Флэшбэк
Шрифт:
— Ник, как вы думаете: стреляя в Койна, он пытался защитить меня?
Ник посмотрел на загорелое, гладкое, безволосое лицо старика. И не увидел ничего: разве что едва различимую вежливую расположенность. Ничего. Но Ник каким-то шестым чувством знал, что все зависит от его ответа на этот вопрос.
— Нет, сэр, — твердо сказал он. — Ничто не говорит о том, что Вэл застрелил этого парня, защищая вас или еще кого-то. Прежде всего, Койн был застрелен слишком далеко от выхода из ливневки.
—
Ник пожал плечами.
— Полагаю, между ними произошло что-то. Мне хочется верить, что Билли Койн, за которым тянется криминальный след — включая и изнасилование малолетних, — почему-либо набросился на Вэла. Возможно, из-за того, что мой сын убежал с места засады. Вэл стрелял, обороняясь. Но это лишь желание отца, чтобы все так и было, сэр.
Омура кивнул.
— Будем считать, что вопрос исчерпан. Я уже приказал моей службе безопасности и лос-анджелесской полиции прекратить поиски вашего сына. А теперь нам нужно обсудить кое-что гораздо более важное.
Ник на это мог только моргнуть. Более важное?
— Не знаете ли вы случайно, где мой сын, Омура-сама? — выпалил он.
Советник поставил стакан и раскрыл ладони, словно показывая, что ему нечего скрывать.
— Не знаю и не имею никаких предположений. Иначе я бы вам сказал, Ник. Если бы сотрудники моей службы безопасности нашли его и… убили… то я и тогда сказал бы вам правду.
«И я бы голыми руками прикончил тебя, здесь и сейчас», — подумал Ник.
Подняв взгляд на Даити Омуру, он осознал, что старик отдает себе отчет в этом. Никакой охранник не успел бы ворваться в комнату и убить Ника, прежде чем тот сломал бы Омуре шею.
— Итак, поговорим о более важных делах? — сказал Омура и снова взял стакан с виски.
— Конечно, — ответил Ник, преодолевая спазм в горле. — О каких?
— Во-первых, о вашем участии в борьбе между мной, Хироси Накамурой, доном Кож-Ахмед Нухаевым и многими другими. Вы уже начали чувствовать себя пешкой в шахматной партии, Ник?
Ник рассмеялся. Он уже много недель не смеялся так легко и свободно.
— Скорее пушинкой, которую занесло ветром на шахматную доску, Омура-сама.
— Значит, вы ощущаете свое бессилие. — Старик внимательно поглядел на него. — И чувствуете себя так, словно у вас не осталось никаких ходов.
— Ну, может, всего несколько, — признался Ник. — Но они мне ничего не дадут. Это как король под шахом — мечется по одним и тем же клеткам.
— А в конечном счете выходит пат.
— Нет, я не вижу ни малейшей возможности добиться такого превосходного и яркого результата, как пат.
Омура улыбнулся.
— Минуту назад вы были пушинкой, по ошибке попавшей на шахматную доску. А теперь вы —
— Ну, с метафорами у меня всегда было неважно, Омура-сама. И вы уже поняли, что я ни хрена не понимаю в шахматах.
Теперь настал черед Омуры засмеяться.
— Одно хочу сказать, — продолжил Ник. — В Санта-Фе дон Нухаев нес какой-то вздор — мол, за то короткое время, что мне остается жить, я, по крайней мере, могу повлиять на жизнь миллионов людей. Я решил, что это пустая болтовня. Но есть ли в его словах хоть капля правды?
— Есть, Ник, — тихо проговорил Омура, но в объяснения вдаваться не стал. Минуту спустя он добавил:
— Как докладывают мои информаторы, к завтрашнему вечеру Хироси Накамура вернется в свою крепость над Денвером и потребует сказать, кто именно убил его сына. Вы способны это сделать, Ник?
Ник снова задумался, на сей раз непритворно: ему действительно нужно было отделить зерна от плевел.
— Пока нет, Омура-сама, — ответил он. — Но возможно, к завтрашнему вечеру буду способен.
Старик-советник снова улыбнулся:
— И возможно, лошадь научится говорить, а, Ник?
Ник слышал эту притчу от Дары и не смог сдержать улыбку.
— Да, что-то в этом роде.
И тут Омура сказал:
— Если вы вернетесь в Денвер, Боттом-сан, то непременно умрете.
Еще он предупредил Ника, что «полковник» Сато будет ждать его вечером в аэропорту Джона Уэйна. Ника от этих слов пробрала дрожь.
— Если я признаюсь, что не нашел убийцу Кэйго, советник Накамура обязательно прикажет меня убить, — сказал он.
— Да.
— Если я найду недостающую улику, подтверждающую вину убийцы, Накамура все равно прикажет меня убить.
— Да.
— Почему? Зачем меня убивать, если я сделаю то, для чего был нанят? Почему он не может заплатить мне… или не заплатить? Первый вариант я, видимо, исключил сам, согласившись на маленький аванс вместо полного платежа, чтобы срочно попасть в Лос-Анджелес. Но почему просто не дать мне вернуться к моей жалкой жизни, к флэшбэку?
Омура долгое мгновение молча смотрел на него.
— Думаю, вы уже знаете ответ, Ник.
Ник знал, и это знание не приносило ему ничего, кроме подкатывающей к горлу тошноты.
— Я слишком много знаю, — произнес он наконец. — Я стану угрозой для Накамуры и для его намерения сделаться сёгуном.
— Хай, — согласился старик.
— И что я могу сделать?
Ник тут же запрезирал себя за жалобную интонацию. Он всегда ненавидел преступников и даже жертв, которые пытались его разжалобить. Омерзительный писк крысы, попавшей в ловушку.