Флагелляция в светской жизни
Шрифт:
Джуди появилась в оффисе Кири довольно быстро. К тому времени как Бетти пришла в себя и оделась, ее коллега уже успела ощутить карающую руку правосудия. Выйдя из уборной, Бетти увидела обнаженный женский зад, принимающий первую порцию наказания, на коленях у своей начальницы.
Образ подпрыгивающих и краснеющих на глазах ягодиц Джуди, а также размышления о ее собственном отшлепанном задике никак не выходили из головы Бетти, пока она медленно спускалась по лестнице к своему рабочему месту.
— Ты как, Бет? — Поинтересовалась Лили Тернер при виде своей подруги. — Или лучше не спрашивать?
— Ну, на лошади
— Понимаю, на что ты намекаешь, — сказала Лили с глубоким сочувствием. — После того как я в последний раз зашла к ней кабинет, я потом целую неделю ощущала последствия этого визита. И даже самая мягкая подушка не помогала.
— Когда я уходила, бедняжка Джуди как раз испытывала на себе мастерство мисс Флетчер, — Бетти вздохнула и добавила: — Кажется, она перепутала заказы.
— Ого, вот это Джуди попала, — помрачнела Лили. — Когда на девушку жалуется клиент, то можешь не сомневаться — отдубасят ее по полной программе.
— Ну да, как меня только что, — заметила Бетти, — и, кстати говоря, мне что-то не хочется повторить этот печальный опыт. Так что пойду-ка я работать.
— Мудрое решение, — согласилась Лили.
(продолжение рассказа «Прерванное наказание»)
Смена позиции
Конечно же, Кира никогда не тратила весь свой рабочий день на укрепление дисциплины среди подчиненных. На самом деле, Кира старалась проводить телесные наказания не чаще чем раз в неделю, только для того, чтобы держать сотрудниц в форме.
Серьезно наказывая за ошибки, Кира столь же охотно вознаграждала своих девочек за хорошую работу. Кроме того, за две недели перед Рождеством она вводила мораторий на применение телесных наказаний. И часто проводила корпоративные вечеринки, чтобы показать девочкам, насколько высоко ценится их труд. Подчиненные относились к Кире с определенным уважением и, как ни странно, даже с некоторой симпатией. В конце концов, они сами предпочитали телесное наказание штрафу или увольнению. Они добровольно снимали одежду и добровольно ложились к ней на колени как непослушные дети, а потом старались во время наказания вести себя как взрослые. Но Кира и сама удивлялась, когда видела, с какой покорностью они подставляют свои попки под ее ладонь.
Кире нравилось быть «строгой мамой» для своих подчиненных, но вне офиса она предпочитала отдавать бразды правления своему жениху Лену Уолкеру.
Восхищенный ее способом поддерживать дисциплину среди подчиненных, Лен однажды попробовал на Кире ее же собственный метод. Сидя на заднем сидении машины, он привлек ее к себе, как бы в шутку положил ее на колени и отвесил несколько крепких шлепков по задней части через платье. Лену весьма понравилось то, как Кира ерзала и вздрагивала под ударами. В первый раз он не стал заходить слишком далеко, опасаясь, что она может разозлиться и прервать их отношения. Но, к его большому удивлению, Кира нисколько не обиделась, скорее напротив.
После того, как их отношения стали прочнее, Кира разъяснила свою позицию относительно телесных наказаний, заметив, что по ее мнению, женщина не может быть слишком взрослой для хорошей взбучки, если она эту взбучку заслужила. Затем Кира сообщила Лену, скромно потупив взор, что зачастую она сама заслуживает такого же обращения, как ее сотрудницы.
— Я руковожу своим предприятием с должной суровостью, — сказала она, — но, в отличие от многих современных женщин, я считаю, что мужчина должен быть главой семьи. И что в его обязанности помимо прочего входит вразумление жены всеми возможными способами. Поэтому когда мы поженимся, я не буду возражать, если ты решишь разложить меня на коленях и хорошенько отшлепать, если ты решишь, что мое поведение этого заслуживает.
— Я это запомнил, — сказал Лен и предвкушающе улыбнулся.
Он не стал ждать того момента, когда раздадутся крики «Горько!», и воспользовался своим правом гораздо раньше. Сначала Лен отшлепал свою подругу через платье, потом через трусики. И теперь она с замиранием сердца ждала того дня, когда же он, наконец, решиться стянуть с нее трусики и увидит ее попку во всей красе. И день этот настал.
Самой неприятной привычкой Киры были вечные опоздания на свидания. Она не видела ничего страшного в том, чтобы покрутиться пред зеркалом лишних двадцать — тридцать минут, в то время как потихоньку закипающий Лен ждал ее в машине. Именно это обстоятельство и стало причиной одного из самых жестоких наказаний в ее жизни.
Однажды Лен не выдержал такого отношения и заявил:
— Ну вот, что, моя дорогая. В следующий раз, если ты не поторопишься, я подрумяню твою прелестную попку. И знай, я не шучу.
— Ох, Лен, — кротко ответила она, — я знаю, что мне не хватает собранности. Я постараюсь, обещаю. Если это повторится, то я добровольно отправлюсь к тебе на колени. Но надеюсь, что это все же не понадобится.
Кира хорошенько узнала еще от своих родителей, насколько телесное наказание мобилизует и настраивает на рабочий лад. Да и шутливые шлепки Лена ей нравились. Но при мысли о настоящем наказании ее колени начинали дрожать не хуже, чем у ее несчастных подчиненных перед визитом в кабинет начальницы. Поэтому она старалась собираться на свидания в спринтерском темпе, так что Лену не приходилось ее дожидаться.
Но в один не слишком счастливый для нее день она задержалась в офисе, как раз для того, чтобы отшлепать Сьюзан Дуглас за невежливое обращение с клиентом. В принципе, Кира могла отложить наказание на завтра, но, по прискорбному стечению обстоятельств, весь завтрашний день был расписан буквально по минутам. Так что ей оставалось лишь надеяться на то, что Лен проявит достаточно понимания и уважения к ее нелегким обязанностям. В противном случае Кире придется заплатить по счету тем же способом, что и Сьюзан, и весь следующий день сидеть на мягкой подушке.
Но Кира готова была рискнуть, лишь бы на деле осуществить свой любимый принцип «отложенное наказание все равно, что отмененное». И в этот момент она не заботилась ни о чем, кроме осуществления правосудия на обнаженных ягодицах молодой блондинки. При помощи своей верной щетки для волос она вбила в них немало житейской мудрости. Так несчастная Сьюзан на собственной шкуре прочувствовала, что «во многой мудрости много печали».
Как и опасалась Кира, ее жених не удовлетворился извинениями за опоздание. Мало того, он заявил, что никакие дела не должны мешать их отношениям, и грозно добавил: