Флорентийская голова (сборник)
Шрифт:
Как и многие другие, я давно заметил, что составляющие мою судьбу события отнюдь не случайны, а являются делом чьих-то не всегда хорошо замаскированных рук. Только в отличие от тех же многих других, я никогда не приделывал эти руки Создателю, Высшему разуму или ещё Чёрт Знает Чему, поскольку точно знал с самого моего счастливого пионерского детства, что за всей моей биографией стоит только один единственный персонаж — я сам, собственной персоной, и больше там нет никого, к счастью или сожалению. Вот только тот я, который творит судьбу мою и я, который эту судьбу, извините за безобразность формулировки, живёт, не одна и та же морда.
Короче говоря, я понятия не имею, почему я так поступил. Да и будет об этом.
Как бы там ни было, в результате описанных перемен ваш покорный слуга стал проводить каждый свой день кроме субботы и воскресенья среди молодых заносчивых обалдуев, которых сюда пристроили родители; потерявших всякий страх воров среднего возраста, которые начальство; сисястых секретарш, которые с начальством спят, и предпенсионных кур на высоких должностях, которым всегда жарко, потому что у них климакс. Это, если кратко.
Есть много определений таким людям как я, но мне больше всего нравится — пятирубашечник. Во-первых, потому что, с понедельника по пятницу каждый день свежая, в субботу — химчистка, в воскресенье забираю, и всё по новой. А, во-вторых, потому что оно точнее всего характеризует цикличность всех происходящих со мной (да и не только со мной, а со всеми) процессов. У нас тут всё повторяется — ситуации, разговоры, проблемы и их решения; каждый новый день как римейк предыдущего. Поэтому понедельники, вторники, среды, четверги и пятницы практически неотличимы друг от друга. Иногда мне кажется, что если чему-то уготовано случиться здесь хоть раз, это обязательно произойдёт снова, а потом ещё и ещё…
Вот, например, сегодня мне в очередной раз пришло письмо из департамента управления персоналом с ежегодной анкетой. Я не знаю, зачем они каждый год шлют нам эти анкеты. Не думаю, что кто-то их там читает. Скорее всего, они тут же отправляются в какую-нибудь огромную папку, чтобы погибнуть под толстым слоем подобных. Хотя, я не удивлюсь, если существует специальная тётка, которая их изучает, ведёт динамику ответов каждого сотрудника, делает какие-то выводы, на основании которых руководство потом… но думать об этом, если честно, не хочется.
В любом случае, порядки у нас в конторе такие, что от заполнения этой анкеты меня могла избавить разве только деревянная вдова, да и то, вряд ли. Поэтому:
Оцените себя. Какой Вы работник: отличный; хороший, посредственный?
Конечно, я — отличный работник.
Я — столп любой компании. Я безотказен. Я всегда выполняю то, что мне поручают, а поручают мне ровно столько, сколько я могу сделать за рабочий день, потому что знают, что больше этого я всё равно не сделаю, и я, соответственно, никогда не делаю больше того, что от меня требуют. Я всегда прихожу на работу вовремя и никогда не задерживаюсь после восемнадцати ноль-ноль. Я — отличный работник.
Кем Вы себя видите в компании через пять лет?
Тем же, кто я сейчас.
Из описанного в первом пункте следует, что мне никогда не стать начальником, ни большим, ни маленьким. Чтобы им стать, надо высиживать жопочасы и делать много чего другого (сами знаете чего), а я этого всего не умею и не хочу учиться. Можете мне не верить, но мне меньше
Умеете ли Вы планировать своё время?
Да, я умею планировать своё время.
За рабочий день я успеваю несколько раз покурить с приятелями Лёшей Мацкевичем и Серёгой Калинкиным, и несколько раз надолго сходить в сортир. Я там читаю. Запираюсь в кабинке с какой-нибудь книжкой и сижу там, пока не затекут ноги. Я всегда покупаю книги pocket size [23] в мягких обложках, чтобы её можно было незаметно положить в карман пиджака. Я умею планировать своё время.
23
Книги карманного размера (англ.)
Какие отношения у Вас с другими сотрудниками?
Хм… даже не знаю, что сказать… Вообще-то, у нас все друг друга ненавидят. До такой степени, что иногда дамы, переобуваясь утром в свои сменные туфли, обнаруживают в них мелко-мелко толчёное стекло от лампочки, а женатые мужчины по приходу домой — женское нижнее бельё в своих кейсах. Или помаду на рубашке.
Сначала я не понимал, в чём тут дело, но после примерно месяца работы до меня дошло, что местная популяция homo sapiens сформировалась в условиях жёсткого и нелогичного искусственного отбора, убивающего в человеке любую, даже самую пустяковую добродетель. Как результат — хороших людей здесь просто нет, я имею в виду, как и условно хороших, так и с большой натяжкой хороших (думаю, они остались в советских фильмах про войну и ещё, может быть, в моей памяти о романтических восьмидесятых). Тут каждый сам по себе, и всякое обязательство является временным, ровно до тех пор, пока тебе выгодно его выполнять.
Исключение, как мне кажется, составляем только указанные выше мои приятели и ваш покорный слуга, но не в том смысле, что мы хорошие, а в том, что мы относимся друг к другу без ненависти. К другим же сотрудникам мы относимся ужасно. Мы тут первые в смысле вербального унижения и цинизма, и за это нас вполне обоснованно ненавидят. Но, скажу честно, в нашем отношении к окружающим нет ни грамма искренности, это всего лишь поза, способ защиты от ужасов внешнего мира.
Так что, если разобраться, отношения у меня с другими сотрудниками хорошие.
Довольны ли Вы своим заработком?
Доволен.
Я вхожу в категорию людей, про которых говорят: «от двух до пяти». Тысяч евро. В месяц. Я доволен своим заработком.
Сколько Вам сейчас полных лет? На какой возраст Вы себя ощущаете?
Мне тридцать пять лет. Переходный возраст. Возраст, когда задают вопросы.
На самый главный я уже ответил: «Затем чтобы накопить достаточно денег на старость». То есть, я живу, чтобы состариться. Но с возрастом появился другой, о котором раньше я всерьёз не задумывался. Да, наверное, никто о нём не задумывается, пока не стукнет тридцать четыре или, того хуже, тридцать пять. А мне уже стукнуло, причём давно.