Фима и всё. Том 1
Шрифт:
«Конечно же тётушка вызвала помощь», — поняла Фима.
Пропуская братьев вперёд — те шагали медленно, чтобы Александра лишний раз не трясло — она выглянула в окно спальни. Красибора на заднем дворе уже не было. Зато была группа ведьм и ведьмаков. Восемь человек методично изучали развалины теплиц: Фима видела, как те осматривают осколки, берут какие-то образцы и шепчут, шепчут, шепчут заклинания. Из-за угла вышла тётушка Негомила. Она встала перед обугленным каркасом и, уперев руки в бока, внимательно огляделась. Фима поняла по движениям губ, какое заклинание читала её тётя, и знала, что та сейчас просматривает лес на много десятков
— О, ты проснулась, зайка, — улыбнулась тётушка Негомила, заметив Фиму.
Она шепнула пару слов и внезапно налетевший ветер наполнил её длинную, до земли, плиссированную юбку. Изумрудно-золотистая ткань натянулась, будто парус, и тётушка плавно поднялась в воздух. Описав дугу, она проскочила в окно (Фима предусмотрительно отошла в глубь комнаты) и мягко приземлилась на персиковый ковёр.
— Как себя чувствуешь?
— Ужасно, тётя, — призналась Фима. — Что здесь случилось? Зачем учинять такое?
Она махнула в сторону дымящихся осколков и уже чувствовала, что глаза вновь начало щипать чувство несправедливости. Как же она любила эти теплицы. Больше неё их обожал один только Александр. Это огромное строение было ему и парком, и зимним садом, и местом для уединения или, наоборот, общения. Да, поначалу Фиму напрягал наглый шёпот растений. Календула легко могла начать шептать стишок про жениха и невесту, а кустики клюквы глупо хихикали, глядя, как Александр с Фимой старательно делали вид, что они не такие, и вообще ждут трамвай, а эти вот звуки — просто сквозняк.
Впервые Фима зашла в казавшийся бесконечным парник, когда ей было четырнадцать лет. Она узнала от старших, что именно здесь можно было найти Александра Былиева — старшеклассника из её школы. Тот учился в выпускном классе, был высок, светловолос и молчалив — вот и всё, что Фима знала о нём тогда. Ну и ещё что он был добрым и заботливым. Даже к совсем незнакомой девчонке, а это Фиму особенно тронуло. Днём ранее она стояла на платформе и ждала электричку вместе с одноклассниками. Впереди их ждала экскурсия и морская прогулка — точнее, всех остальных. Потому что Фиму ждало окоченение и простуда. А потом она, конечно же, умрёт! Именно так её страшила тётушка, надеясь, что девочка будет исправно надевать шапку. Что ж, тётушка победила, и шапка увенчивала каштановую макушку. А вот плюшевый тёмно-зелёный свитер, хоть и очень шёл к Фиминым глазам, совсем её не грел. Возможно, потому что стоило надеть ему в команду куртку или пальто. Девочка обхватила себя за плечи и, призывно стуча зубами, потопталась на месте. Фима уже не помнила, что побудило её поставить красоту наряда выше логики и инстинкта самосохранения. Или кто, будем честны. Девятый класс — детские забавы уже в прошлом, до взрослого ума ещё далеко, а влюблённости и драмы — они уже здесь.
Как бы то ни было, выглядела она отлично: свитер крупной вязки доходил до середины бедра, перехваченный на талии широким ремнём с бронзовой пряжкой. Из-под ворота выглядывает отутюженный и накрахмаленный воротничок форменной рубашки. Кожаная юбка была сантиметров на десять длиннее свитера, а шнурованные полуботиночки на умопомрачительном каблуке добавляли образу бунтарства. Красный и сопливый от холода нос же придавали флёр дурости.
И вот, когда девчонка шоковой заморозки уже решила, что никакие экскурсии и мальчики не стоят жизни, а отпускать, забывать и ловить ей тут нечего, на плечи легла куртка. Фима вздрогнула и повела плечами, чуть не скинув предмет одежды, но руки дарителя куртку придержали.
— Замёрзла, — раздалось у неё над ухом. И это был не вопрос.
Фима покрылась мурашками с головы до ног. Даже те мурашки, которые появились раньше из-за холода, покрылись теперь уже своими мурашками. Как же ей понравился этот голос! Низкий, басовитый, пробирающий до самых косточек.
— С-спасибо, — улыбнулась она, не способная сдержать стук зубов.
Девочка шмыгнула носом и обернулась, чтобы посмотреть на своего спасителя. И обомлела. Сначала от того, какой он был красивый: высокий, на голову выше её самой ( а ведь она была главной «дылдой» класса), белокурые волосы обрамляли лоб и скулы, волнистые локоны закрывали уши. Парень провёл пятернёй от лица к затылку, и девятиклассница даже открыла рот, глядя, как пряди его рассыпаются по бледной коже и скользят муж длинных пальцев.
А потом вновь обомлела, уже когда поняла, что парень, отдав ей куртку, сам остался стоять в тонкой форменной рубашке. Ни свитера тебе, ни ремешка. И Фиме стало стыдно.
— Нет-нет, что ты, я не могу, — она принялась стягивать куртку с плеч, но парень мягко прервал её:
— Всё ты можешь, — хмыкнул он и убрал руки в карманы, надеясь немного их согреть и не выдавать, что уже начал замерзать.
— С-спасибо, — повторила она, втягивая голову в плечи, мечтая превратиться сейчас в черепашку и спрятаться в этом тёплом панцире. Но таких заклинаний ещё не знала.
— Пожалуйста, — парень улыбнулся.
Это была не широкая улыбка с книжных обложек, а очень простая, простецкая даже. Если бы все улыбки мира были написаны красками, то эта была бы нарисована питерской акварелью: полупрозрачная, нежная.
— Грейся. Заболеешь ещё, — добавил он и отправился к своим одноклассникам, которые всё это время хихикали и тыкали в их сторону пальцем.
На секунду Фима испугалась, что всё это навредит как-то репутации её спасителя или, скорее, согревателя, но юноша был настолько спокоен, что она вскоре последовала его примеру и тоже успокоилась.
— Эй, ты знаешь, кто это? — спросила она шёпотом у главной сплетницы её класса.
— Ой, конечно, это Саша Былиев. Звезда школы вообще-то, — так же шёпотом ответила ей чернявая девочка с васильковыми глазами.
— Звезда?
— Отличник, спортсмен, — начала перечислять сплетница. — Силы, говорят, у него немерено в резерве. Пророчат место в совете после ритуала обмена.
— Значит, Саша Былиев, — задумчиво повторила сама себе Фима, кутаясь в ярко-оранжевую куртку, которая была на пару размеров ей велика.
И вот, спустя почти сутки, Фима стояла на пороге семейной аптеки Былиевых, наполненная решительности вернуть одолженную куртку. Наконец, она собралась с духом и отворила входную дверь. Раздался тихий звон колокольчиков — точно такой же звон раздаётся и сейчас, Александр сохранил их. За прилавком стоял полный мужчина в сером свитере, из-под которого выглядывала нежно-зелёная рубашка. Его длинные светлые волосы были стянуты на затылке в хвост.
— Чем могу помочь, леди? — поприветствовал он посетительницу, и Фима растерянно огляделась.