Флот миров
Шрифт:
Эрик, в отношении которого она испытывала сомнения, добился своего. Кирстен стыдилась подступавшего отчаяния. Даже отклонение курса Флота от планеты гв’отов не ободряло ее. Подобные новости теперь не вызывали у нее радости.
Элемент за элементом изображение улучшалось.
Легким шагом на мостик вошел Омар.
– Привет еще раз.
Кирстен тотчас осознала, что проработала без перерыва все часы отдыха. Но руки с клавиатуры так и не сняла.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, Кирстен, что ты добилась своего.
Это заставило ее приостановить работу, правда, лишь на минуту.
– Да, наверное. Я прибила бы этого Эрика, если бы он не сделал для себя эту запись. Данные вполне подходящие.
– Только в твоих руках. И только когда у тебя есть интерес к работе.
Разумеется, Омар был прав.
Тем временем ее пальцы продолжали работать. Оставалось добавить еще один небольшой штрих.
– Пожелай мне удачи.
– Неподвижная картина, мерцая, «зависла» перед ней, а затем обрела более резкий фокус, превратившись в отчетливую сферу ПЗ-5. Это самое последнее пополнение Флота постоянно было окутано облаками, все еще находясь в процессе превращения в очередное прибежище для обитателей Херфа. Рядом с затянутой облаками сферой «висело» похожее на пиктограмму изображение и цепочка цифр.
– Вот это успех.
– Омар присел на ручку противоперегрузочного кресла рядом с Кирстен.
– Теперь все выглядит куда отчетливее. Нашла что-нибудь полезное?
Кирстен наконец оторвала руки от клавиатуры. Она повернулась, чтобы взглянуть прямо в глаза Омару.
– По-моему, слово «полезный» значительно преуменьшает важность обнаруженного мной.
Вокруг ПЗ-5 вращается конструкция явно из разряда четвертой модели корпусов компании «Дженерал продактс». По какой-то причине, о которой мы пока не можем даже гадать, этот корабль имеет определенное значение для Института изучения человека. А вот это, - она ткнула рукой в цепочку цифр на очищенной голограмме, - ключ к трансферному диску на борту этого корабля.
Глава 19
Тысяча совершенных фигур закружились и прыгнули, создав завершающую волну. Копыта били вверх: безошибочно прямо и высоко, затем невероятно точно и неестественно синхронно ударяли по жесткому покрытию сцены. Звучали голоса, много и очень разных, и в каденции, и в контрапункте, и мелодичные, и грубые. Ряды сходились, расщеплялись и перестраивались. Построения объединялись и вновь распадались. Строевые порядки то сливались, то разделялись вновь.
Тысяча образцов совершенства сливались в одно, в единое. Это был искомый способ, чтобы Ника наконец отвлекся от занятых поисками людей и от политических амбиций. Пока он созерцал представление, его постепенно охватило долгожданное спокойствие. Обе его головы раскачивались в порывах сладострастия, шеи вытягивались в ритмах танца.
– Ваше превосходительство, - прошептал кто-то рядом.
Ника завертел головами. Кто посмел… в такой миг? Ведь эта труппа устроила представление в его честь.
– Ваше превосходительство, - повторил помощник. Его головы склонились от огорчения и нерешительности.
– Чрезвычайно срочный звонок.
Шепча положенные извинения друзьям и коллегам, которых он сам пригласил на представление, Ника протиснулся сквозь множество собравшихся в его личном просмотровом зале и оказался в пустом пространстве коридора, где был лишь отряд его личной охраны. Закрытая дверь приглушила пение, но никак не повлияла на грохот трех тысяч копыт. Вибрация здания ничуть не уменьшилась, ведь представление продолжалось и в отсутствие Ники.
Он принял от раболепного помощника коммуникатор.
– Все в порядке. Твоя обязанность сообщить мне о звонке.
– Алло?
– громко проскрипел коммуникатор.
– С кем я говорю?
В первый миг имя звонившего ничего не сказало Нике. Затем самоуверенная сторона представилась, и Ника вспомнил. Звонил служащий компании «Дженерал продактс», которому Несс дал прозвище Бедекер.
– Заместитель министра, ваши сотрудники не хотели передать вам, что я звоню. Но я настоял.
– Похоже, Бедекер едва сдерживал панику.
– У нас назревают неприятности.
Почему этот инженер решил связаться с ним?
– Давайте сначала.
– Это касается трех резервантов на борту «Исследователя», - сказал Бедекер.
– Я перестал их слышать.
Корабль пропал? Стаккато, выбиваемое тремя тысячами копыт то накатывалось, то стихало, отчего понимать, о чем толкует резкий голос в коммуникаторе, становилось еще труднее.
– Я не понимаю. Как мог пропасть корабль? Ведь это один из ваших корпусов!
– Нет, сэр. С кораблем все прекрасно. Но я не слышу экипаж. Вернее, не могу подслушивать.
И ради этого его вызвали с «большого балета»?
– Продолжайте.
– Мы оборудовали «Исследователь» подслушивающими устройствами, с помощью которых следим за безнадзорными резервантами. Записи их бесед кодируются в компактные пакеты и добавляются в общий поток выходной телеметрической информации о корабле.
Безнадзорные резерванты. Ника решил пропустить мимо ушей столь неуважительное отношение к космическому полету, который сам разрешил.
– Из-за чего мог засбоить канал телеметрии?
– С каналом все в порядке. Необходимый поток данных поступает в полном объеме. Но запись разговоров резервантов - сплошная фикция. Фикция!
– И Бедекер уныло промямлил: - Они, скорее всего, заменили подпитку сенсоров, работающих на подсистему телеметрии.
Ника переждал поток слов, касающийся техники выборки и автокорреляции. Подробности вряд ли имели значение. Экипаж «Исследователя» уже давно подменял передачи записанных разговоров и окружающих шумов… а Бедекер заметил это только сейчас. Сначала ссора на борту производственного цеха «Дженерал продактс», а теперь вот это. Резерванты уже дважды перехитрили этого инженера. Ника не высказал вслух своего восторга резервантами, которые смогли найти способ обеспечить себе уединение.
Граждане редко проявляли склонность к уединению. Зато резерванты - очень часто. Если бы только Ника мог увидеть экипаж «Исследователя», как следует рассмотреть их одежду и украшения. Это могло бы очень многое сказать ему об их интеллектах, почти так же, как он мог бы собрать подобные сведения, созерцая гриву гражданина. Разумеется, резерванты были чернорабочими. У чернорабочих очень мало времени для надлежащего ухода за собственными гривами. И еще меньше времени на программирование одежды и «сплетенных» по нанотехнологиям украшений.