себя и всего остального, а природа порожденная – совокупность следствий этой имманентной каузальности («Этика», часть I, теорема 29, схолия).
Природное (Естественное) Состояние ('Etat De Nature)
Положение человеческих существ до установления общей власти, общих законов, даже до возникновения общественной жизни. Чисто гипотетическое состояние, по всей видимости неудовлетворительное. Жизнь человека в таком состоянии, писал Гоббс, «одинока, бедна, беспросветна, тупа и кратковременна» («Левиафан», часть I, глава 13).
Притязание (Envie)
Желание иметь то, чего у тебя нет, но к обладанию чем стремишься, особенно если это имеется у другого. Притязание берет начало в нужде и достигает кульминации в зависти. Притязание – наглядная иллюстрация того, как любовь к себе способна породить ненависть к другим.