Флорентийский монстр
Шрифт:
Хватило бы и этого. Но по-настоящему взбесило меня то, что она вытащила из моей биографии имена жены и детей и разместила их рядом с фотографией серийного убийцы Джефри Дамера и горящих башен-близнецов.
Я отправил ей гневное сообщение с требованием удалить с веб-сайта имена моей жены и детей.
Ее ответ оказался неожиданно сдержанным и даже очаровательным. Она извинялась, обещала убрать имена и немедленно исполнила обещание.
Мое сообщение достигло цели, зато теперь у Карлицци был мой адрес. Она написала мне в ответ.
Пусть даже краткий, наш обмен идеями, касающимися сфер тонких и в некотором смысле интимных, делает нелепым формальное обращение «Вы». Души, беседующие от сердца к сердцу, обращаются друг к другу «ты». Не возражаете ли Вы, Дуглас, если мы будем с Вами на «ты»?
Мне следовало бы оставить
От Карлицци хлынул поток сообщений, каждое на много страниц, на таком искаженном итальянском, так переполненных елейными признаниями и извращенной логикой заговоров, что разобрать их было практически невозможно. Но я разбирал.
Габриэлла Карлицци знала правду о Флорентийском Монстре и жаждала поделиться со мной.
Хай, Дуглас! Ты получил мой длинный е-мейл? Может, тебя пугает, что я прошу тебя оставить первую страницу «Нью-Йоркера» для разоблачения лица и личности Флорентийского Монстра… Я помещу на своем веб-сайте отрывок с просьбой к тебе резервировать для меня эту престижную страницу и уведомлю также «Нью-Йоркер».
Ответ: Я ВАС УМОЛЯЮ… ВЫ ДОЛЖНЫ МНЕ ПОВЕРИТЬ… ЕСЛИ БЫ ТОЛЬКО ВЫ И ВАША ЖЕНА МОГЛИ ЗАГЛЯНУТЬ МНЕ В ГЛАЗА…
Дражайший Дуглас,
…Знайте, хотя я пишу сейчас вам, но говорю не только с вами, но и вашей женой, и с теми, кого вы любите, и я хорошо знаю, как много они значат в вашей жизни как мужчины, не только журналиста и писателя, но просто человека, отца, друга… Я веду этот бой, эти поиски истины, только чтобы сдержать слово, данное Господу Богу и моему духовному отцу, прославленному экзорцисту отцу Габриэлю… Я дала этот обет, Дуглас, в благодарность Господу за спасение сына, который, прожив всего четверть дня, умер, и, пока они одевали его для похорон, я позвонила отцу Габриэлю с просьбой о благословении, и отец ответил мне: «Не думай об этом, дочь моя, твой сын переживет Мафусаила». А через несколько секунд сотня врачей в больнице Сан-Джованни в Риме закричали: «Да это же чудо! Ребенок ожил». Тогда у меня не было веры, которая теперь во мне, но в благодарность за дар Божий я должна была рано или поздно отплатить ему. Дорогой Дуглас, у меня есть фотографии всех преступлений, когда жертвы замечали Монстра и кричали, и их вопли записывались на мини-камеру, полученную мной от секретной службы…
…И я нашла, дорогой Дуглас, в Японии документ, который, мне кажется, помешает Монстру убить кого-либо из ваших близких. Я занимаюсь изучением этого документа…
…Загляните в статью, которую я поместила на своем сайте, где я пишу, что действительно приглашаю вас повидаться со мной и приготовить первую страницу «Нью-Йоркера»… Я пишу это только чтобы убедить вас, что не шучу…
Меня встревожило упоминание о «Нью-Йоркере» и намек, что Монстр может убить кого-либо из близких, явно относящийся к моей жене. Я снова вышел на сайт Карлицци и обнаружил, что она добавила страницу, на которой воспроизводила обложку моего романа «Самородная сера» рядом с обложкой романа Специ «Il Passo dell' Orco». На сайте размещался следующий не вполне связный и весьма невразумительный текст:
Габриэлла, не тратя времени, пригласила Престона посетить ее и своими глазами увидеть Монстра и его жертв. Она перевела их в черно-белый формат и отправила Престону по е-мейлу.
«Оставьте для меня первую страницу „Нью-Йоркера“ и приезжайте ко мне. Я дам вам сенсацию, которой вы так давно ждали». Как поступит Дуглас? Примет ли он приглашение или подчинится запрету своего итальянского друга? Так или иначе, «Нью-Йоркер» не упустит этой сенсации.
«А главное, — пишет она, — я хочу торжественно спросить Престона: „Вот что будет с вами в тот день, когда откроется, что ваш Монстр был ошибкой, что это совсем другой человек? Вам откроется, что он очень близок вам, что вы с ним сотрудничали, дружили, высоко ценили как профессионала и даже не подозревали, что в столь культурном, чувствительном, доброжелательном человеке скрывается лабиринт, куда уходит Монстр, совершив свои смертоносные деяния… Монстр, пользующийся уважением, сумевший одурачить всех. Не станет ли это для вас, дорогой Престон, величайшим в жизни потрясением? Тогда вы, конечно, сможете написать триллер, какого еще не видел мир, и, возможно, на полученный гонорар даже купите „Нью-Йоркер““.
Так вот что! Монстр — это Специ. Безумные сообщения наводняли электронную почту, как прилив в полнолуние, по несколько раз за день переполняя мой почтовый ящик. Карлицци подробно разрабатывала свои теории и умоляла меня приехать во Флоренцию. Она намекала на свои особые отношения с государственным обвинителем и гарантировала, что в Италии меня не ждет арест. Она даже готова была позаботиться, чтобы предъявленные мне обвинения отпали.
…Флоренция всегда была под властью, защищавшей истинного Монстра, и власть эта простирается широко, потому что Монстр мог в любой момент разоблачить видных представителей суда в педофилии и те под угрозой разоблачения никогда не пытались схватить его.
Дражайший Дуглас, Монстр, пользуясь твоим неведением, использовал тебя в Италии, как обычно, прикрываясь известными именами… Я умоляю тебя, Дуглас, приезжай немедленно и с женой или дай мне свой телефонный номер, а я пришлю тебе свой, чтобы мы могли совещаться… Ничего не рассказывай Специ… Я все объясню. Молю бога, чтобы ты и твоя жена мне поверили… Я все покажу.
Когда-нибудь, если ты решишь написать мою биографию, ты поймешь, что правда намного невероятнее выдумки и фантазий.
Ты, конечно, представляешь, что следствие не знает ни сна, ни выходных. Поэтому я взываю к тебе: СВЯЖИСЬ СО МНОЙ СРОЧНО! Помни, это должно храниться в полной тайне.
Дорогой Дуглас, я все еще не получила ответов на свои е-мейлы: в чем дело? Прошу тебя, дай мне знать, я обеспокоена и хочу понять, что делать, чтобы внести ясность.
Вскоре я стал читать только заголовки:
Где вы?
Помолимся за Марио Специи
Теперь ты мне веришь?
Срочнейшая срочность.
И, наконец, сорок второй е-мейл:
Да что же с тобой случилось!
Эта лавина е-мейлов обескуражила меня не только явным безумием содержания, но и тем, что государственный обвинитель Перуджи и главный инспектор полиции серьезно воспринимают подобную личность. Однако, как заявляла сама Карлицци и как впоследствии подтвердили исследования Специ, именно эта женщина была ключевой свидетельницей, убедившей судью Миньини и инспектора Джуттари, что смерть Нардуччи посредством сатанинской секты связана с Флорентийским Монстром. Это она впервые обратила внимание государственного обвинителя на Специ и заявила о его вовлеченности в так называемое убийство Нардуччи. (Позже Специ показал мне целые параграфы в официальных документах, словно списанные с образчиков параноидального бреда, которые Карлицци выкладывала на свой веб-сайт. По-видимому, Карлицци обладала на Миньини влиянием, подобным влиянию Распутина.)
Еще труднее поверить, что каким-то образом Карлицци умудрилась стать "экспертом" по делу Монстра. Примерно в то же время, когда она забрасывала меня е-мейлами, итальянские журналы и газеты осаждали ее в ожидании комментариев о ходе расследования и приводили в печати длинные цитаты, как от настоящего эксперта. Она выступала в самых популярных ток-шоу Италии, и с ней вели серьезные вдумчивые беседы.
Посреди этой бомбардировки я упомянул Марио, что обмениваюсь е-мейлами с Карлицци. Он выбранил меня:
— Дуг, вам это может казаться забавным, но вы играете с огнем. Она способна причинить много зла. Ради бога, держитесь от нее подальше.
Карлицци, при всем ее безумии, кажется, располагала великолепными источниками информации. Я поражался, сколько она сумела раскопать обо мне. Иной раз она делала такие точные предсказания по ходу следствия, что мы со Специ задумывались, нет ли у нее внутреннего агента в конторе государственного обвинителя.
В конце марта Карлицци объявила на своем сайте выдающуюся новость: Специ ждет неизбежный арест.
Глава 50
Телефон зазвонил в пятницу 7 апреля 2006 года. По трансатлантической линии прокатился бас графа Никколо.
— Они только что арестовали Специ, — сказал он. — Люди Джуттари подобрались к дому, выманили его наружу и запихнули в машину. Больше ничего не знаю. Только что получил известие.
Я не находил слов. Я никогда не верил, что они зайдут так далеко. Хриплым голосом я выдавил дурацкий вопрос:
— Арестовали? За что?
— Вы отлично знаете, за что. Он уже несколько лет выставляет Джуттари, сицилийца, самоуверенным дураком перед всей нацией. Ни один итальянец такого не потерпит. И, должен сказать, Дуглас, у Марио острое и ядовитое перо. Речь идет о сохранении лица. Вам, англосаксам, этого не понять.