Флора и фауна
Шрифт:
Я нахмурилась, тряхнув челкой, и была беспардонно отодвинута в сторону с прохода. Мужчина вошел, закрыл за собой дверь, и, мазнув по моему лицу недовольно-презрительным взглядом, протопал на кухню.
— Вы кто? — спросила тихо, и вновь мотнула головой — вот вопросик! Давно я его не задавала, наверное, с момента встречи с Дедом Морозом — физруком, что в наряде этого персонажа, но на лыжах и в кроличьей шапке произвел на меня неизгладимое впечатление, вырулив из-за угла школы…
Надо умыться и вернуть разум в реальность, — решила.
Пока незнакомец гремел посудой, я привела себя в порядок и полностью избавилась от
— Привет, — нависла над ним, с осуждением поглядывая в тарелку. Его. С омлетом.
— Самообслуживание, — буркнул, кивнув в сторону плиты, на которой в сковороде остывала моя порция. У-у, какой! Полотенце в лицо, наверное, простить не может.
Ну, и начхать, дуйся. Я выложила в свою тарелку омлет и щедро налила себе кофе, сваренное мужчиной, почти полностью экспроприировав его из турки.
— Давайте знакомиться, — бесцеремонно отодвинула его тарелку, сужая просторы его трапезы, бухнула свою и села. Мужчина и ухом не повел. Я даже позавидовала его терпению и спокойствию.
— Тебя как зовут? — поинтересовалась для приличия.
— Вас.
— Хорошее имя, — хмыкнула, принимаясь за пищу. Зря ты с наездов начинаешь, об меня и бульдозеры ковши ломают, не то что волки свои клыки.
— Зовут меня Иван, отчество Георгиевич…
— А я думала Вам…
— … фамилия Лейтенант.
Фамилия его меня порадовала:
— Перестань, — протянула ладонь. Он глянул на нее, потом на меня и кивнув:
— Бывает хуже, — уткнулся в свою тарелку.
Чудный экземпляр! А, пожалуй, поладим.
— Вас взамен двух пингвинов прислали?
— Как видишь.
— Привет Павлу Олеговичу передавайте, кланяйтесь от меня…
Мужчина взял мою чашку и хлебнул кофе.
— Хм!
— Отзвонись Макрухину и доложи все нюансы дела. Он ждет.
— Что ж сам не звонит?
— Дотянуться сюда не может, чтобы твой телефон с блокировки снять, — глянул на меня с насмешкой. Фу, ты, точно! Я же когда спать ложусь, всегда телефон блокирую, правда, раньше двух ночи я обычно в горизонт не ухожу, а тут сморил воздух Селезневки и вырубил наглухо в десять вечера.
— А ты через Москву сюда, с приветом от моего шефа, да?
— Из Москвы.
— Подожди, ты, из нашей конторки что ли?
— Какая разница? — уставился на меня. — Из-за тебя, козы, меня с поезда в Адлер сняли и вместо отпуска под жарким солнцем, в служебную командировку отправили. Теперь моя семья загорает, а я по местному телевидению дожди смотрю, — кивнул в сторону окна, за которым грандиозной заставкой ползли грозовые тучи. — Давай, быстро разрулим и смоемся. Идет?
— Яволь! — согласилась с готовностью, ясно стало, что Олегыч звякнул Яковлевичу и наорал на него за его оторву, а тот поорал возмущенно за его дятлов. После выхлопа основной массы негатива начальники пришли к консенсусу и, чтоб не ломать психику селезневских мальчишечек, мне на подмогу был выслан еще один человек Макрухина. Вполне в духе шефа: своего добился и нипричем остался. Сработал мой звоночек. Даже неинтересно как-то.
Одно не вкладывалось — Адлер. И омлет с трудом втискивался в картинку. Это ж сколько любви к своей коллеге иметь надо, чтоб после гостеприимного полета полотенца в лицо ей завтрак сготовить, и сколько любви к семье, чтоб не испытывать и доли расстройства по поводу разлуки? То, что он мне про жажду соединиться с оной солгал, однозначно. Не тем тоном о сокровенном говорят, и насмешка во взгляде абсолютно неуместна.
Мозговые файлы выдавали служебную информацию на сотрудников сыскного агентства Макрухина и Ивана Лейтенант в списках не находили. Впрочем, он мог работать в другом подразделении. По выправке и выдержке этот хищник свою дежурную челюсть и на ночь не снимает, и если я права, то к лодыжке его ноги пристегнута малышка системы Пиппера или охотничий нож.
— Давно женат? — облизнула губы, томно облокотившись на столешницу, чтоб ему лучше естественные достоинства видно было, и осторожно провела носком стопы по его ноге. Он уставился с пониманием и легкой насмешкой и не отодвинулся, дал прощупать свой схрон. Пиппер не Пиппер, но тесак будь здоров.
Та-аак, это что же получается?
Получается очень занимательно: либо у меня, либо у шефа большие проблемы появились, о которых я не подозревала, либо Макрухин решил вести свою игру в обход своих бывших товарищей. Глупо, если нет необходимости, а на глупости питон не способен. Он лучше обзовется вегетарианцем и на деревце повисит, чем в заварушку за кусок мяса полезет.
Значит необходимость, значит все же проблемы.
Я прищурилась и Иван в ответ. Взгляд пошарил по кухне и вновь уперся в мои глаза. Я мило улыбнулась: в курсе, милок: ушки, глазки на дежурстве. Бдят мальчики даже за своими, что о полулегалах говорить?
— Свари еще кофе на бис? — пропела, понимая, что на вопрос о личной жизни ответа не дождусь.
Мужчина подумал, пожевал зубочистку и улыбнулся, соглашаясь.
А я и не сомневалась — мы друг друга поняли, а следом и приняли одни правила игры. В нашем деле главное — взаимопонимание, оно порой дороже баксов и брюликов. Только те `люди гибнут за металл', которые этого не знают.
— Замуж бы тебе, — встал лениво, двинулся к плите.
Началась инструкция?
Я вся во внимании, — уселась удобнее, тапком качать принялась:
— Я девушка осторожная, спешу только в парикмахерскую и стоматологию.
— Кандидатуры подходящей не встречала.
— У меня все впереди.
— Не сомневаюсь.
Понятно, мне предлагают прибрать Сергеева к своим рукам. Но как же компромат, вложения в промышленность Селезневки? Или Макрухину нужнее? А проблем больше, чем сейчас, не будет? Конечно, денег много не бывает, а замуж сходить не проблема, как и вернуться обратно… Это же сколько финансов у лорда, если и питона повело? Впрочем, на деньги его всегда вело, как мышь на сыр. А я, получается, между купюрами и молотом спец служб застряла? Веселенькая командировочка.
Женить на себе Сергеева дело плевое, капитал его к рукам прибрать и к праотцам новобрачного отправить еще проще, месяц на все про все от силы, а дальше? Как ни крути, я крайняя для спецуры останусь, а она на меня без того зубы точит, лет пять уже, организованно и плодотворно. Только пока я с питоном, они аппетиты свои придерживают. Так питон — не святой. Макрухин как только свое получит, может сдать меня преспокойно, чтобы головной боли не иметь, и элита — не элита, своя — чужая, частности. Мужчина он разумный, дивиденды подсчитывает за секунду и лишних движений, чреватых для организма, ни за мать родную, ни тем более за меня не сделает.