Флаги над замками
Шрифт:
Отец все-таки вытянул из пачки сигарету и защелкал зажигалкой, золотой «Зиппо», подаренной ему в те давние времена, когда сверкнуть такой игрушкой было важным показателем статуса. Отец берег зажигалку, не потерял ее, впрочем, он очень бережно относился к вещам.
В том числе и к семейным реликвиям. Сандер понимал, что разговор будет не простым. И вздохнул:
– Пап… Разве ты не отдал эту вещь мне? Разве не волен я распоряжаться подарком? Ведь ты меня сам с детства учил: что мое, то мое. И я могу делать с этим все, что захочу.
Отец медленно затянулся и встал. Обошел стол, наклонился над креслом, в котором сидел Сандер,
– Саня… я тебе сейчас зубы выбью, – ласковым голосом произнес он.
– Пап… – Сандер закашлялся и слегка отодвинулся в сторону.
– «Пап»? «Пап»?! Что – «пап»? – Отец внезапно сорвался на крик: – Ты смеешь сравнивать шмотки, игрушки и все эти приблуды, – он ткнул пальцем в смартфон, торчащий из кармана рубашки Сандера, – с семейной реликвией?! Ты Одоевский! «Эта вещь», как ты выразился, принадлежит не только тебе! Она принадлежит твоему сыну! И твоему внуку!
Сандер выдохнул и закатил глаза.
– А если я чайлдфри? Или вообще гей?
Отец заревел, схватил кресло за подлокотник и швырнул вбок. Сандер выкатился из него на пол, но тут же вскочил на ноги. И посмотрел на отца из-под растрепавшейся челки.
– Давай не будем драться в доме. Мама нас обоих закопает.
– Хорошо, хорошо… правильно. Не будем. Никто не будет драться. Хорошо, замечательно. – Отец провел ладонью по лицу и затоптал сигарету, которую выронил ранее. И снова медленно опустился в кресло. – Вот что. Ты прав. Ты полностью прав. Это твоя жизнь. И твой нож. Можешь его продать с аукциона. Можешь выкинуть в помойку. И обручальное кольцо твоей матери ты можешь надеть на палец шлюхе, педику или засунуть себе в задницу. Но запомни. Если ты переступишь порог этого дома – ты больше не получишь от меня ни копейки. Ни на что. Ясно? И все, что ты от меня вообще будешь получать, – это зарплату. Которую я буду тебе выплачивать. И все. Ты понял? И работать ты будешь как миленький. Или иди офис-менеджером в ООО «Застроим всё». Зарабатывай себе деньги… на бизнес в Японии. И снимай конуру в Колпине.
Именно этого Сандер и ждал. Он засунул руку в задний карман джинсов и вытащил оттуда сложенные вчетверо листки. И бросил их на стол перед отцом.
– Что это?
– А ты посмотри.
Отец развернул бумаги и, нахмурившись, начал читать. Отложил одну, принялся за вторую. И брови его все больше сдвигались к переносице.
– Это что? Что это значит?!
– Это выписки с моих счетов, папа. Вот на этот ты переводил мне деньги. Хочешь – можешь забрать их обратно. А это – то, что я заработал в Америке. У меня и моих друзей был там небольшой бизнес – сеть кафе. Перед выпуском мы все продали, а деньги поделили между собой. Так что у меня есть на что жить, папа, не волнуйся. И на что открывать свое дело в Японии.
Отец отложил листки и открыл рот. Закрыл. На его лице отразилась крайняя растерянность. Потом оно стало багровым, и Сандер похолодел и дернулся было к отцу. Сердце у того было хорошее, но все же он не молод. Но внезапно из глаз отца потекли слезы.
– Саня… Санечка… – Отец всхлипнул и закрыл лицо дрожащими руками.
– Ну ты че… ну чего… – Сандер бросился к нему и схватил за плечо. Отец отнял от лица руки, обхватил Сандера за запястье и прижал его ладонь к груди.
– Санечка… сынок… – как заведенный, повторял он.
Андрюха похлопал папкой меню по большому деревянному столу, привлекая внимание
– Лагер и мясную тарелку, пожалуйста, – обратился к официанту Андрюха. Тот наклонил голову в знак того, что принял заказ, и повернулся к Сандеру:
– Вы уже выбрали?
– А? Да-да… – Сандер взял в руки меню. – Котлеты из щуки и бехеровки пятьдесят… нет, давайте сразу сто. И облепиховый чай.
Официант снова кивнул и удалился.
Андрюха ткнул его в плечо и приблизился почти вплотную:
– Нет, серьезно? Твой батя плакал? В жизни бы не поверил!
– Да… Санечка совсем большой, и все такое… а, брось, не стоит это обсуждать.
Сандер внезапно почувствовал себя неловко. Словно разговаривал не со старым другом детства, а с посторонним человеком, случайным знакомым. Или эта тема действительно была настолько личной, что даже Андрюхе этого рассказывать не стоило.
Но нет. Это был его друг и брат – Андрюха. Скользнув по товарищу глазами, Андрей сам смутился не меньше, чем Сандер, и отвел взгляд.
– Так это… кафе, – немедленно перевел он тему, – как это вы так крутанулись? Чего, в Америке без вас мало кафе?
– Хм… – Сандер криво ухмыльнулся, – это были не простые кафе, понимаешь?
– А-а-а, – гоготнул Андрюха и подмигнул, – понял. С девочками, да?
– С девочками, с девочками. Только не с теми, о которых ты подумал.
– О… а с какими? Малолетками, что ли?..
– В точку!
– О-о… – Андрюха закряхтел и поморщился. – Ну… э-э… Это, наверное… ну, очень рискованно, да.
Сандер расхохотался:
– Да нет. Это не такие малолетки, точнее… ну, в общем, ты что-нибудь слышал про мэйд-кафе?
– Нет…
– Короче, слушай. – Сандер хлопнул себя ладонью по колену. – Это такое кафе, где тебя обслуживают девочки в костюмах анимешных школьниц. Ну такие, лоли [17] . Изображают девочек, соответственно себя ведут. Играют с мужиками в детские игры, улыбаются и хихикают. Лапать – нельзя, они же девочки! Азиатки подходят лучше всего. Они маленькие, и по ним совершенно непонятно, сколько им лет – то ли четырнадцать, то ли тридцать. У нас как раз в основном азиатки и работали.
17
Лоли – сокращение от японского термина Лоликон, имеющего отсылку к роману В. Набокова «Лолита».
– Ага. То есть все-таки бар для педофилов, ага? – Андрюха хмыкнул.
– Ну нет, все не так.
– А как?
Сандер откинулся на спинку диванчика, пока подошедший официант расставлял по столу заказ, а когда тот ушел, наклонился над столом, поближе к Андрюхиной голове, и заговорщицки подмигнул:
– А так. Понимаешь, все любят аниме.
Входная дверь с шумом распахнулась. Ёситада слегка вздрогнул, но оборачиваться не стал. Возможно, Сандер что-то забыл – заберет и уйдет. Такое часто случалось. Не то чтобы его друг был рассеянным – просто у него планы нередко менялись настолько молниеносно и, чтобы их воплотить, требовался уже другой набор вещей.