Финал
Шрифт:
– Я же говорил тебе, что так и сделаю, - говорит Джереми. Он сжимает мое колено.
– Я люблю тебя.
Мое сердце переполняется всепоглощающей радостью от этого заявления.
– Это была необходимость. Видишь ли, Лилли, все те повреждения, которые ты перенесла раньше, из-за небольших микроэлектрических ударов? Все они были усугублены последним эпизодом.
Я прищуриваюсь, глядя на него.
– Что вы сказали?
– Я говорю, что на сегодняшний день ты жива, Лилли. Но ты должна находиться под пристальным наблюдением. Твое выздоровление нельзя считать само собой разумеющимся. Это должен быть активный процесс.
–
– Он останется с нами в Риме. Ты будешь его единственным пациентом.
Я морщусь, глядя на Джереми. Мне вдруг становится холодно.
– Я думала, ты сказал, что мы будем только вдвоем.
– Так и будет, - заверяет меня Джереми.
– Я оставил Стоунхарт Индастриз...
– Ты что?
– кричу я.
– Ты ведь не выполнил требование Эстебана? Ты не передал свою компанию отцу из-за меня…
– Нет, - мягко, но твердо обрывает меня Джереми.
– Нет, Лилли, я этого не делал. Но я бы сделал. Я хочу, чтобы ты знала. Если бы это означало, что я мог бы вернуть тебя обратно. Но я не мог ни договориться, ни довериться сумасшедшему. Спасательная операция была единственным способом, где я был бы уверен, что вытащу тебя оттуда.
– Что случилось потом?
– спрашиваю я снова.
– Джереми, ты должен мне сказать. Что значит, ты оставил Стоунхарт Индастриз? Как ты мог? Ты посвятил этому всю свою жизнь…
– А теперь я посвящаю тебе свою жизнь, - говорит он.
– Я твой, Лилли Райдер, до последнего вздоха. Ничто больше не встанет между нами, никогда. Наша жизнь, остаток наших жизней пройдет в объятиях друг друга. Ты - все, что у меня есть, все, чего я хочу или в чем нуждаюсь.
Доктор Телфэр прочищает горло. Джереми останавливается. Я смотрю на него.
– Твое полное выздоровление - мой приоритет номер один, - заверяет меня доктор.
– Но для того, чтобы это было возможно, чтобы я мог оказать тебе необходимую помощь и правильно диагностировать симптомы, мне нужно твое доверие. А "доверие" - это самая трудная вещь для тебя, я полагаю, учитывая ситуацию, в которую ты попала. Но чтобы это сработало, чтобы ты исцелилась, я должен знать все. Я понимаю, что это болезненные темы для тебя и воспоминания, к которым ты не хочешь возвращаться. Никто бы этого не захотел. Но Джереми уверяет меня, что у тебя есть силы, необходимые для этого. Доверие будет самой важной частью наших отношений как врач и пациент. Это прозвучит эгоистично, но для меня ты - очень интересный случай. Я верю, искренне верю, что смогу помочь тебе выздороветь. Но мне нужно, чтобы ты была готова полностью довериться мне. Даже то, что тебе, возможно, будет неудобно говорить ему, - он бросает взгляд на брата.
– Ты должна быть готова рассказать мне об этом. Это единственный способ, как это будет работать. Если ты дашь мне это, то да, я оставлю свой пост в Сидар-Хиллз. Я помогу тебе выздороветь. Но мой брат поторопился. Я еще ничего не сделал. Для этого мне нужно твое согласие. Если ты дашь мне его, то я это сделаю.
Я делаю глубокий вдох.
– Ну и речь, - бормочу я.
– Лилли, - говорит Джереми.
– Очень важно, чтобы Аттикус чувствовал твое доверие. Это правда: я действительно поспешил. Но я знаю, что ты хочешь исцелиться. Я знаю, какая ты сильная. Стойкая. Я все это знаю, Лилли. Поэтому я знаю, что ты не будешь бояться. Дай
Джереми смотрит на брата.
– Доктор Телфэр - живое тому подтверждение. Он не взял бы от меня денег. Его единственным условием для того, чтобы взять тебя, была твоя непоколебимая преданность.
– Ты сказал, что я дам ему это?
– спрашиваю я.
– Да, - подтверждает Джереми.
– Потому что я знаю тебя. Я знаю твою силу. Это так же ясно, как и то, что ты прекрасна…
– Пожалуйста, - говорю я, глядя в сторону, неожиданно смутившись.
– Не надо, ты не считаешь меня красивой. Только не тогда, когда я выгляжу..., - я провожу рукой по своей выбритой голове, - вот так.
– Сегодня ты для меня прекраснее, чем когда-либо в прошлом, - говорит мне Джереми, твердо убежденный в своей правоте.
– А знаешь почему? Сегодняшний день символизирует твое благополучное возвращение в мою жизнь. Сегодня - начало прекрасного начала для нас двоих. Вместе, Лилли, я и ты.
Я смотрю на доктора Телфэра.
– Вам нужно только доверие?
– спрашиваю я.
Я посмеиваюсь.
– Забавно. То же самое, что было нужно Джереми.
– Я могу дать тебе время подумать, - говорит доктор Телфэр.
– Нет, - я отрицательно качаю головой.
– Если вы говорите, что можете мне помочь, я вам верю. Джереми знает, и он безупречно разбирается в людях. Вы хотите знать, что со мной сделали?
Я выдыхаю.
– Я расскажу вам. Я вам все расскажу. При одном условии.
Джереми встревоженно вздрагивает. Я не обращаю на него внимания. Доктор Телфэр прищуривает глаза.
– Каком?
– Джереми все время будет рядом со мной.
Говорить о жестокостях, через которые мне пришлось пройти, не так просто, как мне казалось. Но в конце концов я все рассказываю. С момента моего похищения в центре Сан-Хосе до всего того, что случилось до спасения.
Мы приземляемся в огромном старинном поместье, похожем на виноградник, в которое я сразу же влюбляюсь.
– Теперь твоя очередь, Джереми, - говорю я, когда доктор Телфэр уходит.
– Что, черт возьми, случилось? Как тебе удалось подавить переворот? Что случилось с Эстебаном, Хью и Розой? Что ты имел в виду, когда сказал, что оставил Стоунхарт Индастриз? Это ведь не из-за меня, правда?
– Все, что я делаю, это для тебя, любовь моя, - говорит он, прижимая меня к себе и целуя в лоб.
Мы входим в пустую спальню.
– Спасибо, что поделилась всем этим с моим братом, - доверительно говорит он.
– По правде говоря, я не думал, что ты сможешь сделать это так скоро. Никто бы из нас не смог этого сделать. Он взял отпуск на месяц, чтобы приехать сюда со мной, но помимо этого...?
– Джереми замолкает.
– Мы просто не знали, сколько времени тебе понадобится.
– Ты привез его сюда до встречи, которую устроил Эстебан, или после?
– спрашиваю я.
До меня наконец доходит реальность всего этого. Я на самом деле здесь. Меня спасли. Рядом со мной стоит Джереми. По мере того, как он начинает погружаться, и я спускаюсь с высоты, наконец-то оказавшись в безопасности, я обнаруживаю, что становлюсь все более тревожной.