Философский словарь
Шрифт:
Фантазия (Fantasie)
То же, что воображение, но скорее радостное, чем провидческое, скорее приятное, чем завораживающее, и, конечно, не в такой степени обольщающееся на собственный счет. Самое свободное и самое симпатичное из воображений; воображение, не обманывающееся ни в своих мечтах, ни в себе самом.
Фантастический Образ (Fantasme)
Отдельный образ (или целая картина), вызываемый желанием при ясном осознании его воображаемой природы (чем и отличается от иллюзии), а иногда и осознанием того, что фантастический образ должен таковым и оставаться.
Фатализм (Fatalisme)
Вера в неизбежность всего происходящего. Фатализм отбивает
Феномен (Ph'enom'ene)
То же, что явление, т. е. то, что является перед нами. От видимости, в частности в трактовке Канта и его последователей, отличается своим реальным «весом». Явление – не иллюзия, а воспринимаемая реальность (в отличие от ноумена, постигаемого разумом), реальность для нас (в противоположность вещи в себе) и единственно познаваемая реальность.
Современная философия, в частности феноменология, отказалась от противопоставления феномена ноумену, или вещи в себе. Феномен, пишет Сартр, больше не указывает свысока «на истинное бытие абсолюта. Тем, что он есть, он есть абсолютно, ибо он себя разоблачает как есть, в абсолютном выражении, поскольку раскрывается в своей сущности». Феномен «относительно абсолютен» и может быть «изучен и описан как таковой, ибо он абсолютно изъявляет самого себя» («Бытие и ничто», Введение). Это недалеко отстоит от того, что Марсель Конш назвал чистой видимостью, а Клеман Россе, значительно проще, – реальностью.
Феноменология (Ph'enom'enologie)
Изучение феноменов, иначе говоря, того, что явлено сознанию. А что, скажите на милость, можно еще изучать? Значит, феноменология – всего лишь иносказание мышления? Не совсем. Описывая то, что явлено сознанию (феномены), Сартр стремился тем самым открыть «нечто прочное, нечто такое, что наконец-то не будет духом». Следовательно, это попытка описать сознание или то, что явлено сознанию, с целью выйти за его рамки (поскольку «всякое сознание есть осознание чего-либо» (Интенциональность). Мыслители этого направления называли такую попытку возвратом к самим вещам. Однако этот путь позволяет нам скорее лучше познать себя, чем мир. Феноменология, без тени шутливости пишет Мерло-Понти, есть «опись сознания как вселенской среды». Значит, это что-то обратное физике, но в то же время – не метафизика и не мораль. Это лишь начало мышления, и притом такое, которое выдыхается – неутомимое, но утомительное – в бесчисленных повторах первого сделанного шага. Феноменологии принадлежит несколько бесспорных шедевров, а также множество книг, заумнее и скучнее которых я не знаю ничего.
Фетишизм (F'etichisme)
Любовь не столько к субъекту, сколько к объекту, к символу, а не к тому, что он символизирует, скорее к части, чем к целому. Например, к статуэтке, а не к божеству. К деньгам как к меновой стоимости, а не к потребительской стоимости или труду (Маркс). К части тела или предмету одежды, а не ко всему телу, обладающему половыми признаками (Фрейд). Фетишизм означает одновременное признание и отрицание отсутствия: божества, живого труда, материнского фаллоса (по Фрейду).
В более широком смысле о фетишизме можно говорить как о любви, остающейся в плену своего объекта, от которого она, как ей представляется, зависит. Если я люблю кого-то потому, что он для меня самый приятный, как я могу наслаждаться в его отсутствие? Спиноза возражает на это: желание первично, и именно оно придает объекту ценность. Я люблю кого-то не потому, что он мне приятен; он приятен мне именно потому, что я его люблю. И таковым может оказаться кто и что угодно. Поэтому всякая любовь страдает фетишизмом, если только она не носит универсального характера. Она означает, что мы в одно и то же время признаем и отрицаем отсутствие любви ко всему остальному. Избежать этого удается только милосердию. Но способны ли мы на милосердие?
Фидеизм (Fid'eisme)
Учение, особенно религиозное, основанное исключительно на вере (fides)
Физика (Physique)
Все, что относится к природе (от греческого physis), в частности – наука, изучающая природу (ta physika).
Если природа – все, как я полагаю, значит, физика призвана вместить в себя все прочие науки. Впрочем, это «призвание» не может быть реализовано с абсолютной полнотой. Например, представляется правдоподобным, что материя должна подчиняться одним и тем же законам как в живых, так и во всех прочих телах. Но чтобы понять, как действует тот или иной организм, нужна наука биология – ведь у жизни своя собственная разумность, без сомнения включенная в общую разумность неорганической материи (атомы везде одни и те же и подчиняются одним и тем же законам), однако отказать ей в собственном существовании мы можем только силой абстракции. Есть что-то такое, что не позволяет приравнять живое тело к простой сумме составляющих его элементов. То же самое относится и к мышлению. Когда мне грустно, это наверняка соответствует каким-то нейробиологическим процессам, протекающим в моем мозгу, следовательно, в конечном итоге объясняется физическими явлениями. Однако гораздо проще объяснить мою грусть психологическими причинами (узнал плохую новость, потерял дорогое существо, переживаю депрессию и т. п.), чем физикой. А возможно ли объяснить результаты выборов законами квантовой механики? Все в мире – физика, и потому физика – наука обо всем. Но разные явления имеют различную степень сложности, а значит, физика еще не все и не может быть наукой обо всем.
Философ (Philosophe)
Не помню, кто именно – Гиттон (238) или Тибон (239) – рассказал эту историю, якобы случившуюся с ним самим. Дело происходило в начале ХХ века, в более или менее отдаленной деревушке. Молодой преподаватель философии прогуливался с другом и встретил крестьянина, знакомого этого друга. Взаимные приветствия, знакомство, и между ними завязалась короткая беседа.
– А вы кем работаете? – спросил крестьянин.
– Я преподаю философию.
– Это что, работа такая?
– Конечно. Вас это удивляет?
– Вообще-то да.
– А почему?
– Ну, философ… это ведь такой человек, которому на все чихать. Не думал, что этому теперь учат в школе…
Крестьянин вкладывал в термин «философ» расхожий смысл. Согласно ему, философ – если и не тот, кому на все чихать, то во всяком случае тот, кто ко всему относится спокойно, безмятежно, на все поглядывает со стороны и ничем не огорчается. Выходит, это мудрец? Совсем не обязательно. Но в любом случае это тот, кто стремится к мудрости. Именно такова, кстати сказать, и этимология греческого слова «философ» (дословно: тот, кто любит мудрость), да и его собственно философский смысл. Иногда мне возражают: дескать, это справедливо только в отношении древних греков. Будь это так, было бы уже неплохо. Но все-таки нельзя же совсем забыть о Монтене, о Спинозе, о Канте («Философия есть учение и тренировка мудрости, – пишет он в своем посмертном труде, – а не просто наука; для человека философия – вечно длящееся усилие к достижению мудрости»). Как нельзя забыть и о Шопенгауэре, о Ницше, об Алене. Для всех них философ – это не тот, кто умнее или эрудированнее других, и необязательно автор новой философской системы; это тот, кто живет лучше, потому что лучше мыслит или хотя бы пытается лучше мыслить («Верно судить, чтобы правильно делать», – говорил Декарт; вот это и есть философия). Потому философ до сих пор остается тем самым влюбленным в мудрость учеником, образец которого задан этимологией слова и 25-вековой традицией. Но если вам самому философия не нравится, зачем отвращать от нее других?