Физик
Шрифт:
«Красиво поет, однако…» — подумал я, выслушав этот бред, и задал напрашивавшийся вопрос:
— Вы хотите сказать, что у меня есть выбор между жизнью и смертью, причем в комплекте с первой идет менталист и служение роду Волконских?
— Жестковатая формулировка, но, к сожалению, верная… — начал, было, он, но в этот момент дверь в коридор очередной раз уползла в стену, и на пороге трапезной возникла разъяренная Милослава Михайловна.
Ее младший сын потерял дар речи, а женщина, с момента начала нашей беседы получавшая и картинку, и звук, вперила тяжелый взгляд в Огневика
Судя по скорости, с которой Конвойный выполнил безмолвный приказ убираться вон, он прекрасно знал, чем чревато даже малейшее промедление. А потом Волконская отдала следующее распоряжение. Лапиной. И вслух:
— Барыня, «глушилку». И дверь. С той стороны…
Варвара метнулась к подоконнику, выхватила из-за шторы заныканный артефакт, врубила, вылетела из помещения как бы не быстрее телохранителя Великого Князя и, судя по щелчку дверного замка, сразу выполнила вторую половину полученного приказа.
Тем временем Вячеслав Георгиевич успел отойти от шока, вызванного внезапным появлением матери, да еще и не в роскошном платье в пол, а в короткой кожаной куртке, облегающем пуловере, обтягивающих штанах и кроссовках,
и изобразил галантность — расплылся в ослепительной улыбке, заявил, что счастлив ее видеть, и шагнул вперед, чтобы помочь опуститься в свободное кресло. Но Императрица-Мать была в ярости, поэтому взглядом приморозила его к месту, повернулась ко мне и с намеком мотнула головой. А после того, как приняла мою помощь, холодно усмехнулась:
— «Выбор между жизнью и смертью», говоришь?!
— Справедливости ради стоит отметить, что эту фразу произнес не я! — сообщил он.
— Верно! — согласилась она. — Но ты имел глупость проигнорировать прямой приказ Ярослава и мое требование, прилетел к человеку правящего Императора и, не чураясь откровенного вранья, приложил все силы, чтобы убедить согласиться на ментальную коррекцию разума!
— Мам, я не знал, что этот парень уже под нами…
Тут женщина взорвалась. По моим ощущениям, по-настоящему:
— Он не «под нами», а служит Ярославу и только ему! Поэтому если ты еще раз попробуешь подмять Лютобора Игоревича, причем как сам, так и через своих людей, то я выполню сегодняшнюю угрозу. Клянусь Даром!
Этот монолог Волконский слушал с вежливым равнодушием. Мало того, услышав предупреждение выполнить некую угрозу, закатил глаза к потолку. Зато клятва Даром его проняла. Причем по полной программе — он побледнел, нервно облизал разом пересохшие губы и торопливо кивнул:
— Я все понял. И уже ухожу…
— Сидеть!!! — рявкнула государыня, когда он качнулся вперед и уперся в подлокотники. А как только шлепнулся обратно и превратился в слух, «мило» улыбнулась: — Дай клятву Даром, Слава! А то забудешь свое обещание, не успев добраться до вертолета.
Дал. Правда, с четвертой попытки, ибо три первые государыня сочла «не теми». Потом встал и убито пошел к двери. Я, конечно же, связался с Варей и приказал выпустить гостя из трапезной. Пока набирал и отправлял сообщение, Императрица-Мать невидящим взглядом смотрела в противоположную стену и кусала губы. Заметив, что я освободился, попросила налить вина. Благо, початая бутылка так и стояла на столе, сервированном на две персоны, а я к своим бокалам еще не прикасался.
Я, естественно, повиновался, и женщина, пригубив напиток, почему-то считающийся благородным, криво усмехнулась:
— Вячеслав должен был стать проблемой. Одной из самых серьезных. А теперь его бездействие станет намеком для самых внимательных Волконских и глав некоторых княжеских родов. Увы, этот намек поймут далеко не все, а вами уже заинтересовались не только наши соотечественники. В общем, не расслабляйтесь.
— Большое спасибо, Ваше Импера— …
— Лютобор Игоревич, не юродствуйте хотя бы вы, а? Меня тошнит от церемоний! Но положение, как говорится, обязывает…
Я кивнул в знак того, что принял просьбу во внимание, и государыня, разом уговорив весь бокал, потребовала добавки. Потом сделала еще глотка три-четыре, поймала мой взгляд и грустно усмехнулась:
— Сегодня воскресенье, в теории — выходной день, но я с раннего утра ношусь, как белка в колесе… Впрочем, этот день не так плох, как предыдущие — я в кои веки высадилась из вертолета не в точке назначения, а в двадцати километрах от нее, шокировала охрану, забравшись в гоночную машину, за рулем которой сидела шестнадцатилетняя девчонка, нахваталась адреналина до слабости в коленях, сбросила с плеч многолетнюю моральную усталость и… понимаю, что хочу еще. Настолько сильно, что когда-нибудь… вру: в ближайшее время я прилечу к вам на автодром и попрошу меня прокатить.
Не знаю, почему, но я откуда-то знал, что она не шутит, поэтому мягко улыбнулся:
— Адреналин способен и не на такое. Кстати, могу прокатить сегодня. От дома до вертолета. И не на «Фудзияме», а на «Хозяине Леса».
Императрица-Мать мечтательно расфокусировала взгляд, но только на мгновение. А потом расстроенно развела руками:
— Сегодня не могу — я сбежала к вам с очередного раунда переговоров, очень тороплюсь обратно и уже вызвала вертолеты в «Княжье Подворье». Зато насчет визита на автодром не шутила — это случится. В ближайшее время. Ибо я, фактически, жду только хорошей погоды…
Глава 20
Часть 1
11 марта 850 г. от ОВД.
…Я переключил комм в прежний статус через считанные минуты после отлета Мирославы Михайловны и получил море всевозможных уведомлений. Ужаснувшись количеству лиц, которым срочно потребовался в воскресенье, привычно прогнал весь список через фильтр с условным названием «свой-чужой», довольно хмыкнул и открыл единственное сообщение, прилетевшее от личности из адресной книги: