Флибустьеры против пиратов Карибского моря
Шрифт:
– Ты говорил, что много где побывал. Зачем ты столько мотался по острову?
– Эх, мелюзга вы еще зеленая, но я вам завидую. Все у вас впереди, в то время как у старика Мартена… Тогда я тоже молод был, верил во всякие бредни. Вот и носила меня судьба по острову за химерой.
– Ты что-то искал?
– Искал – не то слово. Я просто бредил. Слышали легенду о потерянном золоте араваков? Нет? Ее на Сан-Доминго все знают. Так вот, я его и искал. Однажды, когда мне было чуть больше, чем вам, со мной на охоте произошел один случай. Пошел я подстрелить свинью в горы. Я имею в виду не те громады, что в центре острова, а те холмы, что находятся позади нас. Там тогда диких свиней было видимо-невидимо. Да и сейчас, наверное, не убавилось. Так вот, иду я и у одного ручья, которых там множество, вижу – лежит
– Но это можешь не рассказывать, что дальше-то было?
– Цыц, перебивать вздумали. Ты знаешь, что такое лесом по горам тащить человека? Потом обливаешься, а вокруг тебя москиты роем кружат. Но тогда я молод был. Притащил все же. В поселке мне помогли, донесли бедолагу до моей хижины. Там я стал его выхаживать. И, к удивлению, буканьер через день открыл глаза. Этот парень, а звали его Оноре, рассказал, что подстрелили его в Опаленной саванне, что от нас вон за теми горами, в нескольких днях пути. Говорит, мол, зря я его подобрал, все равно чувствует, что помрет. Однако поблагодарил за мою сердечность и сказал, что отплатит по-христиански. Вот тогда-то я впервые и узнал о пропавшем золоте араваков. Оноре сказал, что лет сто назад араваки собрали золото со всего Сан-Доминго и спрятали его от испанцев в одной горной пещере. Про это огромное богатство он узнал от последнего вождя племени. А затем объяснил, как найти то место, где осталась карта. Вот такая история.
– Ну ты сразу отправился на поиски?
– Нет не сразу. Сначала похоронил бедолагу по христианскому обычаю на нашем кладбище. А уж потом двинулся на поиски.
– Ну и как, нашел?
– Нашел.
– Золотую пещеру?
– Да нет. Карту нашел. Она была сделана на плоской золотой бляшке с дырочкой с края. Буканьер говорил, что пять самых больших вождей острова разделили карту на пять частей. Сначала носили их у себя на груди, а потом зарыли каждый в своем районе обитания. Только соединив их вместе можно было понять, как найти клад, который, по словам умирающего буканьера, был в районе Центрального хребта. Карту Оноре составил со слов последнего вождя араваков. Писать он умел с трудом, поэтому многое отобразил в рисунках. Его каракули было трудно понять. Но то, что одну пластину он все-таки нашел, доказывало, что золотая пещера существует. Эта пластина была из района Арагуа.
– А что потом?
– Что-что… Вот я и начал по описаниям искать остальные бляшки. Мотался по всему Сан-Доминго. По всем бывшим индейским областям. Посетил Мариен, Магуану, Магуа и Хигуэй.
– Нашел?
– Нашел еще две. Одну в Самане, другую около Игуайо, а вот остальные не смог. Одна по описаниям должна быть на Тортуге, в каком-то городе мертвых. Весь остров я обошел, все излазил, никто никогда не слышал, чтобы на западном берегу около двух скал был какой-то город, или поселение, или что-либо еще. Нет там ничего. Только мы совсем заболтались, а между тем дождь уже прошел и нужно выходить на работу.
– Ну, Мартен! Расскажи легенду-то.
– Потом, потом. У нас впереди еще много времени. Я все расскажу. А теперь за работу.
Глава третья Из записок графа Пенальбы
Я очнулся от скрипа и болтанки. Качался фонарь, качался потолок, страшно хотелось пить. Однако было такое чувство, что лучше не двигаться. Нужно еще немного полежать, а уже потом вставать. Хорошо лежать не шевелясь, но пить все равно хочется. Все тело ноет, болит голова, и хочется пить. Уже отчетливо представляешь,
– Слава богу, молодой господин, все позади. Старый Николас выручил вас, и теперь, как просил ваш батюшка, мы плывем в Новый Свет.
Этот голос был словно с небес, и я, наверное бы, улыбнулся и снова заснул сном раненого праведника, если бы не вода. Только после того, как я напился, судорожно глотая и проливая драгоценную влагу на себя, мой камердинер рассказал о том, что произошло. По его словам, я не только уничтожил большую часть команды «Летящего» вместе с его ужасным капитаном Жаком Фонтанжем и офицерами, но и разогнал дозор городских стражников, пришедших мне на помощь. По словам Николаса, прибежавшего на страшный шум, только ему удалось остановить меня от полного истребления всего Дюнкерка.
– Хвала Деве Марии, вы не перебили весь город, – шутил мой камердинер. – И слава богу, что мы быстро убрались из этого негостеприимного места, провались оно пропадом.
Возможно, эти слова Николаса стали пророческим, поскольку в 1658 году город захватили войска Людовика XIV и он стал французским. Но тогда мы еще не знали об этом и плыли оттуда на попутном судне в Испанию. Мои раны, которых оказалось множество, но ни одна из них не была серьезной, постепенно заживали. Николас, притащивший меня на судно в беспамятстве, потребовал немедленного отплытия, за что пришлось заплатить круглую сумму. Слава богу, деньги у нас имелись.
Хотя я и был подданным кастильского короля, но впервые вступил на Иберийский полуостров. На их языке я говорил свободно, поскольку на нем говорил мой отец, но местное наречие жителей Бильбао повергло меня в недоумение – такое оно было своеобразное, впрочем, как и многое в этой стране. Например, мы с удивлением узнали, что в гостиницах не кормят, поскольку там нет никаких продуктов. Чтобы поесть, нужно идти в ресторан или самому купить все необходимое на рынке, чтобы потом это было приготовлено в гостинице. Мы отправились в ресторан, благо их было предостаточно. За едой мы решили: хватит морских путешествий, лучше добраться до Кадиса, пусть даже придется пересечь всю Испанию с юга на север в седле, чем снова болтаться на волнах. Тем более мне хотелось поподробнее узнать родину моих предков. Найдя неплохой постоялый двор, где не было матросни и не околачивалась всякая рвань, мы сняли светлую комнату с видом на море.
– И все же Испания прекрасна, – сказал я Николасу, распахивая окно и вдыхая свежий морской воздух.
– Подождите восхищаться, молодой господин, – пробурчал слуга, распаковывая вещи. – Все эти мерзкие смуглые рожи в порту не вызывают у меня доверия. Я более спокойно бы чувствовал себя на борту корсаров из Дюнкерка, чем на улицах этого Бюльбо.
– Бильбао, мой друг, Бильбао. Как звучит!
– Не разделяю я вашего восторга, молодой господин. По мне, так это Бильбао – словно собачий лай. Такой же, как и весь язык этих басков. Кастильский-то я хорошо знаю, недаром много лет воевал плечом к плечу с вашим батюшкой. Но клянусь чем угодно – этот язык не испанский. И если бы не флаги на фортах и кораблях, я подумал бы, что мы с вами попали в другую страну.
– Прекрати, Николас. Это просто местное наречие. А страна, где мы находимся, – Басконь. Несмотря на то что тут живет древний народ, говорящий на своем диалекте, это все равно Испания, и нам вскоре предстоит ее пересечь. Как думаешь, много ли это займет времени?
– А что мне думать. Вы решили, вы и думайте. Я хоть сейчас готов за вами и на палубу, и в седло. Только прикажите.
– Чудак. Я спрашиваю твое мнение.
– Зачем его спрашивать, когда вы все равно поступаете наоборот. Разве вы прислушались к моим советам остаться во Фландрии, поступить в какой-нибудь хороший полк. Да ваш отец знаком с самим генерал-губернатором Нидерландов. Вы могли сделать отличную военную карьеру. А вы… Затеяли дуэль с сыном этого проклятого маркиза. Вот и пришлось нам менять нашу дорогую обустроенную родину на какой-то Новый Свет. А куда теперь деваться…