Флай
Шрифт:
– Я скучаю, - признался он, глядя на милое, заспанное лицо на экране.
– Пат, - улыбнулась она, нисколько не рассерженная несвоевременным звонком, - ты как маленький, честное слово! Мы еще успеем надоесть друг другу за полтора года, потерпи.
И он терпел. Терпел, деля свою тоску с луной. Регулярно звонила мать, справляясь о его делах, говорила, что отец уже остыл, просила вернуться домой. Патрик отнекивался, решив про себя, что до тех пор, пока об этом не попросит отец, он не вернется. А он так и не позвонил. Не встречался с ним Патрик и в институте. Осторожно поинтересовавшись
Но настал день, когда Патрик, ответив на вызов по видеофону, удивленно воззрился на отцовское лицо на экране.
– Ну, здравствуй, сын.
Отец смотрел как-то смущенно, пряча глаза и неловко улыбаясь.
– Здравствуй.
– Как живешь?
– Нормально.
Шарль кивнул, и оба замолчали, не зная, как вести себя дальше.
– Ты не передумал лететь? – решившись, наконец, спросил Патрика отец.
– Нет, - мотнул тот головой.
Ответ прозвучалрезче, чем хотелось бы. Патрик исподлобья смотрел на отца, ожидая, что сейчас снова посыплются упреки и уговоры.
– Понятно, - неожиданно мягко согласился Шарль Д’Орней. – Я, в общем-то, и не думал, что ты изменишь решение. Что ж, чему быть, того не миновать. Знаешь, мать сильно переживает, ты бы вернулся домой. Ведь каких-нибудь две недели осталось, тебе не хочется провести их с нами?
– Ты хочешь сказать, что больше не сердишься? – осторожно поинтересовался Патрик.
– Я скорее огорчен, чем сердит, - пожал плечами отец. – Ну, да что теперь говорить. Мы с матерью ждем тебя сегодня же. Нам нужно многое обсудить до твоего отлета.
– До моего отлета? – Патрик отвел глаза. – Еще неизвестно, состоится ли он. Это медицинское обследование…
– У тебя есть реальный шанс. Знаешь, сын, я погорячился тогда, при первом нашем разговоре, и немного исказил факты.
– Что значит - исказил? Предполетного тестирования не будет?
– Будет. Будет проводиться отсев больных людей. Но тех, чье здоровье будет вызывать у комиссии неявное сомнение, не будут вычеркивать из списков. Они могут оформить заявление о том, что Корпорация не несет ответственности за возможные последствия, связанные с их недугами. Вот так обстоят дела на самом деле. Ты полетишь.
– Отец! – Патрик просиял. – Ты мне словно жизнь спасаешь!
– Может, так оно и есть, - пробормотал профессор. – Но, все же, хочу предложить тебе сначала пройти аналогичную проверку на институтском оборудовании. По её результатам уже можно будет судить, пройдешь ты тест или нет. Мало ли что. Не возражаешь?
– Нет, конечно! Спасибо, отец!
– Ну, договорились. Тогда послезавтра жду тебяв лаборатории медблока, в шестом отсеке. А сегодня – домой!
– Уже лечу! – весело откликнулся Патрик, махнув отцу рукой.
***
В лаборатории ИСИТ два лаборанта завершали последние приготовления к завтрашнему эксперименту. Один сосредоточенно работал над внесением данных с доверенных
– Ланс, тебе кофе какой, крепкий? – крикнул он через дверь тому, который остался в лаборатории.
Ответа не последовало. Как раз в этот момент Ланс проверял данные с карточки Елены Вороновой,внося кое-где указанные профессором правки в её характеристики. Он досадливо поморщился, так как был очень занят и не хотел отвечать, поправил наушник, и продолжил негромко диктовать в микрофон необходимые установки.
– Ланс! Ты что, оглох? Тебе какой кофе?
Ланс прикрыл уши ладонями, чтобы не отвлекаться. Осталось совсем немного.
– Да что я тебе, нянька, что ли? – возмутился его товарищ, распахивая дверь и держа в одной руке дозатор с кофе, а в другой чашку.
– В последний раз спрашиваю – крепкий или нет?
– Не-е! – огрызнулся, не выдержав и отвернувшись от экрана, Ланс. В этот миг курсор на экране дрогнул, и, повинуясь голосу, впечатал два символа перед словом «принципиальна». Ланс, не заметив этой ошибки, отключил микрофон, нажал на клавиатуре «ввод», закрыл программу и снял наушники. – Черт с тобой, наливай свой кофе.
Но только они пригубили исходящего ароматным паром напитка, как в лаборантскую стремительно ворвался профессор Д’Орней.
– Бездельничаете? – он окинул неодобрительным взглядом застывших с печеньем в руках лаборантов. – Что с аппаратурой?
– Все готово, профессор! – расплескав кофе, Ланс торопливо поставил чашку на столик и бросился вслед за профессором туда, где стоял радиосканер, больше похожий на пластиковый гроб с проводами, чем на медицинский аппарат. – Мы только что закончили итоговую проверку.
Д’Орней склонился над пультом, и его пухлые пальцы заплясали на клавиатуре.
– Так. Всё. Хорошо.Жду вас обоих завтра не позже восьми. Свободны.
Лаборанты переглянулись, облегченно вздохнули, и, быстренько убрав остатки несостоявшегося перекуса, исчезли.
Профессор остался в лаборатории один. Он провел там всю ночь, то задремывая в кресле, то стряхивая беспокойную дрему и в очередной раз проверяя готовность оборудования. Стоящий в одном из отсеков медицинского блока радиосканер был переоборудован профессором под виртуализатор, и позволял не только подключать человека к программе виртуального мира, но и наблюдать за его состоянием – физическим и эмоциональным. О затеянном профессором эксперименте знали всего несколько подчиненных ему человек, и уж точно не знал никто, кто мог бы запретить его проведение. Ибо, проходя бесконечные согласования и собирая многочисленные разрешения, Д’Орней мог упустить драгоценное время. А его и так было в обрез.