Физрук-6: назад в СССР
Шрифт:
От автора:
Горячая Новинка от Валерия Гурова! Попаданец в Древний Рим! Сулла вырезает сторонников Мария и всех сочувствующих. В теле патриция, внесенного в «списки смерти», оказывается наш современник: https://author.today/work/353307
Глава 14
— Там человек! — крикнула моя спутница, тыча наманикюренным пальчиком в сторону реки.
— Не просто — человек, — процедил я, спешно расстегивая дубленку. — Ребенок!
— Что ты делаешь?! — от испуга перейдя на «ты» спросила Вилена. — Надо в милицию позвонить!
— Правильно! — сказал я, сунув ей
— Ну это же очень опасно, Саша! — услышал я, перемахивая через парапет.
Я знал, что опасно. К счастью, со стороны реки высота стенки была небольшая и между нею и кромкой берега оставалось еще узкая полоса пляжа, сейчас забитого льдом. Выбирать не приходилось. Большая часть прибрежных льдин еще оставалась неподвижной. Ледоход шел по стрежню, там где течение было наиболее сильным. На это и был мой расчет. Если, конечно, мой поступок можно было назвать расчетливым. Я отчетливо видел льдину, которая медленно ползла по этому самому стрежню к хаосу из торосов, что образовался примерно в полукилометре впереди.
На льдине съежился пацаненок, лет восьми, и кудлатая дворняжка. Это их голоса я услышал. Нужно успеть добраться до них по относительно неподвижному льду и каким-то образом сдернуть их с этого «плотика», пока тот не врезался в общую кучу. А лед подо мною уже и впрямь был весьма относительно неподвижен. Перепрыгивая через трещины, которые пока еще не превратились в полыньи, я ощущал, как они подаются под моими ногами. И все же мне пока везло. Пацаненок и собачка, увидев меня, радостно загалдели на два голоса. Да еще принялись подпрыгивать.
— Замри! — рявкнул я мальчонке. — Утонешь!
Тот понял, схватил свою шавку и застыл, глядя на меня круглыми глазенками. До льдины, на которой они плыли, оставалось не более двадцати метров, но примерно пять из них были заполнены шугой — плавающими в воде мелкими ледяными осколками. Если разгонюсь, то может быть смогу перепрыгнуть, а вот что дальше? Дальше придется этого сопляка брать в охапку, вместе с его паршивой собачонкой, и сигать обратно. Вот только места для разгона там не будет. Твою дивизию!
— Слышь, малой, — обратился я к мальчонке. — Держи своего волкодава крепко и отойди вон на тот край, но аккуратно, не свались. Я сейчас прыгну!
К счастью, шкет оказался толковым. Он притиснул притихшего с перепугу дворянина и сдвинулся в указанном направлении. Я отбежал на пяток метров назад, разогнался, оттолкнулся и прыгнул. Когда мои ноги встали на плывущую льдину, та тяжело колыхнулась подо мною, но не перевернулась. И пацаненок с нее не свалился. Уже хорошо. Я посмотрел вперед. Нагромождение торосов, медленно сдвигающееся к опорам моста, связывающего Заречье с остальным городом, неумолимо приближалось. Мальчуган подбежал ко мне.
— Давай своего пса! — сказал я ему.
— Зачем?!
— Не бойся, не утоплю! Быстро!
Малец кивнул. Шапка-ушанка, которая ему явно была велика, съехала на глаза.
— Слушай сюда, — инструктировал я. — Сначала я перекину туда твою псину, потом — тебя. И оба дуйте к берегу. Видел, откуда я к вам прибежал?
Шкет поправил шапку и кивнул. Шапка опять съехала на нос.
— Вот туда и дуйте! И не оглядывайтесь! Давай пса!
Он протянул мне свою собаченцию. Та задергалась было, но присмирела, когда я взял ее в руки. Зашвырнуть этого маломерка было плевое дело. Миг и тот уже носится, заливаясь тревожным лаем по ту сторону полыньи. Теперь очередь за пацаном. Я снял с него сползающую ушанку и сунул ему в руки, чтобы не потерял в полете, затем подхватил за подмышки, прикинул расстояние и силу броска. Главное, не просто перебросить сорванца, а чтобы при падении он себе ничего не повредил.
— Ну, поехали, Гагарин! — крикнул я и метнул пацаненка, словно куль с песком.
Тот перелетел через полосу шуги и шлепнулся на лед. Полежал чуть-чуть и поднялся. Я выдохнул. Дворняга подскочила к хозяину и, радостно гавкая, запрыгал вокруг него.
— Дуй к берегу! — крикнул я.
— А ты, дядь? — пискнул мальчуган.
— Я следом! Беги!
Тот повернулся ко мне спиной и рванул к берегу. Собаченция, заливаясь счастливым лаем, помчалась следом. Так, теперь моя очередь. Я посмотрел на берег, там уже суетились какие-то люди и крутилась мигалка милицейского «ГАЗика». Отлично! Если что, пацана вытащат. Я посмотрел в направлении, куда меня тащил ледяной плот. Если скорость движения не изменится, то минут через пять я окажусь в том самом хаосе, которым минут двадцать назад любовался с берега. Рука об руку с самой красивой женщиной в моей жизни.
Выбирать не приходилось. Места для разгона не было. Надо прыгать. И я прыгнул. Изо всех сил. Р-раз! Почти! Не допрыгнул. Месиво ледяных осколков разошлось под моими ногами, и я погрузился в него с головой. А когда вынырнул, то понял, что меня тащит в том же направлении, только теперь уже без всякой опоры под ногами. Цепляться за рыхлую кромку паковых льдин бесполезно, она будет обламываться под моими пальцами и последние крохи тепла я потрачу на бесполезное барахтанье.
Придется воспользоваться тюленьим способом. Это было безумное решение, но иное искать некогда. Пока мог шевелится от адского холода. И я нырнул, надеясь, что дно не далеко и (так и оказалось), достигнув его, развернулся и изо всех сил оттолкнулся ногами. Невероятно, но трюк сработал. Как пробка выскочив на поверхность, я рухнул на кромку пакового льда грудью. И сразу же, бешено извиваясь и молотя ногами, пополз вперед. Льдина подо мною начала проседать, но все же держала и мне удалось отползти от забитой шугой полыньи. И в этот момент меня с двух сторон подхватили чьи-то крепкие руки и поставили на ноги.
— Я так и думал, что это Данилов! — услышал я голос старшего сержанта Покровского. — Идти можешь?
— Должен… — буркнул я.
— Тогда — бегом.
Все тело колотила дрожь, но я все же переставлял ноги, понимая, что нельзя оставаться на льду, который может в любой момент расколоться по всему полю. И тогда придется спасть уже не только меня. Когда мы добрались до пляжа, Федя скомандовал:
— Раздевайся! Будем растирать!
И он вынул из кармана шинели бутылку водки. Это было верное решение. Я принялся сдирать с себя ботинки, а затем брюки, а Покровский, вместе с напарником, помогли снять галстук и рубашку. Старший сержант сорвал пробку с бутылки, плеснул себе на ладонь и принялся растирать мне спину, затем — грудь. Я замычал и он понял, чего я хочу и сунул бутылку мне в руки. Стиснув ее ладонями, я поднес горлышком к трясущимся губам и глотнул. Водяра обожгла мне горло и пищевод, я закашлялся, едва не выронив драгоценный сосуд. Федя ловко подхватил его и продолжил растирание.
Сорокаградусная сделала свое дело. И внутри и снаружи стало разливаться тепло. Напарник Покровского скинул шинелку и помог мне ее надеть, а сверху нахлобучил шапку. Я отнял у Феди бутылку и вылил в себя остатки содержимого. Милиционеры повели меня к лестнице, которая вела на набережную, а по ней уже спускалась пара крепких мужиков в белых халатах, поверх ватников, с носилками в руках. Я было воспротивился, но против меня было четверо и они уложили меня на носилки и потащили наверх. Там меня встретила Вилена, которая все еще прижимала к себе мои шмотки.