Философский словарь
Шрифт:
Итак, чудо есть событие невероятное, в которое мы, тем не менее, верим; событие необъяснимое, которое мы тем не менее пытаемся объяснить. Верить в чудеса значит не просто верить не понимая – это-то как раз случается сплошь и рядом, это значит верить именно потому, что не понимаешь. Но это уже не вера, а легковерие.
Чужой (Autrui)
Другой человек как самостоятельная личность; не мое второе «я» (alter ego), а чужое «я» («я», не являющееся мной). Следовательно, чужим может быть любой человек, при условии, что он человек. Чужой – потенциально и неопределенно ближний человек. Он не может быть объектом любви (нельзя любить кого ни попадя), но может служить объектом уважения, которое мы оказываем ему как бы «авансом». Если мы ничего не знаем о человеке, это еще не повод считать его недостойным уважения.
Ш
Шанс (Chance)
Случайный
Вместе с тем без удачного шанса невозможно счастье. Судьба всегда сильнее нас, и только счастливый случай изредка дает нам ощущение, что это не так. Будем же стараться скромнее вести себя, когда мы счастливы, и с кротостью встречать несчастья. Ни то ни другое не бывает заслуженным.
Школа ('Ecole)
Место, где учат и учатся. Это предполагает наличие учителя, который знает и передает свои знания другим, и школьников, которые не знают и приходят в школу, чтобы эти знания получить. В самом определении школы присутствует нечто отсталое и антидемократичное. Это и в самом деле так. Всякая школа представляет прошлое, которое она должна передать тем, кто впоследствии станет творить будущее. Никакая школа не может (без риска утратить свою душу) подчиниться требованиям демократии, а именно авторитету числа и равенства. В самом деле, нельзя же в классе решать голосованием, как именно пишется то или иное слово, сколько будет трижды восемь и каковы причины Первой мировой войны. Точно так же нельзя решить большинством голосов, нужно ли учить правила правописания, арифметику и историю. Учитель способен передать свои знания только при том условии, что его власть более или менее признана всеми. Следовательно, не бывает школы без дисциплины, а дисциплины без наказания. Что такое демократическая школа? Это школа, подчиненная демократии, иными словами, суверенному народу, который определяет ее бюджет, программы и цели, но, разумеется, не принимаемых большинством голосов по воле учеников или их родителей, что было бы абсурдом. Что значило бы открыть школу для жизни? Это значило бы открыть ее рынку, насилию, фанатизму всевозможных оттенков. Куда лучше замкнуть школу – место приветливой сосредоточенности – на самое себя, тем самым открыв ее знанию и ученикам.
Щ
Щедрость (G'en'erosit'e)
Добродетель дара. Говорят, что и отдавать можно, также руководствуясь любовью. Бесспорно, и потому любовь всегда щедра. Но не всякая щедрость связана с любовью, мало того, она выступает как особая добродетель только тогда, когда обращена на тех, кого не любят. Разве кому-нибудь придет в голову называть себя щедрым из-за того, что он заваливает подарками своих детей? Такой человек прекрасно сознает, что делает это из любви, а вовсе не из щедрости. Щедрость становится добродетелью дарения в той мере, в какой она превосходит любовь, на которую человек способен. Щедрость – скорее классическая, чем христианская добродетель. Она больше принадлежит морали, чем этике. Тем самым устанавливается и ее ограниченность, и ее величие. Приказать себе любить нельзя; приказать себе быть щедрым можно. Любовь не зависит от нас (это мы от нее зависим); щедрость зависит именно от нас. Чтобы быть щедрым, достаточно этого захотеть; полюбить по собственному желанию нельзя. Как заметил Декарт, щедрость соприкасается со свободой. Быть щедрым значит сознавать, что ты свободен, поясняет он, и иметь решимость использовать эту свободу во благо («Страсти души», III). Это подразумевает стремление победить в себе все, что не свободно: собственную мелочность, собственную жадность, собственный страх, одним словом, большую часть страстей – вплоть до отказа следовать собственным интересам, чтобы всего себя посвятить заботам о благе других (там же). После этого не приходится удивляться, что щедрость встречается так редко! Дарить значит терять, а все мы хотим сохранить то, что имеем. Дарить значит идти на риск, а это пугает. Никто не может стать свободным до тех пор, пока не победит самого себя. Невозможно родиться на свет щедрым. Щедрым становятся в результате воспитания, личного выбора, волевого усилия. Щедрость есть добродетель дара, но сама она даром никак не является; это борьба и победа, требующие смелости, иногда доходящей до героизма. Быть щедрым значит отдавать то, чем владеешь, вместо того чтобы отдаваться ему во власть. Щедрость – это свобода по отношению к себе и своему страху; это качество, противоположное эгоизму и трусости.
Э
Эвдемонизм (Eud'emonisme)
Этическая система, в качестве высшего блага рассматривающая счастье (eudaimonia). Начиная с Сократа, этой идеи придерживались почти все античные школы философии, единодушно полагая, что каждый человек стремится к счастью и что эту же цель преследует философия. Это ни в коей мере не мешало мыслителям древности решительно спорить
Прогрессивное изменение, часто медленное и всегда постепенное, существа или системы. Противостоит постоянству (отсутствию изменений) и революции (резкому и масштабному изменению).
Эволюция ('Evolution)
Своим широким распространением начиная с XIX века термин в значительной мере обязан разнообразным теориям эволюции (особенно теории Дарвина, хотя сам ученый пользовался им с большой оглядкой), ставившим своей целью объяснение происхождения и развития видов живых организмов. Этот особый пример показывает, что эволюция может быть прерывистой и случайной (мутации), хотя все же подразумевает некий непрерывный процесс, хотя бы эта непрерывность была относительной и установленной лишь по завершении процесса. «Никто не назовет стадиями эволюции, – читаем в труде Лаланда, – изменения, происходящие в калейдоскопе». Но, отметим, не потому, что наблюдаемые в калейдоскопе движения иррациональны или беспричинны, а потому, что в их чередовании отсутствуют логика, постоянство и направление. Поэтому одних мутаций для объяснения эволюции видов недостаточно; нужен еще естественный отбор и хотя бы видимость преследуемой им цели. Тем самым эволюция, двигающаяся ко все более сложным и дифференцированным стадиям, противостоит инволюции – регрессу как движению к наибольшей простоте, однородности и обеднению. Для индивидуума рост есть эволюция; старение – инволюция.
Эвристический (Heuristique)
Имеющий отношение к поиску или открытию (греческий глагол heurisken – «находить» – происходит от существительного heuris – «чутье»). Например, эвристической называют гипотезу, претендующую не столько на решение проблемы, сколько на ее иную, более удачную постановку: она не предлагает решения, но помогает в его поиске.
Эвтаназия (Euthanasie)
Этимологически значение этого слова – хорошая смерть. На практике оно используется для обозначения добровольно принимаемой кончины с помощью средств медицины и с целью положить конец страданиям неизлечимо больного человека; эвтаназия – это смерть с медицинской помощью. Так же как евгеника, эвтаназия после гнусностей, творимых нацистами, оказалась дискредитированной, однако выбирается из этого положения несколько успешнее, чем первая. Очевидно, это происходит из-за того, что с эвтаназией, разумеется осуществляемой под строгим контролем, все-таки возникает меньше проблем, чем с евгеникой. Во-первых, она касается не вида в целом, а лишь отдельных индивидуумов, во-вторых, она применяется только к неизлечимо больным, по их личной просьбе (добровольная эвтаназия) или, в случае, если они сами не в состоянии эту просьбу сформулировать, по просьбе их близких (не добровольная эвтаназия). Мне кажется, в этом явлении больше прогрессивного, чем опасного. Если медицина не в силах нам помочь, почему бы ей не помочь нам умереть? Хотя одна опасность все-таки существует, и заключается она в систематическом уничтожении наиболее тяжелых больных. Что должно стать лишним поводом к принятию закона по ограничению эвтаназии и строгому контролю за ней, как и должно быть во всяком правовом государстве.
Эго (Ego)
Я, чаще всего рассматриваемое как объект сознания. Не столько то, что я есть, сколько то, чем я себе кажусь; не столько Я в именительном падеже, сколько в косвенных («Я себя знаю», «Мне грустно» и т. д.); не столько трансцендентальный субъект, как полагал Гуссерль, сколько трансцендентный объект безличностного сознания, как считал Сартр («Трансцендентность Эго», Выводы: «Эго – не свойство сознания, а его объект»; см. также «Бытие и ничто»). Я может быть субъектом мысли лишь в той мере, в какой мысль допускает, что у нее есть субъект; поэтому Я — это ничто.
Эгоизм ('Egoisme)
Не любовь к себе, а неспособность любить кого-либо другого или способность любить другого исключительно ради собственного блага. Вот почему я считаю эгоизм одним из смертных грехов (любовь к себе, на мой взгляд, скорее добродетель) и принципиальной основой всех прочих грехов.
Одновременно эгоизм – одна из определяющих тенденций человеческой природы. Его преодоление достигается либо усилием, либо любовью, т. е. добродетелью или благодатью.