Физрук 2: назад в СССР
Шрифт:
Я отправился на кухню, вытряхивать спитую заварку и мыть чайник, а заодно — поставил кипятить воду, лихорадочно соображая, есть ли у меня что-нибудь к чаю? Когда я вернулся с двумя чайниками в руках — вымытым и полным кипятка, в первое мгновение мне почудилось, что я ошибся комнатой. До такой степени она стала чистой. А ведь я отсутствовал меньше десяти минут. Илга отняла у меня чайники и сама заварила чай. Я залез в холодильник. Убогое зрелище.
— Не беспокойся, — сказала она. — На ночь глядя нельзя есть. Попьем чаю и спать.
Опять она мною командует, но, как и в первую нашу ночь, если ее, конечно, можно назвать «нашей
— Я хочу принять душ, — ровным голосом сказала она, словно речь шла о том, чтобы выпить еще чаю.
— Я покажу тебе, г-где… — чертыхнувшись, пробормотал я.
— Не трудись, я уже знаю, где здесь и что, — ответила Илга. — Иначе, как бы я навела у тебя порядок?..
Это был упрек, но я его проглотил. Она открыла сумку, которую принесла с собой, вынула из нее стопку белья, халат, полотенце и пакет с какими-то бутылочками и коробочками — вероятно с умывальными принадлежностями — и вышла. А я заметался по комнате. Постельное белье сменили вчера. Можно считать его свежим. А я сам?! Хорошо, что в общаге душ на каждом этаже. Я тоже взял смену белья и все, что положено и поскакал на третий этаж.
Когда я вернулся, Илги еще не было. Я торчал столбом посреди комнаты, не зная, что мне делать. Вот хоть и впрямь ложись зубами к стенке! Скрипнула дверь. Я обернулся. Моя радость, счастье мое, безумие — вернулась. В халатике, розовая от горячей воды. Обойдя меня, словно я и в самом деле стал столбом, подпирающим потолок, вынула из сумки ридикюль, села на стул, вынула гребень и принялась расчесывать чудные свои, совсем не эстонские, каштановые волосы. Этим олимпийским спокойствием она сводила меня с ума.
— Мне снова лечь к стенке? — не выдержал я.
— Как хочешь, — последовал ответ. — Это не имеет значения.
— А что имеет значение?! — почти выкрикнул я.
— Ну хотя бы то, что это у меня будет в первый раз…
Меня словно обухом по голове треснули. Вот те раз! Девочка! И что мне с нею делать?! Нет, конечно же, я знал, что в таких случаях делает опытный мужчина. Нужно быть терпеливым, чутким и очень нежным, но… Ладно. Никаких — но. Предупредила и спасибо ей за это. Я выключил свет, чтобы Илге было проще, а потом… все было хорошо. Не стану врать, что я получил какое-то особенное удовольствие. Тут ведь как: либо собственное удовольствие, либо минимум стресса для партнерши.
А наутро она пропала. Я проснулся вовремя, но ни Илги, ни ее вещичек не обнаружил. Какой-либо записки, объясняющей ее исчезновение — тоже. И что я должен был подумать? Что она приходила вчера только для того, чтобы лишиться девственности?.. Что ж, вполне возможно, но ведь я не бык-производитель… Я человек, мужчина… У меня тоже есть чувства!.. Чувства?.. Твою мать, это сейчас я сказал?.. Но, как-то не привык, чтобы бабы меня использовали. Раньше было все наоборот.
В школу я отправился в растерянности. Или как говорили, вернее, будут говорить в моем времени — в полном раздрае. В учительской, едва поздоровавшись с коллегами, схватил журнал восьмого «Г» класса, с которым у меня было первое на сегодня занятие, и сразу удрал в тренерскую. Впрочем, урок я провел нормально. Не срывать же плохое настроение на пацанах! Тем более, что они старались на совесть. На перемене я почувствовал, что благодаря оболтусам, злость моя начинает потихоньку проходить. Я понял, что мне некого винить в своих неудачах с женщинами…
Хотя, казалось бы смешно говорить о неудачах. Каждая норовит к себе в постель затащить. А ведь я еще выбираю!.. Всегда думал, что тот мужик неудачник, которому бабы отказывают, а выясняется, что может быть и наоборот. Не отказывают, но используют в своих целях и всерьез не относятся… Ну хорошо… Пусть… Тогда и я не должен себе ставить каких-либо моральных ограничений… В конце концов, любовь — это приятный самообман, а секс — физиологическая потребность, как… ну скажем… сон. Да?
Вот и будем отсыпаться по мере необходимости. Конечно, с Симочкой тема закрыта, она пусть играет в кошки-мышки с военруком. С Люсей — тоже. На попятную я не пойду. Есть еще химичка и комендантша… Вот они как раз самыми честными оказались… Эти перезрелые девушки с самого начала не скрывали, чего они от меня хотят… Так что если появится желание выспаться, думаю, они против не будут… На худой конец, есть еще Марина — дочь полковника госбезопасности…
— Сан Сергеич! — вывел меня из задумчивости детский голос.
Я оглянулся. Это был Кривцов — один из четырех моих «крестников».
— Слушаю тебя!
— Мама просит вас зайти к нам.
— Когда?
— Если можно — сегодня. После занятий.
— Хорошо!.. Только я не знаю, где вы живете?
— А я вас провожу.
— Ну и отлично… После последнего звонка у выхода.
— Хорошо! Спасибо, Сан Сергеич!
Все же какое-никакое развлечение на вечер. Может «хозяюшка» Лизонька ужином накормит. После большой перемены у меня было «окно» и я не стал тратить времени даром, а сел писать программу занятий будущей секции. После уроков вышел на крылечко и стал ждать Кривцова. Он где-то задерживался. Зато подъехал Кеша на своей «копейке». Я про него уже и забыл. Увидел меня, заулыбался, рукой машет, подзывает. Я подошел. Он суетливо пожал мне пальцы, подскочил к багажнику, открыл его, вытащил большую коробку. Сунул мне в руки.
— Подержи!
— Что это? — спросил я.
— Призы! — ответил он, полез в салон, достал импортный свой портфельчик. — Помнишь, я тебе о них говорил?
— Ну… помню!
— Завтра соревнования… Ты их будешь вручать.
— Хорошо, но почему я их должен держать у себя?
— Я занят буду, не смогу подвезти, — сказал Стропилин. — А за тобой заедут. Вот ты их сразу и захватишь.
— Ладно, запру их в тренерской…
— Ну и отлично! — обрадовался комсомольский деятель и вынул из портфеля бумагу. — Распишись в получении.
Я отдал ему довольно весомую коробку и взял листок. Это была расписка в получении четырех кубков.
— Открой коробку! — сказал я Кеше.
Он аккуратно поставил ее на капот, открыл. Все кубки были в наличии. Ладно, я поставил подпись под распиской и отдал их Стропилину. Тот мигом спрятал сей документ в портфель, и крикнул:
— Ну пока, увидимся!
Сделав мне ручкой, он сел в свой «Жигуль» и укатил. Я потащил коробку в тренерскую, лишний раз порадовавшись, что поставил вчера новые двери и решетку на окно. Когда я вернулся на крыльцо, там уже слонялся Кривцов.