Флер Д’Оранж: Сердце Замка

Лобусова Ирина

Посольская дама не удостоила ее ответом.

– Все, у меня больше нет времени! – заявила она, – вы только это хотели узнать?

– Нет. Еще мы хотели узнать, каких работников принимают сюда на работу, – сказала Сара, – и еще о том, что место работы иногда следует менять. Особенно таким работникам, как вы.

Брови женщины изогнулись в дугу. Она явно не понимала, что ей говорили. Да здесь и не о чем было больше говорить. Мы молча вышли из посольства, сели в мою машину и вернулись обратно, в представительство «Тарквелл-пресс». Когда мы заперлись в кабинете, Сара сказала:

– Какой ужас! Я до сих пор не могу прийти в себя!

– Видишь, я оказалась права. До посла это письмо не дошло. Оно и не могло дойти…

– Бред сумасшедшей! – в возмущении повторила Сара, – подумать только!

Я печально

покачала головой.

– Для таких, как она, все, что не соответствует узким рамкам ее мышления, останется бредом сумасшедшей, даже если она узнает, что цена этому бреду – человеческая жизнь.

– Я все время думаю об этой женщине, – сказала Сара, – думаю, как она одиноко бродила по городу, не зная, куда пойти со своим чудовищным грузом… понимая, что завтра для нее уже нет… От этого становится так страшно… И так сжимается сердце…

– Ей, действительно, некуда было пойти, – сказала я, – везде ее бы встретили точно так же. И, пока она ходила в этом проклятом городе, бандиты проникли в ее дом, подложили бомбу или что-то сделали с газом, чтобы, когда она вернется домой, раздался взрыв.

Мы замолчали. Обо всем этом действительно было лучше не говорить. Я первая нарушила молчание.

– Теперь я точно дойду до конца, – сказала я, – и узнаю то, что не узнала она. Во что бы то ни стало!

16

Я оставила на стоянке машину. Это был темно-синий «ниссан-премьера». Я водила его второй год. Это был подарок, который оставил мне самый страшный (и в то же время, бесконечно дорогой) человек. Я ненавидела его подарок и не могла не садиться за руль. Ощущение власти над тяжелым железным монстром захватывало с головой, за рулем я полностью уходила внутрь железного корпуса, оставляя только маленький, достаточный для меня резерв, чтобы обязательно куда-то уйти. Уйти, обгоняя незадачливые иномарки на поворотах. Я обожала прикасаться к машине рукой, долго вглядываясь, как на темном блестящем корпусе расплываются влажные теплые пятна от моих пальцев. Я обожала вдыхать запах бензина и гладить мягкую обивку салона рукой, проводить ладонями, полируя человечьим теплом блестящий, чисто вымытый корпус. Я любила смотреть, как сильный, красивый металлический зверь подчиняется одному повороту ключа, отдавая мне часть своей уверенности, своей силы. Я относилась к машине с какой-то ненормальной трогательностью. Это замечали даже самые невнимательные из моих друзей. С абсолютно не женским терпением и почти мужской гордостью я ставила машину на первое место в сфере своих домашних интересов. Я принимала мою машину вполне естественной частью моей не состоявшейся семьи, словно живое человеческое существо.

Это была моя гордость, мое безропотное, беспрекословное достижение и превосходство, мой друг и мой бог, часть моего существа. Иногда, врываясь на чересчур большой скорости в неуверенный заторможенный ритм ночных городов, я тихо разговаривала с этим зверем, растворяясь в голосе, звучащем в глубине салона. Ощущая себя больной и наслаждаясь звучащей в ответ тишиной. Без машины я не смогла бы жить. Иногда мне приходила в голову нелепость (особенно в кошмарных снах), что это – металлическое надгробие моей могилы.

В тот день я оставила машину на стоянке. Включила сигнализацию и осмотрелась. Темнота и вокруг, ничего… В это место я приехала совершенно случайно и еще утром я еще не знала, что вечером буду здесь. Дело в том, что днем мне на работу позвонила одна знакомая. Именно знакомая, так будет верней. Как правило, у успешных людей нет друзей, а у успешных женщин просто не может существовать подруг. Чем больше у тебя друзей, тем меньше ты стоишь. И никогда в жизни я не поехала бы в десять вечера (именно столько было на часах, когда я оставила на стоянке машину) в чужой дом к случайному человеку, если б не одно личное обстоятельство. Если б не открытие очень важной для меня истины, которая обнаружилась сразу, как только я вышла из автомобильного салона на свежий воздух. То, что я сумасшедшая (агрессивная буйная сумасшедшая) знали все вокруг, в том числе и я сама. Теперь, этим вечером я сделала важное и заключительное открытие: я не только сумасшедшая, я еще и полная идиотка!

В полдень в студии раздался телефонный звонок. Звонила приятельница, женщина, с которой я познакомилась на одной светской тусовке, где время от времени

мне приходилось мелькать. Кажется, она была или модельером, или просто владела магазином женской одежды. А может, и то, и другое. Она сказала, что хочет сообщить мне важные новости об одном человеке, который когда-то имел для меня очень большое значение, и разрыв с которым я переживала так болезненно и тяжело до сих пор. О том самом, кто подарил мне машину. А вместе с машиной подарил ощущение, что для меня навсегда закончилась жизнь. Наверное, по всем законам нормальной человеческой логики сказанное совсем не должно было меня так заинтересовать. И новостям о бывшем любовнике следовало меня только разозлить, заставив швырнуть трубку. Но… Я никогда не поступала согласно логическим законам. И он был не просто бывший любовник. Он оставался огромной частью моей жизни и души. Просто поговорить о нем в прошлом – уже имело для меня смысл (пусть извращенный и болезненный, но все-таки смысл)! И я сказала, что обязательно приеду. Позже я поняла, что это был безошибочный ход. И, наверное, единственный способ меня выманить. Но тогда я еще не могла этого знать. Я просто пообещала, что заеду к ней домой, после работы, часов в десять.

Моя знакомая жила в старом городе на одной из центральных улиц. Фасад ее дома выходил на площадь, на которой располагалась большая автомобильная стоянка. Вдали мелькало яркими огнями какое-то ночное кафе. Из открытых дверей кафе доносилась приглушенная музыка. Несколько человек курили возле входа, но это было так от меня далеко, что они напоминали бесплотные тени. Я не обратила на них внимания и посчитала поэтому, что вокруг никого нет.

Обогнув стоянку, я завернула за угол и оказалась в сплошной темноте внутреннего двора дома. Темнота была настолько плотной, что я даже не разглядела вначале нужный подъезд. Я остановилась на пару минут, чтобы сориентироваться, и вдруг… Это было не безумием и уже не шестым чувством. Я отчетливо слышала шаги за спиной. За мной кто-то шел. На самом деле, это очень страшно – шаги в темноте. Я замерла на месте, прислушиваясь. Потом рванулась вперед. Впереди мелькнула железная дверь. В этот момент сзади что-то громко хлопнуло, ударилось о металл двери, выбив сноп искр. Выстрел. Выстрел в меня. Я не помнила, что делала в тот момент. Кричала или нет. На какое-то мгновение все застыло вокруг, превращая окружающее в немую картину. Словно мертвый мир, где никого нет и где я представляю собой идеальную мишень на фоне темной бронированной двери подъезда, которую все равно не сумею открыть. Я не открою эту дверь потому, что из моей памяти вылетели последние остатки нужного кода… Да и было бы смешно, если б в таких обстоятельствах я помнила нужный код.

Дальше все произошло очень быстро. Я бросилась ничком вниз, увидела открытую форточку подвального окна совсем вровень с землей. Рывок и я упала в массу стекла, поранив руку до крови, покатилась кубарем и шлепнулась лицом в жидкую зловонную грязь. Потом принялась ползти до тех пор, пока не уткнулась в войлочную обивку огромной трубы, из которой местами сквозь войлок капала вода. Я поняла, что попала в подвал, где проходили коммуникационные трубы. Грязь, куда я шлепнулась лицом, была вытекшей из трубы водой. Вжавшись в трубу всем телом, я замерла, боясь пошевелиться. Вскоре раздался звук, как будто кто-то пытался открыть окно. Очевидно, убийца нашел окно в подвал и пытался влезть внутрь.

Яркий луч карманного фонарика высветил грязь на полу подвала, принялся шарить по стенам, по потолку. Он меня не заметил. И что-то явно смущало его в том, что он увидел в подвале, смущало до такой степени, что он не решался прыгнуть за мной следом. Через несколько секунд я поняла, что именно. Мое спасение находилось не в подвале, как могло показаться вначале. По двору кто-то шел, громко разговаривая, до меня отчетливо доносились шумные голоса подвыпившей компании. Стукнув окном еще раз, он ушел, я слышала его быстрые удаляющиеся шаги. Компания поравнялась с подвалом. Мне следовало побыстрее выбираться из моего вонючего убежища. Он ушел, но у меня не было никаких гарантий, что он не вернется. Кое-как я выползла из под трубы, встала на ноги. Потом пошла вниз на ощупь. Под ногами громко чавкала грязь, а в одном месте я чуть не наступила на жирную крысу. То, что это крыса жирная, я поняла по громкому писку (писк такой силы отсутствует, если животное умирает от истощения).