Флетч и Мокси
Шрифт:
– Отстраненность от жизни. Действительность. Искажение реальности. Понимаете?
– Нет.
– Однажды я снялся в фильме, действие которого разворачивалось в Анкаре. Год спустя я сказал репортеру, что никогда не был в Турции. Об этом раззвонили все газеты. Руководство студии заявило, что мои слова неправильно истолкованы. Я, мол, сказал, что никогда не был в индейке <По-английски Турция и индейка пишутся и произносятся одинаково – TURKEY.>, – Муни рассмеялся. – Конечно, я
– Всегда?
Глаза Муни полыхнули огнем.
– Хотите, чтобы я вам это продемонстрировал?
– Вы это уже сделали. Только что были Лиром, прямо на этой веранде.
– Был? Сейчас повторим, – лицо Муни закаменело. Он медленно, глубоко вздохнул. Веки его начали закрываться. – Что-то не хочется, – и он вновь отпил из стакана.
– Извините, сэр, что надоедаю вам. Во всем виновато мое чрезмерное любопытство.
– Это нормально, – весело отмахнулся Муни. – Я привык к тому, что вызываю интерес.
– Вы – знаменитость.
– Есть немного.
– Не пройти ли нам к машине? Дождь уже кончается.
– К машине! – трубным голосом повторил Муни. Огляделся. – Они отметили съемки? Маловато света?
– Налетела гроза. Проливной дождь. Гром. Молнии.
На лице Муни отразилось замешательство.
– Я думал, все это было в «Короле Лире».
– Пойдемте, – Флетч встал. – Ваша дочь ждет.
– Замешанная в убийстве...
– Что-то в этом роде.
– Интересно... найдется ли у нее черная вуаль?
– Не знаю. Нам пора.
– Эта бутылка... – Муни ткнул пальцем в сторону бутылки, – ...отправится в эту сумку, – он посмотрел направо, хотя сумка стояла у его левой ноги.
Флетч заткнул горлышко пробкой, поставил бутылку в сумку.
Рядом с тремя полными, одной пустой и каким-то тряпьем.
Муни допил коньяк из стакана, встал, покачнулся. Флетч ухватил его за руки.
– Уходите? – спросил бармен.
– Благодарю тебя, трактирщик, за отличную лошадь.
– Спокойной ночи, мистер Муни.
– Ваше величество не будет возражать против короткой прогулки.
Опершись на руку Флетча, Муни улыбнулся.
– Вам придется потерпеть мои причуды. Помолитесь за меня, забудьте и простите. Я стар и глуп.
Спуск по лестнице оказался делом не простым, но десяти минут им хватило.
Выйдя из-под крыши, Муни засмотрелся на берег, залив, дождь, словно никогда не видел их раньше.
– Мокрый выдался денек. Думаю, нора вернуться в отель и отдать должное сухому «мартини».
– Я думаю, вы вернетесь в отель и отдадите должное вашей дочери, – заметил Флетч.
Ответа не последовало, и Флетч усадил Муни на
По пути в Вандербилт-Бич Фредерик Муни дважды приложился к бутылке и заснул.
ГЛАВА 7
– Могу я чем-нибудь вам помочь, сэр?
Увидев подъезжающую машину, коридорный выскочил из дверей, но остановился, взглянув на вылезшего из кабины Флетча. Босого, в мокрых шортах и тениске.
– Да. Передайте, пожалуйста, мисс Муни, что ее отец и шофер ждут внизу.
– Сию минуту, сэр.
Флетч привалился спиной к мокрому автомобилю. Из салона доносился храп Фредерика Муни.
Не прошло и пяти минут, как Мокси выпорхнула из отеля.
В простеньком коротком черном платье, с черной вуалью на голове.
Флетч открыл ей дверцу, захлопнул, как только она устроилась на переднем сидении, обошел машину, сел за руль.
Храп на заднем сидении стих.
– Мой Бог, – Мокси заломила руки. – Куда катится мир? Подумать только, такого человека, как Стив Питерман зарезали насмерть у меня на глазах.
– Правда?
– Что вы хотите этим сказать, молодой человек?
Флетч вновь вырулил на дорогу 41.
– Его закололи ножом у вас на глазах?
– Нет. Честно говоря, я ничего не видела. И не представляю себе, как такое могло случиться.
– Вы были близки?
– Как брат и сестра. Стив был рядом со мной много лет. Помогал мне. В огне и в воде. В хорошие времена и в плохие. При успехах и неудачах.
– При встречах и разлуках.
– Встречах и разлуках.
– Приездах и отъездах.
– Приездах и отъездах.
– Отлично, девочка, – раздался сзади голос Фредерика Муни.
Мокси сняла шляпку с вуалью и бросила на заднее сидение рядом с отцом. Заулыбалась.
– Я знала, что тебе понравится, О-би.
– Как я понимаю, дорогая дочь, если тебе не удастся удачно сыграть эту роль, следующую придется ждать очень долго, да еще и в каталажке.
– Он просидел несколько дней в тюрьме, чтобы войти в роль, – пояснила Мокси.
– Правда?
– Фильм назывался «Святой среди убийц».
– Понятно.
– Ты оборвала жизнь этому бедолаге, дочь?
– Честно признаюсь, нет.
– Судя по тому, что сказал мне Питерман, дело серьезное.
На переднем сидении Флетч и Мокси недоуменно переглянулись.
– Питерман? – переспросила Мокси, обернувшись к отцу.
В зеркале заднего обзора Флетч увидел, что Фредерик Муни показывает на него.
– Питерман.
– О-би, это Флетчер. А Питерман – фамилия убитого.
– Вроде бы он назвался Питерманом, – пробормотал Муни.