Флинн при исполнении
Шрифт:
— Вы что же, собираетесь расследовать это дело по телефону, инспектор?
— Возможно, что и собираюсь, — буркнул в ответ Флинн. — С твоей посильной помощью.
— Но я приглашен на кулинарный конкурс среди управления полиции. В отель «Ленокс», инспектор. Сперва там состоятся соревнования, затем — грандиозный прием с ленчем.
— Полагаю, Гроувер, тебе прекрасно известно мое трепетное отношение к кулинарному искусству полицейских. И о моей давнишней мечте, чтоб мастерство их не ограничивалось приготовлением одних тако. [6]
6
Мексиканский
— Вам не нравятся тако?!
— Ты составил список всех угнанных вчера автомобилей? Вчера, после восьми пятнадцати вечера?
— Что?.. Нет.
— Но разве это не первое, что следовало бы сделать? — возмутился Флинн. — Разве в течение часа-двух после дорожно-транспортного происшествия люди обычно не начинают звонить и сообщать, что у них угнали машину? Так или нет, я спрашиваю?
— Но инспектор, если вы считаете, что это так уж важно… почему бы вам самому не приехать?
— Перезвоню позже, Гроувер. Надеюсь, что к тому времени ты найдешь машину, числящуюся в розыске, с прилипшими к ней фрагментами старика и его велосипеда.
Затем Флинн позвонил Элсбет и продиктовал ей номер своего телефона в клубе «Удочка и ружье».
Коки вошел в тот момент, когда Флинн наливал себе последнюю чашечку чая и раскуривал трубку.
— Тебя покормили, Коки? Наверняка тебе досталась вся копченая сельдь, да?
— Нет, французский тост, — сказал Коки и подошел к столику с шахматной доской. — Дуайт Хаттенбах. Возраст двадцать девять лет. Состоит в первом браке. Жена, Кэрол, в девичестве Крепш, является дочерью известного адвоката из штата Нью-Йорк. Богат, владеет недвижимостью, участвовал в банковских и политических играх. У Хаттенбахов двое детей: сын Дуайт, которого они называют Айком, и дочь Мэри. Хаттенбахи, как ты, наверное, знаешь, выходцы из очень богатой и известной семьи. Один из дядьев Хаттенбаха служит послом. Сам Хаттенбах закончил школу искусств при Виргинском университете, затем активно занялся политикой, менее активно — бизнесом. Это его первый срок в конгрессе США. И он успел разработать лишь один законопроект, связанный с загрязнением окружающей среды.
— Ты хочешь сказать, такой парень должен был получить юридическое образование?
— Не знаю. Получившие академическое образование законники далеко не всегда становятся первоклассными адвокатами… Играл в теннис за Виргинский университет, был превосходным гандболистом. И еще играл на трубе.
— Так он еще и музыкален? На какой трубе? Классической или в джазе?
— Ему нравилось играть в марширующих оркестрах. Появлялся на разного рода политических мероприятиях со своей трубой и присоединялся к маршу. Четвертого июля он в качестве участника парада обошел несколько городов своего округа. И всю дорогу играл на трубе.
— Просто отличный прием для молодого политика, которому нечего сказать, — проворчал Флинн.
По молчанию Коки он понял, что тот завершил свой отчет.
— Ты у меня просто чудо, Коки. Как удалось тебе выяснить все это?
Коки пожал правым плечом.
— Позвонил Дафни в архив. Она по воскресеньям работает.
— Что ж… — Флинн запыхтел трубкой и выпустил длинную струю дыма. — Скажи-ка, Коки, а не кажется ли тебе странным, что молодой двадцатидевятилетний конгрессмен, приехавший на уик-энд на охоту, первым делом распаковал чемодан,
7
Сборник 85 политических эссе, содержащих программу в защиту принципов Конституции 1787 года.
Сидевший за шахматной доской Коки обернулся к Флинну правой стороной лица, чтоб тот мог видеть его улыбку.
— Нет, все же это странно, тебе не кажется? — заметил Флинн.
Коки сказал:
— Никак не мог найти здесь коммутатора.
Флинн покосился на телефонный аппарат, стоявший у постели.
— Думается мне, что в доме, где собираются все эти важные шишки, коммутатор просто необходим.
— Согласен, — кивнул Флинн. — А кстати, Коки, ты не знаешь, кто улетел на вертолете?
— Уолтер Марш.
— Будем считать, отправился купить свежую газету. — Флинн надел пиджак. — Думаю, Рутледж уже давно меня дожидается. Надеюсь, на сей раз ему есть что сказать, и он скажет. — Затем, взглянув на Коки, склонившегося над доской, Флинн спросил: — Ну давай, пошевеливайся, ходи!
Коки пошел пешкой на d4.
Флинн съел его пешку.
Коки пошел конем на f3.
— Ага… — Флинн сунул трубку в карман пиджака. — Дашь мне время подумать?
— Сдается мне, инспектор, то будет одна из самых необычных партий.
Глава 7
Дверь в комнату за номером 23 отворил на стук Флинна Пол Уэлер, все еще одетый как на выход в Сити.
Номер состоял из двух комнат. В гостиной сидел Чарлз Рутледж. Он обернулся, увидел Флинна и тут же опустил телефонную трубку на рычаг.
— Итак, Флинн… — На этот раз на Рутледже был просторный твидовый пиджак и серые фланелевые слаксы. — Уже почти время ленча…
— Для меня оно еще не наступило, — бросил Флинн. — Только что позавтракал, французским тостом.
— В таком случае сомневаюсь, что вам понравится и ленч. Сами, наверное, знаете, что подают в этих частных клубах.
— Разве?
— Ну, просто я хочу сказать, что поваров нанять очень сложно. Где найдешь хорошего повара, который бы согласился приехать и жить здесь, в глуши. Повара, они как бабочки, их влечет свет и тепло.
Довольный своим сравнением Рутледж улыбнулся Уэлеру, который тут же изобразил одобрительную улыбку.
— Итак, Флинн, место происшествия вы осмотрели?
— Происшествия… — проворчал Флинн. — Я бы сказал, не происшествия. Место, где свершилась грандиозная ошибка.
Рутледж покосился на открытую в коридор дверь и кивнул Уэлеру. Тот подошел и закрыл ее.
— Садитесь, Флинн. И объясните, что вы имеете в виду.
Рутледж снова сидел в кресле спиной к свету. Флинн опустился на цветастый диван.
Уэлер раскрыл папку, лежавшую на коленях, и принялся делать какие-то пометки.
— Вам нужен театральный критик, а не я, — сказал Флинн. — Тот, кто умеет по достоинству оценить декорации, сцену, где разворачивается действие. Сцену, на которой действие казалось бы естественным и достоверным.