Флибустьеры против пиратов Карибского моря
Шрифт:
* * *
Мы встречались каждый день в «Ржавом якоре», который оказался любимым местом офицеров военно-морского флота, потому что здесь приличные вина и отменная кухня. Иногда, чтобы послушать рассказы Пикара, собиралась целая компания. Я старался не упустить ничего важного, потом переписывал все на чистовик, чтобы по возможности передать неповторимый колорит его повествования. Не знаю, как у меня это получилось, на данный момент записки выглядят довольно сумбурно. Возможно, все из-за того, что каждый вечер капитан Пикар рассказывал какую-нибудь новую историю, которые я уже по своему усмотрению располагал в более или менее
Я так увлекся записью воспоминаний старого моряка, что зимнее время в Дьепе для меня пролетело совсем незаметно. Наступала весна 1709 года, а вместе с ней передислокация, прием подкрепления и новая военная кампания, о которой я еще, возможно, напишу. А пока центральную часть моего дневника занимает не собственная история, а описание похождений некого юноши, будущего грозного капитана флибустьеров Пьера Пикара, ныне отставного капитана королевского флота, прожившего удивительную жизнь, полную опасностей и приключений.
Вполне вероятно, что только о них я и поведал бы читателю, если бы не одно странное обстоятельство. Дело в том, что чем больше я слушал рассказы капитана в «Ржавом якоре», тем больше убеждался: кое-что кажется мне знакомым. Это чувство преследовало меня несколько дней, пока я не вспомнил, что однажды мне в руки попала довольно странная тетрадь какого-то испанского офицера. Кажется, это было года два назад, во время наших боев около… не то Самюра, не то Лилля… Словом, после того как наш полк выбил из какой-то деревушки австрийцев, в одном из домов, где я со своим слугой Франсуа разместился на постой, были обнаружены вещи предыдущего постояльца – испанского офицера. Скорее всего, он погиб в сражении. Пара шляп, дорогие пистолеты, старинная шпага из толедской стали и потертая тетрадь. Хотя я и довольно хорошо знаю испанский, никогда не стал бы читать чужой дневник. Но, пролистав его, я увидел, что он написан на французском. Я заинтересовался именем хозяина, которое без труда отыскал, – дон Педро Антонио де Кастро граф де Пенальба. Странно. Почему человек с испанским именем пишет по-французски, подумал я, и, чтобы выяснить это, отбросив предрассудки, углубился в чтение.
Оказалось, что дон Педро вовсе не испанец, а фламандец и его настоящее имя Пьер де Кастро граф де Пенальба. Но хотя он родился и вырос во Фландрии, отец графа был испанский дворянин, титул которого он и унаследовал. Прочитав текст дальше, я понял, что автор побывал в Вест-Индии и описывал то, что с ним там произошло. Тогда мне это показалось скучным, и я не стал читать дальше, однако непонятно почему сохранил и возил с собой тетрадь, впрочем, как и пистолеты, и редкий по красоте и прочности старый толедский клинок.
Вспомнив все это, я не без труда с помощью моего слуги Франсуа отыскал тетрадь в своих вещах и снова принялся за чтение. К своему огромному изумлению, я обнаружил, что рассказы капитана Пикара почти полностью совпадают по времени и месту действия с записками испанца. Не веря своим глазам, я еще раз внимательно просмотрел записи и понял, что Пикар и этот испанец в Вест-Индии действительно были свидетелями почти одних и тех же событий, находясь, если так можно выразиться, по разные стороны баррикад.
Вспоминая брезгливое отношение капитана Пикара к книгам типа «История флибустьеров» (в английском издании «Буканьеры Америки»), которая была написана якобы очевидцем, и все его разговоры вокруг того, что это вымысел, я понял: мне представился небывалый случай написать первую правдивую книгу о флибустьерах. Только поэтому я взялся за перо, хотя и предвижу, что подобное не всем может понравиться. Чтобы придать записям более литературный вариант, мне пришлось разбить все истории на главы и добавить диалоги.
Итак, перед вами, дорогой читатель, изложение двух разных взглядов на одни и те же события, произошедшие в Вест-Индии лет 50 назад. Я по ходу действия буду пояснять, какая глава относится к рассказам капитана Пикара, какая – к запискам графа.
Глава первая Из записок графа Пенальбы
При
Однажды отца вызвали в Брюссель, там он получил предписание выехать в Мадрид. Затем пришло письмо, где он информировал меня и мать, что срочно отбывает к новому месту службы в Западные Индии. Хотя отец неоднократно писал нам потом и приглашал приехать к нему, сделать это было никак невозможно. Матушка была слишком больна, и не было никакой надежды на ее выздоровление. Я писал об этом отцу, но он отвечал, что не может бросить доверенную ему важную миссию в колониях, и просил позаботиться о матери. Каюсь, но в те годы я не мог все время сидеть у изголовья слабеющей день ото дня женщины.
Особой моей страстью было фехтование, которым я начал заниматься с шести лет. Сначала с камердинером Николасом, потом с отцом, а после его отъезда с разными учителями, которых в Брюсселе было предостаточно, в том числе и заезжих. Это была единственная отдушина, поскольку из-за болезни матери я не мог поступить на службу в армию, хотя меня и приглашали волонтером. Через два года матушка скончалась. После этого я бы мог начать военную карьеру, к которой рвался уже много лет, но снова получил приглашение от отца приехать к нему в Новый Свет. Затем еще несколько писем, где он настойчиво просил оставить Европу и дать ему возможность обнять меня. Я, по правде сказать, не очень рвался за океан, ведь война была совсем близко, о чем я и писал отцу. Однако дон Франсиско становился все настойчивее и настойчивее, заманивая меня безграничными возможностями, которые открываются для карьеры молодого дворянина за океаном, где у него к тому же есть отец, занимающий довольно высокую должность. В конце концов через пару лет уговоры возымели свое действие и после участия в качестве волонтера в одной из кампаний я твердо решил отправиться в Америку.
Меня сопровождал старый камердинер Николас, занимавшийся с детства моим воспитанием. Он был валлоном, бывшим солдатом, служившим то французам, то испанцам, то голландцам. А чему может научить отставной вояка? Хорошо сидеть в седле, прилично стрелять да ловко фехтовать шпагой. Собрав в дорогу денег и еды и оставив хозяйство на нашего управляющего Лоренса, мы быстро добрались до Дюнкерка. В то время этот порт еще принадлежал королю Филиппу IV, впрочем, как и вся Фландрия, Артуа и Эно, поэтому сесть там на судно, идущее к берегам Испании, не составило труда. Нужно признать, что плавание предстояло довольно опасное, но знаменитые каперы и приватиры Дюнкерка, служащие верой и правдой Его Католическому Величеству, не боялись ничего. Они то и дело приводили в порт захваченные французские и английские суда, да и вообще были настоящими хозяевами в Ла-Манше. Тот день, когда мы добрались до Дюнкерка, не стал исключением.