Физрук: назад в СССР
Шрифт:
Глава 22
— Чего? — я чувствовал, как у меня отвисла челюсть, а по спине пробежало стадо муравьев.
— Мое настоящее имя Аэлита, — с серьезным видом проговорила эстонка. — На Землю я прибыла с революционной миссией.
— А-а… — Я наконец разглядел смешинки в ее глазах. — Дайте угадаю, вы хотите присоединить Марс к РСФСР?
— Вы тоже читали этот роман?
— Кто же его не читал в детстве? — многозначительно хмыкнул я, выискивая из закоулков памяти обрывки воспоминаний, и даже решил поумничать. — С легкого пера Толстого
— Даже используемым для названия разнообразных учреждений сферы обслуживания, — кивнула Илга.
Удивительное дело… В своей жизни я не читал «Аэлиту», а если и читал, то это было так давно, что я напрочь ее забыл. Но сейчас откуда-то помнил персонажей и сюжет в общих чертах. Полет инженера Лося и солдата Гусева на Марс. А вот Сашок точно читал эту книжку. Видно от него и помню…
Это что получается? Память моего предшественника начинает мне помогать? Или наоборот — его личность перешла в наступление? Если первое, то очень даже гуд, а если второе, тот мне скоро хана.
— Помогите мне диван разложить, — сказала Илга и вывела меня из размышлений.
Ага… Вот чему я еще удивился. Что спать мы все-таки вместе будем. Я разложил диван.
— Пока можете принять душ, — последовало новое распоряжение. — В ванной есть новая зубная щетка, она в фабричной упаковке. Не перепутаете.
Щетку я нашел быстро. Она была импортная. Ее младшими сестрами я чистил зубы в своем будущем. Душ я тоже принял, и с огромным удовольствием. Смущало лишь отсутствие свежего белья. Пришлось снова натянуть джинсы и рубашку. Когда я опять появился в комнате, Илга спросила:
— Вы предпочитаете спать у стены или с краю?
— У стенки, — с трудом выдавил я из себя.
— Тогда выключите свет и ложитесь, — продолжала командовать мною эта удивительная девушка. — Прошу вас, сразу укрыться одеялом.
Раздевшись до трусов, я лег лицом к стене и укрылся одеялом. Я ни на что не рассчитывал. Я уже понял, что Илга просто очень воспитанная девушка и не может оставить гостя на полу, но и сама спать под батареей не собирается. Мне казалось, что я не смогу уснуть до утра, чувствуя совсем рядом теплое тело прибалтийской красавицы, но на самом деле я уснул еще до того, как она вернулась из ванной. Что и говорить, утомительным выдалось первое мое, в 1980 году, воскресенье.
Утром я проснулся позже своей очаровательной хозяйки. Когда я выскочил из ванной, она ждала меня уже на кухне с приготовленным завтраком. Илга соорудила вкусный омлет с помидорами и тертым сыром, который мы запили чаем с недоеденным ночью тортом. Надо было бежать на работу. Провожая меня, хозяйка квартиры, вместо прощального поцелуя — мы были слишком мало знакомы — вручила зубную щетку, которой я уже попользовался. Ну правильно, все равно выбрасывать!
На улице мне удалось поймать тачку, так что в школу я не опоздал, но едва я появился в учительской, секретарша директора пригласила меня в его кабинет. Признаться, сердце у меня екнуло. А вдруг с Тигрой что-нибудь случилось? Ведь в учительской я ее не видел. Однако Пал Палыч выглядел спокойным. Когда я вошел, он выложил на стол кассетный магнитофон «Десна», оставленный мною в его квартире.
— Возьмите, Александр Сергеевич, — сказал Разуваев, пожав мне руку. — Спасибо за записи.
— Пожалуйста, — откликнулся я. — Как здоровье Глафиры Семеновны и Антонины Павловны?
Про последнюю я ввернул не просто так. Не спрашивать же напрямую: выпустили вашу дочурку из каталажки?
— Спасибо! — как ни в чем не бывало откликнулся директор. — Что с ними станется… А вот я вчера, похоже, перебрал… Вы извините, Александр Сергеевич, но скоро звонок, так что перейду к делу…
— Слушаю вас, Пал Палыч?
— Я по поводу спартакиады… Руководство отдела народного образования одобрило идею проведения этого мероприятия… К тому же отдел райкома комсомола по работе с пионерскими и первичными комсомольскими организациями готов всемерно поддержать эту инициативу. Так что готовьте нашу школьную сборную. Думаю, если в ее составе мы представим команду по самбо — это будет очень необычно и само по себе даст нам преимущество…
— Согласен, но хочу напомнить, что самбо мне придется заниматься вне основного расписания…
— Да-да, — согласился Разуваев. — Оформим это как ведение секции…
— Хорошо… И на какое время запланирована спартакиада?
— В мае следующего года. Решено приурочить ее ко Дню Победы…
— Значит — через восемь месяцев, — пробормотал я. — Прощай, личная жизнь…
— Что вы сказали?..
— Да нет… Это я так… Только, Пал Палыч, для занятий самбо необходим инвентарь — ковер, куртки, ботинки, тренировочные мешки и так далее…
Я думал, услышав это, директор сначала зависнет, а потом махнет рукой, скажет — лучше мы команду по шахматам выставим на спартакиаду! Однако Пал Палыч нисколько не смутился. Огорошил он меня, а не я его.
— Представьте себе, райком ВЛКСМ уже позаботился об этом! — воскликнул Разуваев и достал из папки, что лежала перед ним какую-то бумажку. — Вот ведомость, распишитесь, пожалуйста.
Не знаю, как у Сашка, а вот у Вовчика Данилова была полезная привычка прочитывать любые документы, которые он должен подписывать. Была и осталась. Я взял ведомость, поудобнее устроился на стуле и принялся читать. Никакого подвоха я не обнаружил. Ведомость как ведомость. В ней был перечислен различный инвентарь, необходимый для занятия самбо, в расчете на пятнадцать человек. Смущала меня только сумма — пять тысяч целковых! Ни хухры-мухры… На такие бабки, если не ошибаюсь, сейчас «Запорожец» можно купить, если чутка добавить.
— Извините, Пал Палыч, но не буду я это подписывать, — сказал я, возвращая ему документ.
— Это еще почему?
— Финансовый документ, — объяснил я, — предусматривающий материальную ответственность… А я ведь перечисленные здесь предметы и в глаза не видал… А если что украдут, мне выплачивать? Из скромной зарплаты преподавателя физической культуры!.. Так что давайте сначала примем все поименованное по описи, а уж потом подумаем насчет подписи.
Он попыхтел-попыхтел и спрятал бумаженцию.