Флибустьер
Шрифт:
— Ты ранен, Луис! — то ли удивленно, то ли огорченно воскликнул его секундант, бывший соперник по игре в мяч. — Надо срочно идти к врачу!
— Пожалуй, ты прав, — тихо и без эмоций молвил дон Луис де Эстрада, прижав левую ладонь к ране.
Что ж, держался он хорошо, не отнимешь.
6
В тюрьму меня не посадили. Губернатор Франциско де Эстрада сделал вид, что ничего особенного не случилось. По нынешним испанским меркам, действительно, это было рядовое событие. Два идальго поспорили и выяснили на шпагах, кто из них прав. К тому же, проспоривший и был инициатором поединка. Я
Все хорошее кончилось на восьмой день, всего за сутки до отплытия галеона. Я завтракал в трактире яичницей с копченым мясом, запивая местным пальмовым вином — мутной сладковатой бражкой с крепостью пива. Воду здесь пить опасно, чай пока не прижился, кофе, какао и козье молоко я не употребляю, коровье молоко не достанешь, пиво не делают, для рома рановато, а виноградное вино стоит раз в десять дороже пальмового, что, по мере уменьшения моего золотого запаса, становится все более весомым аргументом в выборе еды и питья. Впервые пробовал пальмовое вино в будущем в Индонезии. Там оно называлось туак и не воспрещалось к употреблению мусульманами, потому что изготовлялось не из винограда.
У вошедшего в трактир дона Диего де Маркеса на лице была вся мировая скорбь. Я решил, что племянник губернатора выздоровел слишком быстро и таки стал капитаном галеона. Видимо, придется нам вместе воевать на суше.
— К Луису де Эстрада вызвали священника, — не поздоровавшись, выпалил мой потомок.
Священника вызывают, чтобы исповедал перед смертью.
— А что с ним случилось? — удивился я.
— Как что?! — не меньше удивился дон Диего де Маркес. — Ты же ранил его!
— Ранение легкое, с таким выздоравливают недели через две-три, — сказал я. — Разве что врач помог. Хороший здесь врач?
— Говорят, очень опытный, кровь хорошо пускает, — ответил он.
— Да, заметил его опыт — на кладбище много свежих могил, — пошутил я.
— Если племянник умрет, тебя казнят, как убийцу, или сожгут, как еретика, — прокаркал мой потомок.
— А инквизиция все еще в силе? — поинтересовался я, потому что слышал, что этих ребят начали задвигать.
— В исключительных случаях. Думаю, твой окажется именно таким. Франциско де Эстрада очень дружен с ними, — рассказал он.
— Что ж, придется убираться отсюда, как можно быстрее, — решил я и приказал слуге: — Кике, быстро собери мои вещи, уезжаем.
— Будем надеяться, что до отплытия Луис де Эстрада не умрет, иначе я не смогу тебя защитить на галеоне, — признался дон Диего де Маркес.
— Я знаю. Придется убираться отсюда по суше, — сказал я и спросил у трактирщика, который в кои-то веки молчал, делая вид, что не подслушивает наш разговор: — Хуан, где здесь можно купить пару лошадей?
— Боюсь, что быстро не получится, даже если предложить хорошую цену. Запасных лошадей обычно держат на пастбищах за городом. Можно купить коня в деревне, причем намного дешевле, чем здесь, — рассказал он.
— Значит, придется добираться до деревни на мулах святого Франциска (так испанцы в шутку называют путешествия пешком). Тем более, что не святой Франциск подталкивает к этому, — стараясь казаться беззаботным, произнес я.
На самом деле забот могло оказаться больше, чем я смогу осилить. Первая — выйти из города.
— Ты не проводишь меня до городских ворот? — спросил я дона Диего де Маркеса.
— Конечно, провожу. И не только до ворот, — искренне и с готовностью заверил он, отлично поняв, что может возникнуть конфликт с городской стражей, после чего на его карьере, а возможно, и жизни, можно ставить крест. — Ты ведь это всё ради меня делал.
Сколько уже живу, но благодарность людей до сих пор приятно удивляет и радует.
Стража у самых дальних от дома губернатора, западных ворот — два сопревших от жары аркебузира — посмотрела на нас с праздным любопытством. Обычно мимо них проходят или проезжают только крестьяне из деревни Санто-Карлос, начинавшейся почти сразу за воротами, а сегодня вот два идальго в сопровождении навьюченного слуги решили прогуляться в деревню — и флаг им в руки! Аркебузиры с усмешкой обменялись короткими фразами и уставились на девушку, которая шла в сторону моря вдоль внутренней стороны крепостной стены, сложенной из кораллового известняка. Дон Диего де Маркес прогулялся со мной еще метров сто до первых домов деревни, сильно вспотев из-за все усиливающейся жары и непривычки ходить пешком. Там мы распрощались. Мой потомок сообщил на прощанье, как его можно найти в Испании. К сожалению, его дед продал фамильный замок, и теперь представители славного рода в свободное от службы время обитали в Мадриде, Я пообещал навестить его, если судьба вдруг закинет меня туда.
Первый же попавшийся крестьянин объяснил, что лошадей на продажу у них в деревне нет, а вот мула можно купить, и я моментально решил, что для путешествия по джунглям мул подойдет больше, чем лошадь. Крестьянин проводил меня к другому, который разводил мулов на продажу. Из-за вытянутой головы продавец был и сам похож на мула. К тому же, обладал ослиным упрямством, не желая сбавлять ни реала. В конце концов, я купил у него старого мула за двадцать песо, хотя собирался взять пару молодых, ведь, как меня просветил мой потомок, в Европе молодого мула можно купить всего за пятнадцать, а рабочую лошадь — в два раза дороже. По эту сторону Атлантического океана цены менялись кратно, как в сторону увеличения на одни товары, так и уменьшения на другие.
— Синьор не желает купить у меня каких-нибудь продуктов? — спросил продавец мулов. — Могу предложить копченый окорок, сыр, фрукты, пальмовое вино.
Я подумал, что в деревнях подальше от города цены должны быть ниже, и ответил:
— Пока ничего не надо. Может быть, на обратном пути куплю.
— Я буду ждать вас, синьор! — заверил продавец.
Кто бы сомневался! Второго такого лоха он здесь не скоро дождется.
Дом этого пройдохи стоял возле Т-образного перекрестка. В дорогу, ведущую на запад, вдоль которой располагалась большая часть деревни, втыкалась дорога на север. Я пошел на запад, потому что в этом направлении быстрее удалишься от города. Следом за мной шагал Кике, вел на поводу мула, нагруженного моими вещами. Сверху лежало оружие: винтовка, два пистолета, сабля и сагайдак с луком и стрелами. При себе я имел только кинжал.
Преодолев метров триста, мы встретили крестьянина с мулом, нагруженным изрядной охапкой валежника. Поравнявшись, животные остановились и продемонстрировали друг другу свое возбужденное достояние довольно таки приличных размеров для такого тела. Как бы ненароком, скошенным взглядом, оценив чужое и выяснив, кто круче, мулы продолжили движение. Я подумал, что мужчинам есть, у кого поучиться, как определять свое место в обществе.
Солнце припекало всё сильнее. В этих краях два сезона дождей: с апреля по июнь, который уже прошел, и с сентября по ноябрь, который еще не наступил. Ближайший месяц будет сухо и жарко. Температура будет выше, зато потеешь меньше, чем во время дождей, при высокой влажности. Сперва по обе стороны дороги шли поля, на которых росли кукуруза, арбузы, дыни, ананасы, батат, маниок. Потом красноватая грунтовая дорога свернула в джунгли. Высокие деревья с широкими кронами, растущие по обе стороны ее, надежно укрывали дорогу от солнца. Сразу стало заметно легче переносить жару. Свист и пение многочисленных птиц поднимали настроение, наводили на мысль, что бродить по земле молодым и здоровом — уже само по себе счастье.