Финт хвостом (сборник)
Шрифт:
Дверь задела кошачьи ноги-деревья, застряла, закрылась, открылась с уже большей силой, подвинув по ковру кошачьи ноги-деревья. Укравшая место кота вошла и встала над кошачьими ногами-деревьями. Она стояла и смотрела сверху вниз на кошачьи ноги-деревья. После того как ее запах наполнил гостиную, она направилась к комнате с кроватью. Кот, припадая к земле, крался за ней. И, стоя в дверях, видел, как Укравшая место открывает и закрывает ящики комода, роясь в вещицах, на которых кот любил спать или разбрасывать по полу, если выпадала такая удача. Шелковистых, легких вещицах, липнувших к когтям, штучках из жесткой ткани, в которую так приятно вцепляться, и еще многих других, привлекавших кота именно потому, что ноги-деревья вечно пытались их от него спрятать.
Что-то ударило кота сзади. Зашипев, он обернулся и увидел, что к нему успел подобраться другой кот. Недолго думая, он ударил врага по уху. Они сцепились, рыча и ворча. Первый кот отпрыгнул, ринулся на второго и укусил в шею, придерживая лапой и подвывая, пока тот не уяснил, кто тут хозяин.
Мертвые цветы и запах сексуальных местечек самок Укравшей место кота были совсем близко. Первый кот спрыгнул со второго и, развернувшись, увидел, что Укравшая место возвышается прямо над ним. Что-то проворчав, она пнула котов ногой. Первый вовремя отскочил, второй отлетел от удара и врезался в стену. Первый кот с воплем кинулся в ноги Укравшей, царапаясь всеми четырьмя лапами, карабкаясь на Укравшую таким образом, как коты обычно взбираются на деревья. Укравшая взмахнула сумочкой, пахнувшей вещицами, вынутыми из комода кошачьих ног-деревьев, и принялась бить кота. Вещицы выпали из сумочки, разлетелись по ковру прихожей. Укравшая вопила во всю глотку и, несмотря на то что кот намертво вцепился в нее когтями, умудрилась оторвать его и отбросить от себя. И выскочила из дома, прежде чем первый кот решил, что лучше: снова наброситься на нее или спрятаться. Ребра первого кота ныли, во рту ощущался вкус собственной крови, потому что Укравшая что-то сотворила с его мордой.
Первый кот подобрался ко второму и понюхал его. Второй лежал неподвижно, с закрытыми глазами, но бока все еще вздымались, и воздух выходил из носа. Первый кот лизнул морду второго и вернулся в гостиную. Укравшая оставила дверь открытой.
Кот немного посидел под диваном, наблюдая за происходящим сквозь бахрому. Больше никто не зашел в дом. Кот направился в кухню, понюхал блюдца для еды. Они были пусты. Кот стал царапать буфет, где ноги-деревья хранил еду, но дверца не открывалась. Ноги-деревья приспособил к ней замок, после того как кот открыл ее и прогрыз пакет с едой в нескольких местах. Кот страстно желал, чтобы дверца вела себя как раньше, но она продолжала сопротивляться.
Все старания кота не заставили ноги-деревья прийти и отворить буфет. Кот вернулся в гостиную и снова обнюхал свои ноги-деревья и ту дрянь, которая льется изо рта. Перемены, ужасные перемены.
Кот прошагал в прихожую и обнюхал вещицы, выпавшие из сумочки Укравшей. Одна оказалась толстой пачкой мягкой бумаги, сохранившей запахи многих различных мест и ног-стволов. Кот запустил в нее когти, во внезапном, головокружительном приступе эйфории разрывая в клочки ни в чем не повинную бумагу, швыряя обрывки в воздух и ловя, прежде чем они приземлились. Вскоре зеленые лепестки усеяли весь ковер в прихожей.
Когда коту надоела игра, он отправился проведать второго кота и лизал его морду, пока тот не очнулся и, в свою очередь, не лизнул первого.
Оба помчались на кухню. Второй кот поработал над другим буфетом и сумел его открыть. За дверцей оказалось мусорное ведро. Второй кот опрокинул его, и оба, отпихивая друг друга, полезли в пакет. Первый кот учуял запах рыбьих костей и цыпленка. Но, перебивая соблазнительные ароматы, в нос ударила смертная вонь той дряни, что льется изо рта ног-стволов, со слабым оттенком мертвых цветов и сексуальных частей самок, принадлежавших Укравшей место кота.
Первый кот взвыл, выпрыгнул из пакета и бросился в гостиную. Там по-прежнему пахло ногами-деревьями и той дрянью, что льется изо рта.
Все, как было.
Подошел второй кот, обнюхал ноги-стволы и ту дрянь, что льется изо рта. Потом чихнул и затряс головой. И тут же вспрыгнул на диван, где котам не позволяли лежать, когда ноги-деревья был дома. Первый кот ждал окрика, хлопков, шума, шлепка свернутой газетой, после которого коты всегда разбегались по углам, но ничего такого не случилось. Первый кот поглядел на ноги-деревья, огляделся и вскочил на диван, поближе ко второму коту.
Они ждали.
Кто их накормит?
Первый кот заснул.
Танит Ли.
Милые мордочки, лапки-царапки
В одной горной деревне, у самой верхушки мира, где вершины гор — словно мечи из снега, жили две молодые женщины. Однажды утром та, которая помоложе, пришла к той, которая постарше.
— Аннасин, — сказала та, которая помоложе, — я пришла тебя предупредить.
— Предупредить о чем?
— Говорят, перевал очистился от снега и к нам идет человек.
— Какой человек? И что мне за дело до этого человека. Или, по-твоему, мне нужен муж?
— Нет, он охотник на ведьм.
И тогда та, которая постарше, а ей было тогда двадцать лет и три года, присела на стул и сказала:
— Я не ведьма.
— Правда? А люди думают наоборот. И знаешь, что странно — я обошла все дома с этим известием, и многие женщины тут же белели лицом и отвечали мне: «Я не ведьма».
Аннасин сказала:
— Уходи, Марисет. Это все бредни. Пустые бредни.
Марисет кивнула и вышла.
Аннасин сидела и думала. Про зиму, когда она зажигала огонь, просто щелкнув пальцами. Про летние ночи, когда она танцевала на сочных горных лугах и потом воспаряла как будто до самой луны. Она лечила кашель и зубную боль. А на одного парня, который пытался завалить ее в лесу, она наслала такую боль в животе, что его аж скрутило.
Аннасин поставила в печь пироги, но на сердце было тревожно и тяжело. А через час к ней вошла стройная серая кошка — бледная, словно небо перед рассветом.
— Пойдем со мной, Аннасин, — сказала кошка. — Пойдем со мной, потому что так надо. — Она говорила человеческим голосом, и Аннасин, пока слушала этот голос, вдруг почувствовала, как ее тело стремительно уменьшается, и вот она уже стоит на полу на четырех лапах, и ушки торчат на макушке, и хвост метет рассыпанную муку, и серый нос втягивает в
себя запах пекущихся пирожков.
— Ведро воды на тебя, Марисет, — сказала Аннасин.
— Пойдем, — сказала Марисет.
Они вместе вышли из дома и направились вдоль по улице.