Философский словарь

Конт-Спонвиль Андре

Человек (Homme)

Всякое человеческое существо независимо от пола и возраста. Именно в этом смысле мы говорим о равенстве людей в правах и достоинстве. Из этого понятия, разумеется, не может быть исключен признак половых различий, тем более что он нисколько не ущемляет единства вида. Напротив, именно половые различия и позволяют человечеству существовать и оставаться человечным. Что такое, в самом деле, человеческое существо? Наделенное речью и разумом животное, живущее в обществе, способное трудиться, смеяться и творить? Ничего подобного. Даже если нам удастся открыть на Земле или на какой-нибудь другой планете вид живых существ, умеющих говорить, мыслить и так далее, это открытие ни в чем не изменит пределов определения человеческого вида. И даже совершенный дебил, лишенный способности к речи и мышлению, не умеющий ни работать, ни творить, ни смеяться, мало того, не обладающий социальным инстинктом (как герой Итара в романе «Дикое дитя»), все равно остается человеком. Такой же точно упрек можно высказать Линнею, автору знаменитого определения: Animal rationale, loquens, errectum, bimane (Разумное прямоходящее двурукое

животное, наделенное речью (лат.). – Прим. пер.). Оно относится далеко не ко всем людям, и невозможно доказать, что оно относится только к ним. Ни одно функциональное или нормативное определение не будет приемлемым, поскольку оно потребует исключить из человеческого вида всех, кто не способен нормально функционировать. Поэтому нам придется поискать другой критерий, не функциональный, а генетический, и не нормативный, а специфический. Один из таких критериев, годящийся для любого вида животных, предлагает биология. Это способность давать потомство при скрещивании. Индивид принадлежит к данному виду, если обладает способностью к воспроизводству путем скрещивания с другим членом того же вида и дает потомство, также способное к воспроизводству. Но и это определение касается только вида, но никак не отдельного индивида: бесплодный человек не перестает быть человеком. Следовательно, если мы хотим найти критерий, действенный и на индивидуальном уровне, нам необходимо подойти к решению проблемы с другой стороны, рассматривая не порождение, а филиацию, т. е. преемственность. Тогда мы придем к следующему определению, которое лично мне представляется единственно годным именно для этого определяемого и только для него. Итак, человеческим существом является всякое существо, рожденное от двух человеческих существ. Мне возразят, что такое определение включает в себя логический круг, поскольку предполагает понятие человечества. Однако это не столько слабость определения, сколько факт существования вида, который подразумевается существованием каждого индивида и помимо которого он не может быть определен. Что касается определения самого вида, то это уже задача естественников, от которых мы узнаем, что Нomo sapiens принадлежит к классу млекопитающих и отряду приматов, специфически выделяясь из них (хотя тут могут быть и исключения индивидуального порядка) определенным числом хорошо известных генетических признаков: более крупным мозгом, противостоящим большим пальцем руки, гортанью, способной производить звуки речи, и т. д. Без этих биологических признаков человечество не было бы тем, что оно есть. Но отдельный индивидуум является человеком вовсе не потому, что обладает этими признаками; он может обладать ими потому, что рожден от двух человеческих существ, мало того, он останется человеком, даже если будет лишен какого-либо из этих признаков. Но если человека делает человеком преемственность, человечество на индивидуальном уровне не может быть определено через его совершенства. Физическая неполноценность калеки даже в самой тяжелой форме ни в коей мере не отменяет того, что задано в виде предположения.

Еще одно возражение, которое мне могут выдвинуть, касается репродуктивного клонирования, позволяющего воспроизводить человеческое существо не от двух, а всего от одного индивида. Мне думается, это не столько возражение, сколько серьезный довод против клонирования. Но не потому, что от него пострадает предложенное мной определение (его нетрудно видоизменить: человеческим существом является всякое существо, рожденное по меньшей мере от одного человеческого существа), а потому, что оно заставляет усомниться в одном из самых ценных признаков человечества – рождении от двух разных индивидов третьего; ведь именно потому, что они разные, третий индивид никогда не идентичен ни одному из них. Воспроизведение ни для мужчины ни для женщины никогда не означает точного копирования, и очень хорошо, что не означает. Человеческое существо, рожденное на свет в результате клонирования и от одного-единственного индивида, бесспорно, будет принадлежать к данному виду (что и объясняет видоизменение определения, которое, забегая вперед, я предложил). Но человечество, если эта практика приобретет широкий размах, утратит все богатство различий, а значит, станет менее человечным. Речь идет не о спасении определения, а о спасении бесконечного разнообразия и непредсказуемости человечества. Рождение потомства есть сотворение, а не повторение. И право отличаться от своих родителей является неотъемлемой частью прав человека.

Человеческая Натура (Nature Humanie)

В 1960-е годы считалось хорошим тоном придерживаться мнения, что никакой особенной человеческой натуры не существует: человек, дескать, это культура и свобода. Однако, будь все это так просто, разве стали бы мы пугаться генетических манипуляций с зародышевыми клетками, ответственными за передачу генотипа человека? Истина, на мой взгляд, заключается в том, что человеческая природа все-таки существует или, во всяком случае, существует природа человека, в каждом из нас проявляющаяся как результат естественного процесса антропогенеза. Наша натура это все то, что мы получаем при рождении и генетическим путем передаем, хотя бы частично, своим потомкам. Сегодня мы все лучше начинаем осознавать, насколько важен этот процесс. Все остальное – задача гуманизации, т. е. воспитания и обучения. В этом контексте допустимо говорить о том, что человеческой натуры не существует – не потому, что в человеке нет ничего естественного, т. е. природного, а потому, что его природная составляющая не делает из него человека. Иными словами, подлинно человеческое в человеке заложено не природой и не носит естественного характера. Мы рождаемся мужчинами и женщинами – такова наша природа. Но затем мы становимся людьми – в соответствии с нашей культурой и стоящей перед нами задачей.

Человечество (Humanit'e)

Слово имеет два смысла – описательный и нормативный. Человечество, и это в общем-то единичный случай, есть одновременно вид животного и добродетель. Здесь используется не метафора (ср.:

«Отважный, как лев» – о храбром человеке), а метонимия, т. е. перенос значения целого (человеческий вид) на его часть (поскольку некоторые представители вида могут быть названы бесчеловечными); изначально заданного – на результат (человечество есть то, во что человеческий вид превратил самого себя и что должен в себе сохранить); природы – на культуру; факта – на ценность; существования – на требовательность; принадлежности – на верность. Не случайно науки о человечности именуют гуманитарными – в них находит отражение прошлое человечества, его настоящее и вырисовываются контуры будущего. «Не может быть новейших гуманитарных наук, – пишет Ален. – Настоящее обязательно должно быть освещено прошлым, без чего современники предстанут в наших глазах чем-то вроде загадочных животных». Человечность видится нам маячащим впереди идеалом только потому, что мы ощущаем ее присутствие за своей спиной – в виде истории, памяти, верности. То, что мы должны заботиться о потомках, – очевидность. Но внушили ее нам вовсе не потомки.

Честность (Honn^etet'e)

Справедливость от первого лица, особенно проявляющаяся в отношениях собственности, обмена и договора. Уважение не только законности, принятой в данной стране, но и равенства, во всяком случае правового, между всеми заинтересованными лицами. Например, я продаю квартиру и не сообщаю покупателю о ее скрытых дефектах или, скажем, нежелательном соседстве. Вполне возможно, что я при этом не нарушил ни одного закона (здесь все зависит от состояния законодательства, но, насколько мне известно, нигде не существует закона, согласно которому продавец обязан сообщать покупателю, что его сосед – хулиган или просто шумный человек). Тем не менее я поступил по отношению к покупателю не вполне честно, потому что воспользовался существующим между ним и мной неравенством (во владении знанием, т. е. информацией), и извлек для себя выгоду за его счет. Таким образом, эталон честности является эталоном справедливости, необходимость которой проявляется в отношениях, особенно торговых или договорных, человека с другими людьми. О честности хорошо сказал Ален: «Заключая любой договор или приступая к любой сделке, поставь себя на место другого человека, вспомни все, что тебе известно, прикинь, насколько ты свободен от обязанностей, и посмотри, одобрил бы ты на его месте эту сделку или этот договор». Если я могу ответить на этот вопрос утвердительно, значит, сделка честная; в противном случае – бесчестная. Честность – явление более редкое, чем это принято думать.

На практике понятие честности чаще всего употребляется по отношению к собственности. Быть честным значит уважать чужую собственность. Пытаться незаконно завладеть ею значит совершать нечестный поступок. Для собственников это, конечно, очень удобно. И никто не станет спорить, что вору, даже самому бедному, не хватает честности. Тот, кто хоть раз стал жертвой ограбления, это прекрасно понимает: несправедливо, когда у тебя без твоего согласия и без всякого возмещения забирают то, что тебе принадлежит. Но разве мало богачей, которые, никого не ограбив лично и в этом смысле оставаясь вполне честными людьми, самим фактом своего чрезмерного богатства и вполне осознанного эгоизма попирают справедливость? Ведь равенство людей не может быть замкнуто в тесном мирке права, сделок и контрактов. Честность – это справедливость собственников или по отношению к собственникам. Но нравственную ценность имеет не собственность, а справедливость.

Честолюбие (Ambition)

Жажда успеха, часто нацеленная на будущее и выражающаяся в конкретных действиях. Честолюбие характеризует не столько нынешнее состояние (в отличие от гордыни) и нынешнюю деятельность (в отличие от рвения), сколько проекцию того и другого в будущее. Это непомерная страсть к будущему преуспеянию. Однако для осуществления своих амбиций честолюбец должен располагать определенными средствами, иначе это будет уже не честолюбец, а мечтатель или неудачник. Честолюбие предполагает перспективу, но действует в настоящем времени.

В зависимости от возраста человека честолюбие оценивается по-разному. В молодости и зрелости оно полезно, поскольку играет роль стимула; в старости становится бессмысленным, если нацелено на посмертные «достижения» (славу, благодарность потомков, спасение души), или попросту гнусным, если отражает стремление во что бы то ни стало сохранить власть и богатство или продлить жизнь. Пожалуй, самым приемлемым из честолюбивых помыслов можно было бы назвать стремление избавиться от честолюбия. Этому способствует успех, а также неудачи и усталость.

Честь (Honneur)

Достоинство в глазах других людей. Или самолюбие, принимающее себя всерьез. Честь способна толкнуть к героизму, но также к войне или убийству (так называемые преступления чести). Чрезвычайно двусмысленное чувство, им нельзя восхищаться, но нельзя его и полностью презирать. Это благородная страсть, но всего лишь страсть, а никак не добродетель. Я согласен с тем, что в обществе без понятия чести обойтись нельзя. Но это лишь лишний довод за то, чтобы лично относиться к нему с большой осторожностью. «Национальная честь, – пишет Ален, – подобна заряженному ружью». А что можно сказать о чувстве чести подростков, которые убивают друг друга прямо на школьном дворе из-за косого взгляда или грубого слова? На счету чести убитых больше, чем на счету стыда, а убийц больше, чем героев.

Чистосердечие (Bonne Foi)

Любовь к истине или уважение к истине. Чистосердечный человек любит то, что считает правдой, и готов покориться этой правде. Тем самым чистосердечие отличается от веры (которая считает истинным то, во что верует) и потому ценится выше веры. Чистосердечие – единственная вера, имеющая действительную ценность.

Чистота (Puret'e)

Все, что считается незапятнанным и не входящим в состав какой-либо смеси. Например, чистая вода – это вода, не смешанная ни с чем, ничем не загрязненная, не содержащая ничего, кроме самой воды, вода как таковая. Следовательно, это мертвая, невозможная в реальности вода. Отсюда чистота есть качество, не свойственное ни природе, ни человеку.