Флотская история Шанхая
Шрифт:
А дальше, как сказали бы музыканты, началось crescendo. Линкоры, крейсера, эсминцы и авианосцы подняли гвалт, стоящий любого митинга. Миралья стоял лицом к тем, кто полминуты назад был его товарищами, и думал, сколько он ещё проживёт. Тем более из угла его сверлил тяжёлый взгляд Гориции, которую нечистая сила принесла на этот завтрак…
Впрочем, гидроавианосцу бояться было нечего. Сказать, что за видеообращение можно отомстить самоубийственным приказом, не мог никто из присутствующих – а потому никто из присутствующих не винил Миралью в произошедшем. Зато командование ОВМС услышало бы много нелестного о себе на многих языках – от английского до узбекского…
– И последнее, но самое важное на данный момент, – продолжил Миралья, когда шум наконец улёгся. – С этого дня вступает в силу новая структура гарнизона. Мы делимся на четыре соединения: Able, Baker, Charlie, Dog. Во главе каждого стоит авианосец, каждое включает линкор, один-два крейсера и эсминец…
После завтрака новая структура заработала. Соединение Able в составе Таскалузы, Минотавра и Минегумо вышло в море для патрулирования, авианосец Фьюриэс выпустил имевшиеся самолёты, прикрывая канмусу с берега, а линкор Минас Жерайс уселась на лётном поле около конвертоплана, готовясь поспешить на помощь в случае необходимости.
Вместе с Жерайс сидела страховочная группа – соединение Baker из Аквилы, Ришелье, Глостера и Кеппеля. И Вулкан, которая среди всей нервозной обстановки ухитрялась что-то вязать…
Тем временем возглавляемое Миральей соединение Dog – мгновенно окрещённое Underdog за несколько странный подбор кораблей – отправилось в один из пустовавших ангаров.
– Мы не ведём маневренный бой, как остальные отряды. Мы занимаем область, устраиваем в ней ловушку и уничтожаем любого, кто в неё попался. Кроме Марата – на данный момент именно нам предстоит придумать, как захватить его живым, а потом сделать это…
Канмусу слушали итальянца с некоторым недоверием. Соединение Dog включало в себя неудачников из неудачников – тех, кто не вписывался ни в какую тактику…
Гидроавианосец Миралья – настоящая пародия на полноценный авианосец. Большая часть его самолётов – музейные раритеты, не годные даже для разведки. На всех базах он играл большую роль на берегу, чем в море…
Линкор Барэм, дитя Алайского рынка, сын профессионального нищего – слишком медленный, чтобы успеть в бой, и давно разочаровавшийся абсолютно во всём.
Ему в пару броненосец Вяйнемёйнен – тот, кто прикончил линкор голыми руками, но при этом не догонит и черепахи…
Крейсер Элли, жертва китайского судостроения – не то крейсер, не то минный заградитель.
Эсминец Джипси – неудачливая настолько, что на прошлой базе рядом с этой большеглазой девочкой всерьёз боялись стоять…
Наконец, минный заградитель Мургеску – ни один адмирал так и не понял, что делать с этой канмусу.
И им предстояло победить Марат, даже в одиночку по мощи залпа сопоставимый с целой эскадрой? Миралья понимал всю невыполнимость задания, но всё же нашёл в себе силы сдерживаться и даже командовать:
– Джипси, тебя ждёт адмирал Котоми. Остальные – готовимся к выходу в море. За нами шестой полигон – самый дальний…
Эрнст Вебер
Пока в столовой шёл переполох, Котоми медленно поднималась на ноги с диванчика в своём кабинете. Дверь была заперта изнутри, и она не боялась, что кто-то увидит её голой. Она оделась, привела себя в порядок, налила чашку кофе и посмотрела в зеркало.
– Ну, Котоми, ты справишься со всем, сегодня ты будешь делать всё хорошо и верно, ты умница, – она часто начинала день с такого детского приветствия к самой себе. Это осталось у неё с тех пор, как она жила дома, а не в многочисленных общежитиях. Стрелка часов подбиралась к 10, и скоро было время визита Гориции, стоило подготовиться. Котоми расставила кресла в кабинете, поставила на небольшой столик пару чашек, приготовилась встречать гостью. Ровно без пяти десять она отперла кабинет и принялась ждать.
Гориция тащилась из столовой мрачнее тучи. Сейчас она была подавлена и зла одновременно. То состояние, когда, либо самой повеситься, либо вздёрнуть кого-то другого. Этот идиот Миралья взбесил её так, что девушку трясло от гнева. Разбазарил секретные сведения на весь мир просто потому что считал, что так будет правильно, а теперь им дают самоубийственное задание. Она на ходу жевала сигару во рту. Оказавшись перед кабинетом Котоми, Гориция задумалась. А зачем она вообще туда идёт? Что она там забыла? Её вызвали, но что ей там скажут? Что будут приказывать делать и всё такое? Стоит ли вообще идти или можно просто сбежать в свою комнату и запереться там ото всех. И так ведь настроения нет. Но тут в голове мелькает комната и отчаянный плач вчера. И тёплые мягкие руки девушки. Такие заботливые и нежные. Наверное, она и впрямь не просто адмирал. Странный адмирал, который впервые прикоснулся к ней и это было не страшно. Так может стоит пойти? В нерешительности она вынимает сигару изо рта и отрывисто стучит в дверь.
– Войдите, – слышит она голос нараспев. Вот уж странно, зачем так мелодично говорить эту простую фразу? Но Гориция открывает дверь и входит. Тут её, словно ждали. Она видит кресла, столик с чашками, уют и покой. Ещё ошарашенная такой переменой в ситуации, она входит.
– Здравствуйте, Вы меня вызывали.
– Не вызывала, а пригласила, – с улыбкой поправляет женщину Котоми.
– Проходи, конечно. Хочешь кофе? Ты была сегодня на завтраке что-то ела?
– Да уж, была, – бурчит Гориция и присаживается в одно из кресел, пока адмирал наливает ей чашечку чёрного кофе и ставит перед ней вазочку с печеньем.
– Что-то случилось? – озабоченно осведомляется девушка.
– Вы слышали, что сделал Миралья?
– А это, – улыбка на миг меркнет. – Да, он мне сказал ещё вчера. Он плохо поступил, да и вообще это нарушение устава. Но я думаю, что не Миралья виноват в том, что приказал штаб. Я позабочусь об этом. Не переживай.
– Вы спустите это на тормозах? – с раздражением говорит канмусу.
– Нет, конечно, но я считаю, что Миралья понимает свою степень ответственности за произошедшее. Я не буду лишний раз применять к нему дисциплинарные взыскания. Мне важно, чтобы он мог помогать остальным по мере своих сил. Это важнее командирских амбиций.
– Вы очень добры, – Гориция даже сама не поняла, с какой интонацией сказала эту фразу.
– Нет, я просто забочусь о том, чтобы все могли вернуться домой и быть счастливы. Я вижу свой долг в этом, – Котоми устроилась на жёстком стуле напротив Гориции и поставила перед собой чашку с кофе. – Ты сейчас хочешь поговорить о Миралье?
– Нет, я не знаю, о чём говорить.
– Тогда давай поговорим снова о тебе, – мягко предложила девушка. – Расскажи мне, что ты делала в этот день? Сидела в комнате?