Флорис. Любовь на берегах Миссисипи
Шрифт:
— У вас прелестные фрейлины, ваше высочество, и, если вы позволите, я хотел бы представить их кое-кому. Я специально пригласил на ужин двух холостяков… это молодые дворяне из знатных семей… Быть может, они понравятся дамам, и дело дойдет до брачных уз… О, конечно, ваши фрейлины могли бы претендовать и на лучшую партию, но Луизиана все-таки не Версаль! А господа д’Артагет и де Проте носят звучные имена и получили отменное воспитание!
Шесть придворных дам не упустили ни единого слова из этого монолога, и глаза у них засверкали.
— Милые дамы, ее высочество благосклонно позволяет вам провести время в обществе господина шевалье Гаэтана д’Артагета и господина барона Попюлюса де Проте… Господа, вы имеете честь представлять здесь нашу колонию, и я надеюсь, что вы сумеете должным образом принять мадам де Баку… мадам де Киев… мадам де Царское Село… де Рига…
Каждая из спутниц Батистины, услышав свое имя, приседала в глубоком реверансе.
Господин де Бель-Иль, очень довольный своей «стратегией», увлек княгиню на аллею парка, а Гаэтан и Попюлюс с придворной галантностью немедля устремились в атаку.
— Милые дамы, не желаете ли оранжада? — осведомился д’Артагет.
Тонтон, Людовик и Нене захлопали ресницами.
— Не хотите ли присесть под этим зеленым дубом? — любезно предложил Попюлюс, беря под руки Свинью и Золотую Ляжку, иными словами, мадам де Царское Село и де Ла Балтик.
Вся компания устроилась на зеленой скамейке под сенью дуба.
— Наверное, ваша жизнь при императорском дворе в Санкт-Петербурге была захватывающей и очень бурной? — спросил д’Артагет.
Тонтон, Людовик и Нене с важностью кивнули.
— Говорят, ваши танцы совсем непохожи на нашу павану или паспье? — игриво предположил Попюлюс.
Свинья, Золотая Ляжка и Персик лишь подняли брови в ответ.
— Ах, милые дамы, к счастью для нас, вы расстались с холодной Россией ради жаркой Луизианы! — промолвил Гаэтан, придвигаясь к Нене, чьи округлые формы ему чрезвычайно нравились.
Молодая женщина томно вздохнула, а Тонтон и Людовик принялись неистово обмахиваться веерами.
Попюлюс немедленно вмешался в разговор.
— О, эта знойная Миссисипи! Слава Богу, милые дамы, что вам не довелось пережить недавний ужасный ураган… если бы вы видели этот шторм!
При этих словах коварное колено Попюлюса в плотную придвинулось к бедру Золотой Ляжки, которая целиком соответствовала его понятиям о женской красоте.
Впрочем, молодая женщина даже не шелохнулась при этом знаке внимания. Гаэтан поспешно подхватил реплику своего друга:
— Жуткое зрелище! Такой бури не бывало на людской памяти… Ветром сносило крыши с домов… гм…
— Да, — пришел на выручку Попюлюс, — а потом взбунтовались чикачи, и мы все отправились спасать форт Розали!
— Но, к счастью, — продолжил Гаэтан, — вернулись вовремя,
Д’Артагет в изнеможении умолк и взглянул на Попюлюса. Тот лишь пожал плечами.
Наступила мучительная пауза, когда слышалось лишь щебетанье птиц, порхающих среди зелени. Молодые люди покосились на дам. Все шестеро сидели неподвижно, словно статуи.
— Гм… что вы на это скажете, Попюлюс? — спросил д’Артагет.
— Быть может, они немые? — высказал предположение барон де Проте.
— Говорят, царица в наказание приказывает вырывать язык!
— Боже мой!
Молодые дворяне с любопытством уставились на фрейлин. Те сосредоточенно рассматривали носки своих туфель, правда, Тонтон и Трюи все еще продолжали с остервенением обмахиваться веером.
— Или же они глухие! — воскликнул д’Артагет, с грохотом роняя шпагу.
Все шесть фрейлин одновременно подскочили от неожиданности.
— Нет, нет! Не в этом дело! — вскричал Попюлюс, хлопая себя по лбу. — Я все понял, Гаэтан, они говорят только по-русски… вы не говорить по-французски?
— Вы говорить по-русски?
— Вы не понимать?
Увлеченные своей идеей, молодые люди жестикулировали и гримасничали, стараясь объясниться с дамами, которые пребывали в явной растерянности. Наконец Тонтон решилась открыть рот.
— Ну да… говорим только по-русску, цыпленочек!
Попюлюс и д’Артагет, услышав это, вытаращили глаза. Секунд десять оба не могли выговорить ни слова. Попюлюс первым пришел в себя и возопил с великой радостью:
— Говорят только по-русску, цыпленочек! Ха-ха! Каково, приятель? Вот это да! Очаровательно, просто очаровательно! Где еще такое услышишь?
Д’Артагет также пришел в бурный восторг.
— Восхитительный акцент! А мы говорить только по-французску!
— Наши дамы им в подметки не годятся!
— О, прелестные русские курочки, цыпленочек обожает вас!
Молодые люди в восхищении стали целовать фрейлинам ручки, осыпая их комплиментами и всячески с ними заигрывая. Девки не знали, что и думать. Постепенно они уступили буйному натиску своих обожателей — сначала улыбнулись, а потом искренне рассмеялись. Вся компания сотрясалась от безумного хохота. Лед был сломан.
— Говорите же! Скажите еще что-нибудь! — умолял Попюлюс.
— Об чем, миленький? — жеманно осведомилась Золотая Ляжка.
— Славные ребятки, правда, бабоньки? — добавила Нене.
Попюлюс и Гаэтан в восторге всплеснули руками Они были очарованы и покорены девками с Нового моста.
Тем временем Батистина и господин де Бель-Иль осматривали хозяйственные пристройки.
— В Бель-Иле вполне хватит места и для ваших рабов, дорогая княгиня…
И герцог широким жестом обвел хижины, расположенные рядом с конюшней.