Финал Секатора
Шрифт:
Отпираться не было причин, к тому же, я почуял настрой императора — он вполне очевидно жаждал азарта и считал путешествие весёлым приключением.
— Ваше ве… Микифор, мы с Андроном провернули одно мероприятие. Межмировая контрабанда.
— Хм. Любопытно.
— Гранаты, сапфиры, рубины. Шпинель, — добавил всё тем же бесцветным голосом лифтёр. — Примерно поровну всего. Ещё немного агатов.
Мне подумалось, что именно агаты могут оказаться в сделке ценнее всего.
— Для кого?
— Для Лаптевых, — признался я.
—
— Около четырёх кило. Двадцать тысяч карат. Большинство — с сертификатами.
— Хм…
Император на миг задумался, словно взвешивая на невидимых весах двадцать тысяч карат и степень значимости клана Лаптевых. Такая уж работа у любого правителя страны в период клановой олигархии — рулить всеми системами сдержек и противовесов внутри властных структур.
— Догадываюсь, зачем они ему. Л-ладно. Се-сертификаты другого мира, конечно, можно отправить на помойку. Сколько ты получаешь со сделки?
Я вспомнил примерную стоимость, которую заплатил Евгений при продаже того десятка камней.
— Примерно по пятьсот рублей за карат. Думаю, за опт — меньше. Хотя — сапфиры и рубины я ещё не продавал.
— То есть ты, Эльдар Матвеевич, х-хочешь вот просто так стать рублёвым мульти-миллионером? — улыбнулся император. — Так и быть. Это же к-клад? Ведь так? Значит, государству полагается четверть. Ещё половину я заберу как частное лицо, участвовавшее в оп-операции. Четверть — тебе.
— Не вижу смысла спорить, — кивнул я.
Палец Андрона нажал на выбранный мир, покрутил глобус, нажал ещё, выбрал дату. Стены лифта сжались, голограмма засветилась и исчезла. Стены лифта стали чуть шире, а цвет поменялся с белого на серебристый, с причудливой арабской вязью.
— Сколько ещё портальных капсул у тебя? — спросил я Андрона.
— Шесть… пять, — ответил он. — Со мной поделился Борис. Он тоже понял, что что-то неладное происходит. Он будет нас ждать.
Я обернулся к императора, с интересом разглядывавшего узоры лифта.
— Постарайтесь не задерживаться. Этот мир без силы, на нас он действует губительно.
Николай IV кивнул. На пульте было тридцать пять кнопок, Андрон нажал на последнюю, помеченную буквой «P» — пентхаус.
— По-получается, мы на месте. Что за страна? Что это за мир? — спросил император.
— Великая Социалистическая Народная Арабская Джамахирия, муниципалитет Бали. Бывшая Индонезия.
Что-то новенькое, подумалось мне. С другой стороны, Пятый Суперствол таил в себе множество весьма любопытных государственных устройств.
— Что такое Джамахирия? — Николай IV задал следующий, вполне резонный вопрос.
— Что-то среднее между республикой и монархией, приправленное социализмом, — коротко пояснил я.
Мы вышли из лифта. Впереди было панорамное окно. За ним — море, которое озарял рассвет где-то виднелся небольшой кусочек берега с пляжем и круизными яхтами. В небе пролетал самолёт — несомненно, реактивный,
Мне подумалось, что лучше было бы, если бы император этого не заметил.
— Господин Андрей, — приветствовал на чистом русском смуглый работник в зеленоватой рубахе и говоривший с едва ощутимым акцентом. — Господин Борис ждёт вас в зале для гостей… О, вы не один…
Он учтиво поклонился.
— Получается, это всё твоё, — кивнул император. — Что ж, нормальное жилище контрабандиста… О, а что это? Ракета? Самолёт?
— Истребитель Великой Социалистической Народной Арабской Джамахирии, — кивнул Андрон.
— Вы же достанете мне чертежи? — Николай IV похлопал меня по плечу.
Я промолчал. Мы прошагали через ряд коридоров, и постепенно моё тело начинало чувствовать дыхание чужого мира. Всё та же лёгкая тошнота, лёгкий зуд под кожей и жар. Я посмотрел на императора, он вида не подавал — не то просто потому что был бодрее, не то из-за более высокого процента сечения.
Наша группа вышла в просторный зал, где уже сервировали стол две служанки, тут же убежавшие. За столом сидела молодая дама восточной внешности, в роскошном коктейльном платье. Рядом с ней был Борис, во всё том же старом советском пиджаке, в котором я его видел в здании на Невском Проспекте. По кабинету разносился запах дешёвого табака.
— Что, привёл? — спросил он, обернувшись и потушив сигарету. — О… и не одного. Это кто? А… припоминаю, видел портреты. Ваше Величество!
Сказал он это не то приторно, не то насмешливо. Молчаливый Иван за спиной царя нахмурился и сделал шаг вперёд. Император остановил его. Девушка стрельнула глазами на Андрона, сказала:
— Дорогой, я буду у себя, — и ускользнула куда-то в коридоры.
— Ладно, ладно, полно те, — Борис махнул рукой. — В общем, тут без так много всего произошло.
— Опять наш старик что-то учудил? — спросил Андрон.
— Ага, — кивнул Борис. — Собирается объявить войну Жириновскому.
— Тому самому? — спросил я. — Генсеку СССР?
— Кто, чёрт возьми? — спросил император. — Кто объявил войну.
— Муаммар Каддафи, — догадался я. — Получается, вот кому вы отдали те три артефакта
Борис кивнул. Только тут я заметил, что во второй руке у него ствол. Получается, Иван не просто так сделал шаг вперёд.
— Но это не все новости. Я был в Петрограде. Туда пришла Оля. Сказала, что с текущим миром Эльдара всё кончено. Что им… то есть, тобой, Эльдар, будет заниматься совсем другая команда, а ты, Андрон, теперь не нужен.
— К…как не нужен? — вытаращив глаза, спросил Андрон, который, казалось, заразился от императора заиканием. — Чёрт… Зачем… зачем я это сделал?
Он обернулся, не то испуганно, не то со злобой посмотрев на Николая IV. Тут я понял, что внушение с него спало — не могло оно столько держаться в мире, в котором нет силы, тем более, после межмирового перехода.