Философский словарь
Шрифт:
Эмпиризм (Empirisme)
Всякая теория познания, на первое место ставящая опыт, отказываясь, например, от врожденных идей Декарта и априорных форм Канта. Для эмпирика разум не является первичной, абсолютной данностью – он сам вытекает из опыта, как внешнего (ощущение), так и внутреннего (размышление), и в одно и то же время зависит от опыта и придает ему форму (в частности, посредством использования знаков). Тем самым эмпиризм противостоит рационализму, понимаемому в узком гносеологическом смысле. Что, разумеется, не мешает ему оставаться рациональным в широком или нормативном смысле: большинство великих эмпириков (Эпикур, Бэкон, Гоббс, Локк, Юм и другие) всю жизнь сражались за торжество разума и ни в коем случае не против опыта, чего разум делать не может и не должен, а против обскурантизма и варварства.
Этим объясняется тот факт, что в ХХ веке логический эмпиризм стал проявлять повышенный интерес к науке, вплоть до отрицания всякой метафизики: «Логический анализ выносит
Это утверждение должно оставаться справедливым даже в случае, если мир познаваем, что, в свою очередь, всегда предполагает, что в нем есть непознанное. И здесь снова вступает в свои права философия, в том числе в своем умозрительном измерении, запрещая себе именоваться наукой. Эмпиризм совсем необязательно антиметафизичен. Но он всегда против догматики, во всяком случае, должен быть против догматики. Если всякое знание происходит из опыта, разве можем мы познать все или достичь хотя бы в чем-нибудь абсолютного знания? Откуда у нас возьмется уверенность, что опыт открывает истину, если проверить это можно лишь через другой опыт? И как убедиться, что не существует знания вне опыта, если по самой своей природе оно лежит вне наших возможностей познания? Эмпиризм, поначалу выступавший как догматическое учение (в особенности у Эпикура и Лукреция), в новейшее время смыкается скорее со скептицизмом. Чем шире опыт, тем яснее нам его границы, которые в то же время являются и нашими собственными границами.
Эмпирический (Empirique)
Происходящий из опыта или зависящий от опыта. В европейской философии после Канта термин воспринимается скорее с неодобрительным оттенком. Поскольку всякий опыт носит частный и случайный характер, постольку эмпирическое знание не может быть ни универсальным, ни необходимым. Из того, что некоторые наблюдаемые нами вещи до сих пор происходили таким-то и таким-то образом, никоим образом не вытекает, что они всегда будут происходить таким же точно образом. Поэтому всякое эмпирическое знание остается приблизительным и временным. Однако знание, в котором нет ничего эмпирического, вообще не может являться знанием. Если бы не опыт обращения со знаками и фигурами, опыт очевидного и абсурдного, что осталось бы от математики?
Энергия ('Energie)
Сила, проявляющаяся в мощности (dynamis) или в действии (energeia); способность производить усилие или работу. Современная физика учит, что энергия может принимать различные формы (кинетическая, тепловая, электрическая энергия и т. д.), что она никуда не исчезает и ниоткуда не появляется (и всегда сохраняется, даже если переходит в теплоту), наконец, что она эквивалентна массе (E=mc2). В философском смысле этот термин мог бы служить неплохим переводом понятию conatus, введенному Спинозой. Всякое существо стремится к сохранению своего бытия, и любая энергия сохраняется: обе эти идеи, при всей своей очевидной разнородности, по меньшей мере сопоставимы. Что не исключает ни существования смерти, ни существования усталости.
Энстаз (Enstase)
Неологизм, образованный по образу и подобию слова «экстаз» и имеющий обратное значение. Погружение в себя и растворение в себе, своего рода прыжок в имманентность (т. е. в тот абсолют, в котором мы пребываем).
Чаще всего этот термин употребляется для обозначения некоторых разновидностей мистического опыта, в особенности в восточных верованиях. Если атман (в индуизме самость, «Я», субъективный момент сознания. – Прим. ред.) и брахман (в индуизме Абсолютная Реальность. – Прим. ред.) составляют единое целое (как в индуизме) или вообще не существуют (как в буддизме), то как перейти от одного к другому? Мистика здесь не в возможности их встречи, а в их единстве или взаимопроникновении.
Энтелехия (Ent'el'echie)
Бытие в действии в отличие от бытия в потенции. В этом смысле термин синонимичен понятию «en-ergeia». В словаре Аристотеля обозначает скорее свершившееся действие (имеющее цель – telos – в себе самом), чем действие в процессе совершения (стремящееся к цели, следовательно, пока ее не достигшее). Полностью завершенное действие, или совершенство в действии.
У Лейбница этим термином обозначаются монады – в той мере, в какой они несут в себе «известное совершенство, и в них есть самодовление, которое делает их источником их внутренних действий» («Монадология», 18).
Энтропия (Entropie)
Свойство состояния изолированной (или принимаемой за таковую) физической системы, характеризуемое количеством самопроизвольного изменения,
Энтузиазм (Enthousiasme)
«В переводе с греческого, – пишет Вольтер, – это слово означает “утробное волнение, внутреннее возбуждение”». Наши словари дают ему иное толкование, выводя из глагола «enthousiazein» – «быть вдохновленным божеством» (сам глагол образован от существительного «theos»). Итак, энтузиазм – это перенос божественного, или чего-то, считающегося божественным, или просто похожим на божественное. Впрочем, не исключено, что Вольтер не так уж и заблуждался и роль утробы в появлении энтузиазма значительно больше роли божества.
В более широком смысле термин обозначает радостную или восхищенную восторженность. Это состояние сродни опьянению, но благородному и бодрящему, которое, тем не менее, разум должен научиться держать под контролем. Охваченного энтузиазмом человека подстерегает опасность утратить всякое критическое чувство, всякую независимость, проницательность и способность смотреть на вещи со стороны. В особенности это касается массового энтузиазма, лежащего в основе моды и фанатизма. «Партийный дух как ничто другое предрасполагает к энтузиазму, – отмечает Вольтер, – и нет ни одной фракции без своих одержимых».
Эпикуреизм ('Epicurisme)
Учение Эпикура и его учеников. Радикальный материализм, продолжение атомизма Демокрита: не существует ничего, кроме бесконечного числа атомов в бесконечной пустоте; все происходящее – это их движение и их встречи друг с другом. Это также парадоксальная форма сенсуализма, поскольку атомы и пустота, из которых состоит реальность, не чувственны. Наконец, это, главным образом, настоятельный гедонизм: удовольствие, являющееся единственным благом, достигает кульминации в таких радостях души, как философия, мудрость и дружба. Разумеется, душа – всего лишь часть тела, состоящая из более подвижных атомов, и она умирает вместе с телом. Никакой жизни кроме посюсторонней не существует. И никакой иной награды, кроме удовольствия от хорошо прожитой жизни, нет и не будет. Провидения не существует, судьбы не существует, конечной цели не существует. Что же такое наш мир? Скопление атомов, появившееся на свет случайно и в любом случае имеющее свой конец. Что такое боги? Они так же материальны, как все остальное, и не имеют власти над природой, ибо не они ее создали, но она включает их в себя. Впрочем, дела человеческие мало их интересуют, им довольно того, что они счастливы. И нам, не являющимся богами, следует брать с них пример. Для этого есть четыре способа (тетрафармакон – «четырехсоставное лекарство»): понять, что смерть – ничто; что богов бояться незачем; что боль переносима, а счастье достижимо. Лекарство, как видим, достаточно простое. Однако путь к счастью не складывается сам собой. Чтобы выйти на него, необходимо отказаться от пустых, т. е. неудовлетворимых, желаний (жажды славы, власти, богатства) и посвятить себя удовлетворению желаний естественных и необходимых (утолению голода и жажды, сну, занятиям философией). Последние ограничены, и удовлетворить их легко. Многие толкователи считают, что в этом пункте эпикурейский гедонизм переходит в своего рода аскетизм, что в корне неверно. Если эпикуреец отказывается от каких-то наслаждений, то не из презрения к удовольствию и не из любви к труду; он делает это с единственной целью – насладиться жизнью как можно полнее. «Эпикур, – утверждает Лукреций, – ограничивает и желание, и страх». И первое и второе у него неразрывно связаны. Если ты сам не знаешь, чего хочешь, то будешь бояться всего. Если же ты желаешь лишь того, что тебе доступно (твоему телу и твоей душе), то тебе нечего бояться. Эпикуреизм это не аскетизм, а сведенный к минимуму гедонизм, и то лишь по отношению к объектам наслаждения. Ведь наслаждение, свободное от нехватки чего-либо и страха, достигает максимальной степени: «Ячменный хлеб и вода, – писал Эпикур, – приносят величайшее наслаждение, если ты подносишь их ко рту, чувствуя голод и жажду». Поэтому удовольствие это «начало и конец счастливой жизни», но лишь для того, кто умеет делать правильный выбор между своими желаниями. Это самая простая и одновременно самая труднодостижимая форма мудрости – искусство безмятежного наслаждения (телесные удовольствия) и радости (духовные удовольствия), то, что делает человека «подобным богам». Продолжение гедонизма ведет к эвдемонизму.